Мертвый угол
Шрифт:
— А если телефон забарахлит?
— Такого быть не может.
— Ну, а все же. Мало ли чего: бежал, споткнулся, разбил корпус.
— Он же полевой, военный. Ничего с ним не случится.
— Ас тобой?
«Медик» подумал, помолчал, потом ответил.
— Если бы со мною что произошло, на связи был бы «Чистый».
— Позывной Зиновия какой?
— Гюрза.
— А твой?
— Мой: цмос.
— Цель оправдывает средства? — спросил Климов, хотя и так уже понял расшифровку позывного.
—
— Нет, — прямо ответил Климов. — Пока нет.
— А если я тебя отсюда поведу к Зиновию? За Ястребиный Коготь? По туннелю?
«Все собаки знают, — удивился Климов. — Подготовились отлично».
Сообщение о том, что бетонный переход из бункера в восьмую штольню имеет тайный выход к «каменному стволу», к вертолетной площадке, и что этот путь уже испробован, говорило о том, что механизм террора запущен опытной рукой.
— А что, такой туннель имеется?
— Конечно.
— И Зиновий о нем знает?
«Медик» горделиво хмыкнул.
— Нет.
«Возможно, туннель заминирован, — подумал Климов, — вполне вероятно. Но и выбора у меня нет. Если взрыватель будет у меня, а дистанционное управление им в руках Зиновия, я так и так превращаюсь в ходячую мину. Почувствовав неладное, Зиновий нажмет кнопку и я…», — что будет с ним после того, как произойдет взрыв, представилось так явственно, анатомически-кроваво, что Климов не решился даже мысленно заканчивать оборванную фразу.
— Если выведешь меня наверх и я увижу вертолет Зиновия, — помедлив, сказал Климов, — гуляй на все четыре.
Ему даже показалось, что в его тоне прозвучало сомнение в своих возможностях решить этот вопрос самостоятельно, и он еще раз резко произнес:
— Увижу вертолет и отпущу.
— Честное слово? — в голосе «Медика» просквозили недоверие и ликование одновременно. — Увидишь и отпустишь?
— Слово офицера.
— Тогда, дай телефон, — заговорщицким тоном потребовал «Медик», — я свяжусь с Зиновием, скажу, что все о'кей.
Согласные всегда ликуют, а недовольные ропщут.
Трудно сказать почему, но Климов достал телефон.
— Пошли, — сказал он «Медику», — За последним поворотом свяжешься с Зиновием. Старайся говорить отчетливо и громко. Охранники тебя узнают и подпустят. Дальше мое дело.
Глаза уже привыкли к темноте, и Климов с «Медиком» ускорили шаги. Друзья-приятели, если взглянуть со стороны, а если вдуматься… Никогда еще в жизни Климов так не рисковал. Клал голову на плаху.
«Оскорбление действием действительно оскорбление», — вспомнилась глупая фраза, услышанная неизвестно когда и неизвестно по какому
— Последний поворот, — шепнул «Медик» и протянул руку за телефоном. Пальцы его дрожали.
Климов протянул ему рацию и фонарик.
— Постарайся ослепить хотя бы одного.
— Там очень узко.
— Вот и хорошо.
«Медик» был крупнее Климова, шире в плечах и выше почти на голову. Шел он, понятно, скованно, едва передвигая ноги, но и торопить его было нельзя: он тоже рисковал — собственной шкурой.
Как только свернули за угол, послышался суровый оклик: «На пол!» и одновременно с этой командой вспыхнул в руках «Медика» фонарь. Включился телефон:
— Гюрза! Я «Цмос»! «Зиновий»! Слышишь?
Краем глаза Климов уловил стоявших впереди охранников и моментально выпалил из двух стволов в их силуэты. Стрелял в головы. Навскидку. Словно в тире. Громкий стон заставил пальнуть снова.
— Гюрза!
«Медик» присел и оглушенно замотал башкой. Фонарь он выронил, и тот сразу потух.
— Я «Медик»…
— Хватит! — крикнул Климов и рванул вперед, стреляя на бегу по-македонски: сразу из обоих пистолетов.
Ответа он не слышал.
Получилось.
Для верности Климов в упор добил живучего охранника, схватившегося вдруг за автомат.
Выдернув из его пальцев мощный фонарь, Климов включил его и осветил убитых. Он был убежден, что сразу подстрелил обоих, но убежденность не мешала сомневаться.
У одного глаза остекленели и уперлись в потолок. Другой лежал ничком — тянулся к автомату.
Две лужи крови подтекли под ноги Климова и медленно соединились. Можно было проходить в восьмую штольню.
Поджидая приближавшегося «Медика», он перезарядил пистолеты, вставил в обоймы новые патроны, сунул « Мака ров» под мышку, в кобуру, перекинул «люгер» в левую руку и забрал у подошедшего «Медика» молчавший телефон.
— Он слышал выстрелы? — спросил о Зиновии Климов и услышал:
— Конечно.
— Что ты сказал?
— Сказал, что «Чистый» крутит мельницу: расстреливает мародеров.
— А он?
«Медик» пожал плечами.
— Ему что? Трупом больше, трупом меньше… не имеет, собственно, значения. Наоборот, благодарил. Сказал, что наша доля гонорара будет больше.
— Выходит, ультиматум принят? Ваши требования удовлетворят?
— Посмотрим, — уклончиво ответил «Медик». — Еще крутят.
— Ладно, — сказал Климов и, отобрав телефон, снял с пояса лежавшего ничком охранника наручники. — Давай свою культю.
Приковав себя к «Медику», он с постным лицом скромника и недотепы потянул того к решетке входа в штольню. Луч фонаря направил в подлые глаза.