Мертвый кортеж
Шрифт:
— Будьте добры, три восемь два, — сказал он, когда в трубке послышался приветливый голос телефонистки.
— Соединяю, — пролепетала девушка.
Бак устало зевнул. Впрочем, на сей раз, вопреки обыкновению, ожидание не продлилось слишком уж долго.
— Да! — спустя пол минуты рявкнула трубка до боли знакомым голосом.
— Смеш, это Бак, — тут же сообщил Хорник.
— А, — разочарованно отозвался Моукер. — Привет, Бак. Как поживаешь?
— Неплохо, а ты?
— Я бы сказал, с переменным успехом.
— Что-то
— Небольшие проблемы с бизнесом. Ты по делу звонишь или как? Не сочти за грубость, но я тут немного занят…
— Не знаю, как и сказать, — признался Бычара. — Мне вот буквально пять минут назад сорока на хвосте принесла донельзя любопытный слушок, связанный с тобой…
— И что же это за слушок? — хмуро поинтересовался Алекс.
— Говорят, минувшую ночь ты провел в камере полицейского управления?
Моукер на том конце провода закашлялся. Бычара же расплылся в довольной улыбке: на подобную реакцию он, в принципе, и рассчитывал.
— Ты в порядке? — спросил хозяин Востока, изображая озабоченность.
— Да, в полном… — хрипло выдавил Моукер. — Быстро же твои осведомители работают… Может быть, ты также в курсе, за что меня туда упекли?
Судя по голосу, он был непривычно серьезен. Обычный Моукер — насмешливый, едкий, местами придурковатый — на время ушел в подполье, позволив другому, скрытому Алексу выйти на авансцену. Причина такой перемены, впрочем, была Хорнику абсолютно ясна: она стояла на его столе, соблазнительно блестя в свете люстры, и всем своим видом давала понять, что страстно желает быть открытой. Бак с трудом оторвал взгляд от украденной шкатулки и ответил:
— He-а. Сознаешься?
— Ложные обвинения, — туманно ответил Алекс.
— О. Ну что ж, бывает. Если вдруг тебе нужна помощь моих адвокатов, только попроси.
— Пожалуй, обойдусь услугами своих. Но за предложение спасибо.
— Брось, не стоит благодарности. — Хорник был сама вежливость. — Ты на моем месте поступил бы точно так же.
— Ну конечно, так же, — охотно подтвердил Моукер. — Мы ведь все одной веревочкой повязаны, друг без друга никуда.
— Вот и я о чем! Ладно, удачи с твоими делами, Смеш. Надеюсь, все устаканится.
— Спасибо, Бак. Я тоже надеюсь. До связи.
— До связи, — сказал Хорник и водрузил трубку на рычаг.
Затем он откинулся на спинку кресла и, сплетя пальцы рук, блаженно улыбнулся.
Ему доставляло неслыханное удовольствие глумиться над нелепым Моукером, который мнил себя сильнейшим звеном Квартета, а на деле был обычным убогим паяцем, лишь по праву наследования получившим свой клочок столицы. Глумиться над подобными зарвавшимися выскочками — одно удовольствие. Эх, знал бы Алекс, кто повинен в пропаже его драгоценного груза!.. Хорник ухмыльнулся, весьма довольный собой.
Ладно, к Вирму Пересмешника, к Вирму Гейла, к Вирму мирскую суету. Пришла пора заглянуть внутрь
Руки немного дрожали от волнения, но Хорник заставил себя успокоиться. В конце концов, это всего лишь вещь, пусть и созданная с помощью темной магии.
Разломав печать, Бак резким движением откинул крышку и тут же отпрянул, словно опасаясь, что из проклятой шкатулки выпорхнут рогатые горгульи Вирма и утащат незадачливого мафиози в Покойное царство. Лишь минуту спустя, убедившись, что твари не спешат показываться наружу, Бычара решился заглянуть внутрь.
Сдержать возглас разочарования не получилось: уж больно велико оно было.
В шкатулке лежала иголка и нитка.
И все.
Длинная нитка, вдетая в ушко блестящей иголки и завязанная двойным узелком.
Что же это получается? Весь сыр-бор, вся секретность, махинации и убийства — из-за вот этой вот ерунды?..
Постой, Бак. Не спеши. Усмири гнев и попытайся все осмыслить. Не может быть, чтобы Пересмешник заказал бесполезную ерунду. Наверняка в этой иголке сокрыта какая-то могучая магия.
Знать бы еще, как ее использовать!..
Может, на донышке лежит инструкция?
Преодолевая страх, Бычара запустил руку в шкатулку и, ухватив иголку двумя пальцами, медленно поднес артефакт к лицу, чтобы рассмотреть получше.
Ничего необычного, по крайне мере, на первый взгляд.
Хотя, конечно, ожидать, что она сразу же начнет метать молнии и рушить дома, тоже глупо. Только в сказках ведьмы с колдунами устраивают фейерверки на потеху детишкам. В жизни все куда спокойней, тише, циничней…
— Ай! — воскликнул Бычара.
Окровавленная иголка выпала из его рук обратно в шкатулку.
— Что случилось, сэр? — приоткрыв дверь, внутрь заглянул обеспокоенный дворецкий.
— Все в порядке, Арнольд, — отозвался Бак, хмуро покосившись на слугу. — Просто… палец уколол.
— Прикажете нести бинт? — спросил Арнольд, входя.
В руках он держал поднос с завтраком хозяина.
— Ваты мне притащи, и хватит, — буркнул Хорник.
Зажимая ранку большим пальцем, Бычара снова посмотрел на иголку. Вскипел он, как обычно, в момент; побагровев лицом, вскочил и захлопнул крышку с такой силой, что шкатулка едва не развалилась на части.
— Выброси эту бесполезную дрянь! — рявкнул он Арнольду. — Видеть ее не желаю!
— Как прикажете, сэр, — покорно кивнул дворецкий.
Водрузив поднос на стол, слуга подхватил шкатулку под мышку. Бак провожал злосчастный артефакт обиженным взглядом. Лишь когда дворецкий распахнул дверь и занес ногу в черной туфле над порогом, Бычара окликнул старика:
— Арнольд!
— Да, сэр? — слуга вопросительно посмотрел на хозяина.
— Оставь пока, — с явной неохотой буркнул Хорник. — Выкинуть всегда успеем…