Мертвый Пинкертон

Сорокин Александр Сергеевич

Стефан пошёл за едой. Он стал в очередь. Случайно обернувшись, он сгорал от нетерпения послушать, что Рита скажет дальше, он вдруг заметил, что в переполненном зале какой-то мужчина с лицом, обрамлённым редкой бородкой, сидевший за соседним столиком, внимательно прислушивался к разговору, который вели Рита, Данила и Полина.

– Но если Ада была носительницей вируса СПИДа, - вслух рассуждала Полина, - она, не страдая от болезни, могла заражать других, например, заразить Хмелькова.

Рите булка попала не в то горло, она закашлялась. Кровь хлынула ей к лицу. Жестами она попросила Данилу похлопать ей по спине, что тот и выполнил.

Рита попила спрайта. Ей стало легче.

–

А вот это мотив! – воскликнула она.

Стефан принёс еду. Мужчина за соседним столиком усиленно читал газету. Перед ним лежала обёртка от чизбургера, стоял пустой стакан чая.

– Что-то мне есть расхотелось, - сказала Рита. – Ребята, налетайте, - она принялась разламывать руками филе. Данила с ужасом смотрел на её руки, которые наверняка пожимали руки Ады. Полина и Стефан, верно, думали тоже.

– Спасибо, я наелся, - отказался Стефан.

– И я.

– И я.

– Как хотите, я тоже есть не хочу, - Рита съела несколько ложек мороженного, - она как-то вдруг потускнела, заскучала, потеряла к собеседникам интерес. – Ладно, пойдемте из этой забегаловки, - сказала она, бросив салфетку.

Все встали, стали одевать брошенные на стулья куртки и пальто.

– В туалет я не пойду, там всегда очередь, - сообщила Рита. – Ребята, я хочу курить. Угостите сигаретой?

Вышли на морозный воздух. Данила достал фотографию с квартиры Ады.

– Рита, ты на этой фотографии никого не знаешь? С классом Ады не общалась? Ничего она тебе не рассказывала про школьных товарищей?

– Нет.

– Были ли у неё брат, сестра?

– На сколько я знаю, нет. По крайне мере мне она про них ничего не рассказывала.

Стефан украдкой оглянулся. Мужчина с газетой остался за столиком "Макдоналдса". Может быть, ему показалось?

– Ребята , я пойду. Звоните, если что, - заторопилась Рита.

Она ушла. Данила сел на спинку лавочки напротив неработающего фонтана. Стефан хотел что-то сказать, но тут увидел Риту. Бегущую к ним от метро.

– Я совсем забыла. У Ады были справки, помеченные НИИ иммунологии. Там лечат СПИД.

Рита убежала.

– Как она перепугалась, что Ада могла её СПИДом заразить, - пошутил Данила.

– Не смешно, - оборвала его Полина. – Вот в этом институте и нужно, Данила, тебе провериться.

Данила поджал губы.

– Кстати, - спросил Стефан, - когда ты обзванивала медицинские учреждения, нет ли там Ады Цукерман, ты в НИИ иммунологии звонила?

– Нет, - ответила Полина. – Я звонила в Склифосовского, потом в центральную медсправку…

– Не могло ли ей стать плохо, и она попала туда, где обследовалась, в НИИ иммунологии? – спросил Стефан. – Данила, дай фотографию.

Данила нехотя протянул. Стефан некоторое время задумчиво глядел на неё.

– Когда Полинины отметки за сочинение на экзамене в МГУ объявят?- требовательно спросил Данила.

– Через пару дней, - рассеянно отвечал Стефан. – Где Пинкертон?- закричал он.

– Ой, мы его в "Макдоналдсе" забыли! – Полина побежала к ресторану.

У Данилы зазвонил мобильный телефон.

– Да, я слушаю.

– Это "Пинкертон"?

– Да, да я слушаю.

– Это Софья Абрамовна, сестра Марии Абрамовны… Я тут в квартиру на Гнездяковский убираться пришла и с соседкой разговорилась. Она сказала, что в тот день, как Ада пропала, к ней вроде бы скорая помощь приезжала. Врач такой в белом халате, молодой мужчина, с чемоданчиком из лифта вышел. Она как раз за молоком ходила и увидела…

Данила отошёл от Стефана подальше, отвернулся:

– Номер не запомнила?

– Какой номер?

– Номер скорой помощи, на которой врач приезжал.

– Да –нет… В машине водитель сидел, толстый такой, газету читал.

– А приметы врача?

– Какие там приметы! Молодой, красивый. Соседка совсем слепая. Астигматизм у неё с катарактой. А тут ещё в магазин без очков пошла.

– Спасибо. Я вас, Софья Абрамовна попрошу других соседей опросить, может быть, кто ещё что видел. Всего доброго.

Данила вернулся к Стефану. Полина тащила собаку.

– Кто звонил? – спросил Стефан.

– Отец достаёт. На старости лет решил спортом заняться. Просит, чтобы я в "Спорт-мастер" смотался, коньки ему присмотрел.

Константин Львович Завгородний умел нравиться. Его крупное лицо дышало уверенность и простотой, глаза смотрели прямо. Грива кудрявых русых волос прикрывала уши и шею. На вид ему было лет тридцать-тридцать пять, хотя на самом деле много меньше. Со Стефаном он договорился встретиться на корте для боулинга в гостинице "Спутник". Константин Львович катал шары и весьма успешно. В счёт выигрыша он распорядился троих охранников накормить пиццей. Стефан катал шарф первый раз в жизни. Проявляя полную неспособность к светской жизни, он ухитрялся сбить одну кеглю или две-три, а то и допустить, что шар вообще вылетал из трека, не поразив мишени. Услышав, что Ада была носительницей СПИДа, Константин Львович не проявил удивления, лицо его не дрогнуло, не сконфузилось. Брошенный им шар снова сбил все кегли.

– Знаете, молодой человек, - Константин Львович был склонен старить себя, разговаривая покровительственным тоном.- Мне так грустно слышать это, ведь Ада, если вам известно работала у меня. А принял я её по просьбе отца, к которому обратилась Мария Абрамовна. Мой отец и Мария Абрамовна дружат. Как горько сознавать, что дети часто подводят родителей! Копишь, деньги зарабатываешь, а кому всё достанется? Я человек верующий, жене запрещаю делать аборты. У меня четверо детей, но что из них будет, не знаю. Слава Богу, что мальчики. Девочки вообще вызывают грустные мысли. Едешь вечером по Тверской, они выстроились штакетником с двух сторон, а ты думаешь, а ведь это чья-то дочь стоит, чья-то внучка, сестра. Мать, отец, когда рожали их не думали, что они вот так будут стоять, что бы кому-то, любому, кто заплатит, молодому, старому, пьяному или трезвому, киллеру, шофёру или профессору, человеку опрятному или месяцами не мывшемуся, здоровому или больному отсосать за пять-десять-пятнадцать долларов, отсосать за тридцать-пятьдесят-сто. Они сами об этом мечтали, они хотели такой жизни, на ветру, солнце, в снег и дождь стоять, когда ходили в первый класс, когда у них была школьная униформа, белый передничек, огромные банты, когда мать заплетала им косу, а в классе ждала первая учительница? Затем их учили географии, истории, тем более алгебре с тригонометрией? Не перевод ли это денег, не насмешка ли над здравым смыслом? Зачем им знать где Китай или Австралия, если губы их предназначены только для одного - сосать у кого угодно, за деньги, тело только надстройка к тому месту, которым трахаться, ноги только чтобы нести то место, которое трахает, едят и пьют они, чтобы иметь силы завтра снова выйти на Тверскую, одеваются - чтобы выбрали и заплатили именно ей, а не другой. И, что потом, они скроют, что были другими. Заработав денег, накрасятся, прикинутся и где-то сойдут за приличных, встретят принца, от которого сумеют скрыть прежнюю жизнь? Макияж скроет опухшие от бессонных ночей, пьянства и наркотиков лица? Безразличный взгляд приобретёт осмысленность? Половые органы, потерявшие от контрацептивов прежнюю эластичность, восстановят способность к деторождению?