Мертвый кортеж
Шрифт:
— Агнесса Фурри. Джимми Клемманс. Вы ведь знаете этих людей?
— О, да, конечно, мы знакомы! Но… в свои дела они меня не посвящают! — еще одна улыбка, на сей раз — виноватая. — Так что, если хотите узнать их мнение, вам лучше обратиться к ним напрямую.
— Ясно… — разочарованно протянул я.
На этом допрос можно было заканчивать. Пересмешник недвусмысленно дал понять, что делиться своими секретами не намерен. Откашлявшись, я сказал:
— Что ж, если добавить вам больше нечего, прошу за мной, мистер Моукер. Я провожу вас до дверей
Он чинно кивнул и поднялся со стула. Мы покинули допросную и через общий зал направились к выходу. Пересмешник явно был крайне горд собой и не скрывал этого: старательно выпячивая хилую грудь, он, с поднятым кверху подбородком, вышагивал по дощатому полу управления. Сотрудники провожали его неприязненными взглядами, но Алекс плевать хотел на молчаливое осуждение копов. Он выиграл этот раунд. Точка. Завидуйте, сколько влезет, легавые.
Когда я открывал перед ним дверь, он буквально сиял.
— Если хотите, я вызову для вас такси, — приторным тоном предложил я.
— В этом нет нужды, — мотнул головой Алекс. — На площади Справедливости вечно дежурят одна-две самоходки.
— В таком случае, до свидания, мистер Моукер.
— До свидания, детектив, — бросил хозяин Юга и вышел прочь.
Я проводил его пристальным взглядом и, лишь убедившись, что он сел в припаркованную у фонтана самоходку с «шашечками», закрыл дверь управления. Затем я быстрым шагом пересек общий зал, нырнул в свой кабинет и, вынув из кармана потрепанное ухо, поднес его к губам.
— Как ты мог слышать, Моукер едет домой, — прошептал я, — так что будь осторожен.
И, снова спрятав ухо, отправился в кабинет Такера — на разбор полетов.
— Здравствуйте, сэр, — сказал дворецкий, отворив дверь и обнаружив на пороге хозяина.
— Привет-привет, — буркнул Алекс и, оттолкнув слугу, вошел внутрь.
Он был мрачнее тучи. Наигранная радость улетучилась, едва он захлопнул дверь такси и, тем самым, остался вне поля зрения копов. Водитель, узнав в пассажире хозяина Юга, живо прикусил язык и всю дорогу молчал, боясь неосторожным словом вызвать гнев вспыльчивого бандита. И, надо сказать, опасался гремлин не зря. Все внутри Пересмешника клокотало от злости и обиды. И виной тому была не ночь, проведенная за решеткой, а некто, имевший наглость стащить драгоценный артефакт прямо из-под моукеровского носа.
Он был бы дураком, если бы не подыграл легавым, решившим, что происходящее — всего лишь спектакль, который Алекс потехи ради сам же и затеял. Однако, по иронии судьбы, его «Маргариту» действительно ограбили, и понять, как и когда это произошло, Пересмешник пока что был не в силах. Он подозревал, что груз умыкнули еще в Гултенбурге, ведь оттуда корабль плыл без остановок. В принципе, подменить накладные — дело нехитрое, но ведь для этого нужно знать, что с чем менять. А на коробке, предназначавшейся для Алекса, по понятным причинам не было этикетки с надписью «Особо ценный артефакт из Дикого Края».
«Значит, в нашу
Надо звонить. Уточнять, выискивать, размышлять, прикидывать, а потом бить, да так, чтоб искры из глаз и пар из провинившихся задниц. Чтобы другим неповадно было.
Интересно, кто же заказал похищение артефакта? Каталина? Мохнатый Тони? Бычара? Последний — известный мастер по вербовке двойных агентов, но Западная Лиса куда хитрей. Владыка Севера на роль предателя подходил меньше всех, но и его сбрасывать со счетов не стоило: времена меняются, а с ними и люди. Порой, чтобы остаться при своем, ты должен измениться. Что, если для Тони как раз настал такой момент?..
Алекс не стал переодеваться, хотя после ночи в каталажке от его выходного костюма за милю разило каталажкой. В те минуты собственный внешний вид волновал бандита меньше всего. Главное — скорейшим образом найти и вернуть похищенный груз. А вонь… Он, в конце концов, у себя дома. Как хочет, так и пахнет.
— Алло, — после недолгого ожидания бесстрастно спросила трубка прокуренным женским голосом.
— Порт Гултенбурга? — осведомился Пересмешник.
— Да, сэр, — отозвалась собеседница.
— Я заведую делами миссис Клейстон из Бокстона, — представился Алекс. — Прошлым вечером мы ожидали партию Гултенбургской поздней черешни, однако в трюме корабля «Маргарита», который встречали в порту, обнаружилась только рыба.
— В самом деле? Какая досада… Подождите-ка, я поищу в журнале… — пробормотала женщина на том конце провода и, судя по шороху, незамедлительно взялась за дело. Пересмешник терпеливо ждал, покусывая нижнюю губу и глядя на огромную люстру под потолком.
Прошло минуты две или три, прежде чем женщина снова поднесла трубку к уху и спросила:
— А как, говорите, назывался корабль, который вы ждали?
— «Маргарита».
— Ага. Ну, теперь понятно, почему вы не дождались своей черешни.
— И почему же?
— Потому что она уплыла на «Ландыше». Ваши накладные, судя по всему, каким-то образом перепутали, и в итоге «Ландыш» увез вашу черешню, а на «Маргариту» погрузили сельдь.
— И что же, господа, ожидавшие «Ландыш», не всполошились, когда вместо рыбы обнаружили в трюме черешню? — делано удивился Пересмешник.
— Нет, знаете, не всполошились.
— Поразительно! — саркастически воскликнул Алекс.
— Да не то слово! — вторила ему собеседница, не ощутив моукерской фальши. — Чудеса и только! Но давайте не будем паниковать раньше времени. Перезвоните мне, пожалуйста, в обед, а я к тому времени попробую разузнать, что сталось с вашей черешней.
— Вы мне скажите лучше, кому предназначался груз сельди, вдруг я его знаю? Тогда, возможно, мы с ним потолкуем по-свойски и сами разрешим наше небольшое недоразумение.
— О. Ну что ж, давайте так, если хотите. Сейчас-сейчас… Так… Значит, ваш груз ушел к мистеру… Паркстону? Да, кажется, так и есть.