Мертвый разлив
Шрифт:
– Что? – тихо спросила секретарка, уже не так уверенная в скромном статусе Вадима. Кажется, она даже прикидывала, не промахнулась ли с выбором опекуна. Уж не подпирает ли здешнего Управителя еще один столп – секретный, зато могучий?
– Милая, зачем вам такие ногти? – спросил Вадим. – Посетителей драть? Это же ужас!
А ведь и у нее, наверно, имеется муж, подумалось Вадиму, строящий карьеру по тем же правилам. А у того вполне может быть своя секретарка – дочь какого-нибудь падшего вождя, тоскующая по утраченным привилегиям. (А этот образ откуда выскочил?) Круговорот Алис в природе, причем узаконенный – во всяком случае, подкрепленный традицией.
– Желаю здравствовать, – добавил он, пересекая прихожую, – вам и вашему скоту.
И вышел, оставив ее в недоумении: собственно, какой “скот” он имел в виду? А и вправду – какой?
Уже без сопровождения Вадим прогулялся к режимникам, благо располагались они совсем рядом, а прочие надсмотрщики в этих местах не шастали: у каждого свои угодья. Опустив персональную бляху в дверную щель, прислонился рядом, настраиваясь на долгое ожидание. Но над дверью тут же вспыхнула зеленая лампочка, и Вадим вошел.
Это был кабинет, небольшой и аккуратный, с минимумом мебели и несколькими портретами, развешанными по стенам. Напротив двери, притиснутый к перегородке массивным столом, сидел старший режимник, а над ним, строго по центру, помещался главный портрет – Основателя. Пронзительные глаза под сдвинутыми бровями взирали на посетителя требовательно и грозно. Невольно ежась, Вадим поздоровался.
– Прошу, – сказал режимник, указывая на кресло. Выбравшись из-за стола, он помог Вадиму устроиться, пристегнул его запястья к подлокотникам и проворно облепил присосками детектора. Затем снова занял свое место, под завораживающим портретом.
– Итак, – начал режимник, подстраивая приборы, – соблаговолите назвать имя, фамилию, профессию, место работы… и так далее, вы знаете.
Вадим кивнул и заговорил. Торопиться было некуда, и рассказывал он обстоятельно, с избыточными подробностями, рассеянным взглядом озирая комнату. С прошлого раза здесь мало что изменилось – как и за все годы, которые Вадим ее посещал. Даже режимник уже несколько лет не менялся – немолодой, сухощавый, одетый по инструкции и с такой аккуратностью, что Вадиму сделалось неловко за свою всегдашнюю расхлябанность. Ему даже захотелось подтянуть ненавистный галстук, но как это исполнишь со связанными руками?
– Достаточно, – наконец произнес режимник и поднял глаза на Вадима. – Теперь приступим к допросу. Готовы?
– Конечно.
– Мы не беседовали два месяца. Что у вас изменилось, что произошло нового?
Вадим подумал, пожал плечами:
– Ничего существенного.
Режимник немедленно вперился в индикаторы. Усмехнувшись, Вадим ждал продолжения. Эти деятели не верили людям и потому слишком полагались на приборы. Но кто сказал, будто приборы нельзя обмануть?
– Так, – сказал режимник, – хорошо. Вы не солгали, но это не означает, что вы сказали правду.
Пронизывающим взглядом, словно копируя Основателя, он вперился уже в Вадима, и тому пришлось изобразить ожидаемое недоумение.
– Да, именно, – подтвердил режимник удовлетворенно. – В вашей жизни есть перемены и не столь малые, однако вы еще их не осознали.
– В самом деле? – снова удивился Вадим. – Какие?
– Об этом после. Сначала обговорим старое. Не возражаете?
– Пожалуйста.
– Странно вы ведете себя, Вадим Георгиевич, причем давно. Зачем это вам?
– Что именно?
– Что? Ну, например, вот это, – перегнувшись через стол, режимник потрогал его бицепс, распирающий тесный рукав. – Вам так хочется выделиться?
– Нет, конечно.
– Тогда зачем?
– За десять лет я не пропустил по болезни ни одного дня. Разве плохо?
– Так ведь существует много других оздоровительных систем, вполне достойных, я бы даже сказал: патриотических, – отчего вы избрали именно такую, чуждую нам всем? Разве не понимаете, чем это чревато?
– А вы сами не пробовали?
– Я? – изумился старик. – Вот это? Да на что мне!
– А вы попробуйте. Чего ж говорить с чужих слов.
– Да? – режимник с сомнением вгляделся в его лицо. – Может, вы не доверяете Крепости: что она сумеет вас защитить? Или хотите защищаться как раз от нее?.. Ладно, оставим. А вот это как?
Он достал из стола книжицу в яркой обложке, уже занесенную Вадимом в пропажи. Так это был обыск? Вадим прикрыл глаза, прогоняя злость. Что с них взять, иначе они не умеют – бедные, бедные… сволочи!
– Где вы взяли это? – строго спросил режимник.
Вадим открыл глаза.
– В библиотеке.
– Что? Вы шутите!
– Проверьте. Да там и штамп есть.
Полистав книжку, режимник озадаченно нахмурился. Что-то в их ведомстве дало сбой, если в Крепостную библиотеку проникли даже не забугорные, а – страшно подумать! – импортные книги. Но уж Вадима винить в этом неправомочно. Тем более, библиотеку давно прикрыли.
– Знаете, все-таки странно, – сказал режимник неуверенно. – Ну зачем вам тратить время и силы на изучение чуждых языков, зачем читать эту… белиберду?
– А вы сами читали?
– Разумеется, нет!
– Напрасно, – укорил Вадим. – Врагов надо знать.
Он уже без усилия выдерживал доброжелательный тон, ощущая внутри упругую твердость. Режимник растерянно хлопнул ресницами, затем с надеждой вгляделся в индикаторы. Что он ожидал там увидеть, интересно?
– Пусть этим занимаются, кому положено, – с опозданием возразил режимник. – Вообще, каждый должен заниматься своим делом.
– А как же народная инициатива? Основатель учит нас…