Мертвый угол
Шрифт:
— Ненавижу!
Он пару раз ударился о землю лбом и выстрелил ногами в пах своему «корешу». Спружинил на руках, перевернулся и ударил.
Отбил ствол автомата вбок, провел захват и оказался сверху.
Через мгновение он вытер нож о куртку.
Федор кусал воздух, задыхался, ничего уже не видел. Взвалив на себя, Климов оттащил его в бомбоубежище и громко крикнул:
— Медик! Кто здесь медик? Врач или сестра?
Передав на руки доктору Федора и объяснив, что «неизвестные бандиты обезврежены», Климов склонился над Петром, которого
— Все путем, — поспешил он успокоить Климова, когда тот взял его за руку: проверить пульс. — Кость не задета. Не волнуйся.
— Куда тебя?
— В плечо и в ногу.
— В голень?
— Нет, в бедро, — Петр попытался сесть повыше и поморщился. — А что там с Федором?
— Думаю: плохо, — сочувственно вздохнул Климов и глянул на часы. Время бежало. — Две автоматных очереди в спину.
— Сволота, — процедил Петр, и судорога искривила его губы. — Если бы не Федька… — левая рука его, упирающаяся в пол, была спокойна, а пальцы правой, висевшей на перевязи, слегка подрагивали. — Не было бы меня, Юр, уже в живых…
— Взяли на мушку?
Петр усмехнулся.
— Сели на уши.
— И как же ты стряхнул их?
— Федор выручил. Крошил их, как капусту. Ну, я и охамел: пошел рубиться. Врезал первому под дых — он и винтом на каблуках. Второму зубы вылущил прикладом.
— А третий? — спросил Климов, понимая, что свалить Петра двоим не удалось бы.
— Ушел… аллюром на карачках, — совершенно равнодушно сказал Петр.
— И я обязан Федору по гроб, — признался Климов. — Только бы он выжил.
Петр уперся лопатками в стену, тихо застонал и вытянул простреленную ногу.
— Взрыватель у тебя?
— В кармане.
— Тогда, дуй. Освобождайся от него и возвращайся.
— Хочу найти их центр тяжести, — имея в виду террористов, сказал Климов. — Слишком много они взяли на себя. А так бывает, если есть поддержка.
— Там? — Петр поднял глаза и посмотрел на потолок.
— Не исключаю, — вздохнул Климов.
Обыскав убитых, он отобрал для себя еще один « Макаров» , набрал патронов, снова приковал себя к очухавшемуся «Медику» и, наказав Петру закрыться в штольне, двинулся в туннель.
Фонарь дал нести «Медику».
Свернув в узкий вентиляционный ход, который уводил их от газгольдеров, Климов протянул «Медику» его японский телефон.
— Свяжись с Зиновием и говори с ним всю дорогу. Взрыватель у меня.
Глаза у «Медика» стали большими, глупыми и ясными. Рот приоткрылся.
— Выбрось. Выбрось его где-нибудь. Зачем он нам?
— Гарантия успеха, — сказал Климов и крепко обнял «Медика». — Включай.
— Это конец, — промямлил «Медик». — Он поймет.
— Не должен, — обещающе подбодрил его Климов. — Все ведь хорошо. «Могильщик» мертв, «Шило» убит, в городе тихо, все заложники сидят в бомбоубежище, а три десятка постовых их охраняют, ждут от тебя приказов.
«Медик» понял, что сейчас расстанется со своей жизнью и тотчас стал докладывать Зиновию о «проведенной акции».
— «Могильщик» убил «Чистого» и Слакогуза. Предпринял вместе с «Шило» штурм рудника. Оба убиты. Их тела разорваны гранатой. В остальном — все тихо.
— Еще потери есть? — поинтересовался Зиновий, и «Медик» поспешил признать, что «есть». — Четыре человека.
— Мало, — неожиданно сказал Зиновий. — Думай, как избавиться от лишних. В принципе, ни «Чистый», ни его блатная шваль нам не нужны. Они загон нам обеспечили, свою игру сыграли, нужно избавляться.
— Контора крутит?
— Еще вертят… вола за хвост, — сказал Зиновий, и Климов толкнул «Медика»:
— Пошли.
Пройдя метров пятьсот, они свернули резко вправо и протиснулись в довольно узкую трубу тайного лаза. Если Климов ничего не перепутал, изучая схему-карту горных разработок, «Медик» повел правильно. Это был один из тех вентиляционных ходов, который выводил наверх, за Ястребиный Коготь, на противоположную сторону горного хребта. Если идти поверху и преодолевать скалы, времени уйдет не менее двенадцати часов, а то и больше.
«Больше, куда больше, — прикинув в уме расстояние до вертолетной площадки, определил Климов и разомкнул наручник: дальше нужно было лезть по-одному. — А так дойдем часа за два».
Он снова глянул на светящиеся стрелки циферблата и засек время: без четверти три. До истечения срока ультиматума осталось пять часов.
— Свяжись с кем-нибудь из постовых, — сказал он в спину «Медику», — и прикажи собраться всем в «дробильне». Скажи, что в руднике все заминировано, заложников больше расстреливать не стоит, все они и так взлетят на воздух, если что, в общем, придумай.
«Медик» четко выполнил приказ, пообещав собравшимся в «дробильне» четыре крупных вертолета.
— Абвер согласился, и контора подписала, — обрадовал он главаря оставшихся бандитов. — Все будет о'кей!
«Естественно», — подумал Климов и похлопал «Медика» в знак одобрения. Его втягивали в интригу, в клубок зловещих интересов. Трупом больше, трупом меньше… лучше: больше. Когда убийц много, содружество невозможно. Каждый из них ни в грош не ставит собственную жизнь, не говоря уже о чьей-то. Затеявшие акцию это прекрасно знают. За ультиматумом следует смерть. Расплата или же возмездие. Одни молчат, другие убивают.
Идти с фонарем было легко, глаза не уставали. «Медик» постоянно говорил с Зиновием, докладывал о том, что «все нормально», шутил, смеялся, даже хохотал, описывал какую-то шалаву, которая «в постели — просто клад. Не баба — луна-парк с качелями» и «монпансье на вынос».
«Если что, буду стрелять», — всякий раз говорил себе Климов, как только «Медик» останавливался. Но тот, после минутной передышки, шагал дальше. Не верить ему было глупо: на идиота он не походил, самоубийцу не напоминал. Скорее, Климов действовал, как смертник. С того момента, как пошел «по следу» — узнал парней, напавших в поезде на старика: увидел их в кафе.