Мертвый в семье
Шрифт:
Его голос прервался.
– Ты знал, что это был фейри, - сказала я, улыбаясь Хэму.
– Ты знал. И поэтому решил сделать эту работу сам.
– Это было не то, чего бы захотел от Басима Олси - правда, Олси?
Олси не ответил, но он пульсировал, как ракета, на периферии моего зрения.
– И ты рассказал Патриции. И она помогла, - сказала я, гладя его по лицу. Он хотел остановить меня, но не решился.
– Её сестра погибла в этой войне! Она не могла смириться со своей новой стаей. Она сказала, что я был единственным, кто добр с ней.
– О да, как это великодушно с твоей стороны - быть добрым с хорошенькой женщиной-вером, - насмешливо сказала я.
– Добрая душа Хэм! Вместо того, чтобы позволить Басиму убить и похоронить кого-то, ты убил Басима и похоронил его. Вместо того, чтобы Басим получил награду от фейри, ты думал, что сам получишь награду от фейри. Потому что фейри богаты, правда?
Я позволила моим ногтям вонзиться в его щёку.
– Басим хотел денег, чтобы откупиться от парней из правительства. Ты хотел денег просто потому, что ты любишь деньги.
– В Хьюстоне у Басима был долг крови, - сказал Хэм.
– Басим ни за что не стал бы говорить с противниками веров. Я не могу умирать с этой ложью на моей совести. Басим хотел заплатить долг за убийство человека, который был другом стаи. Этот несчастный случай произошёл, когда Басим был в волчьем обличье. Человек ударил его мотыгой, и Басим убил его.
– Я знал об этом, - сказал Олси. До этого он молчал.
– Я говорил Басиму, что могу ссудить ему денег.
– Думаю, он хотел заработать их сам, - сказал Хэм со страданием в голосе.
(Я узнала, что страдание выглядело тёмно-лиловым.)
– Он думал, что он снова встретится с фейри, узнает точно, что фейри хочет, чтобы он сделал, возьмет тело в морге или пьяницы из какого-нибудь переулка, и похоронит его на земле Сьюки. Этим он формально выполнил бы требования фейри. Никто бы не пострадал. Но вместо этого я решил...
Он начал всхлипывать и окрасился размытым серым цветом, цветом угасающей надежды.
– Где ты собирался встретиться с ним?
– спросила я.
– Чтобы получить свои деньги? Которые ты заработал, я не спорю.
Я гордилась тем, какой справедливой я была. Справедливость была синей, разумеется.
– Я собирался встретиться с ним в вашем лесу на том же самом месте, - сказал он.
– На южной стороне кладбища. Позже сегодня вечером.
– Очень хорошо, - пробормотала я.
– Ты теперь чувствуешь себя лучше?
– Да, - сказал он, без капли иронии в голосе.
– Я чувствую себя лучше, и я готов предстать перед судом стаи.
– А я нет, - закричала Патриция.
– Сдавшись, я избежала смерти в войне стаи. Позвольте мне сдаться и в этот раз!
Она упала на колени, как Аннабелль.
– Я молю о прощении. Я виновата лишь в том, что полюбила не того человека. Как и Аннабелль.
Патриция опустила голову, и её тёмная коса упала ей на плечо. Она сжала лицо руками. Милая, как картинка.
– Ты не любила меня, - сказал Хэм, искренне потрясенный.
– Мы просто трахались. Ты была расстроена, так как Олси не пустил тебя в свою постель. А я был недоволен тем, что Олси не выбрал меня на роль своего заместителя. Вот что мы получили в итоге!
– Их цвета определённо стали ярче, - заметила я. Накал их взаимных обвинений довёл их ауры почти до воспламенения. Я пыталась сложить вместе все то, что я сегодня узнала, но все смешалось. Может быть, позднее Джейсон сможет помочь мне в этом разобраться. Ремесло шамана было не таким лёгким. Я чувствовала, что скоро выдохнусь, как будто конец гонки был уже рядом.
– Время решать, - сказала я, глядя на Олси, чьё яркое алое сияние оставалось ровным.
– Я полагаю, что Аннабелль следует наказать, но не изгонять из стаи, - сказал Олси. Последовал хор протеста.
– Смерть ей!
– крикнула Джанналлин, на её ожесточённом личике была решимость. Она действительно была готова убить её.
Интересно, понимал ли Сэм во что вляпался, выходя в люди с такой свирепой штучкой. Казалось, что он сейчас так далеко.
– Вот мои доводы, - спокойно проговорил Олси. В комнате все стихло - стая слушала.
– С их слов, - и он указал в сторону Хэм и Патриции.
– Единственное в чем виновата Анабель, так это в безнравственном поведении: в том, что она спала с двумя мужчинами одновременно, в то время как одному из них говорила, что верна ему. Что она говорила Басиму, мы не знаем. Олси говорил правду... по крайней мере так, как он ее видел. Я взглянула на Анабель и увидела всю ее: дисциплинированную, служившую в ВВС, практичную: умело сочетавшую жизнь в стае и вне ее; женщину, которая потеряла всю свою практичность и сдержанность, когда дело коснулось секса. Анабель сейчас переливалась как радуга, но ни один из цветов, не был цветом счастья, за исключением пульсирующей белой линии облегчения от того, что Олси не планировал убивать ее.
– Что касается Хэма и Патриции, то Хэм - убийца члена стаи. Вместо того, чтобы открыто бросить вызов, он встал на путь хитрости. Это требует сурового наказания, возможно, даже смерти. Нам следует учесть, что Басим был не только членом стаи, но и предателем, который готов был заключить сделку за пределами стаи, выступая против интересов стаи и пытаясь опорочить доброе имя друга стаи, - продолжал Олси.
– О, - прошептала я Джейсону.
– Это же обо мне.
– Патриция же клялась в верности, но не сдержала клятву, - сказал Олси.
– Поэтому она должна быть изгнана из стаи навсегда.
– Вожак, ты слишком милосерден, - сказала решительно Дженналинн.
– Хэм несомненно заслуживает смерти за его предательство. По меньшей мере, Хэм. Стоявшая тишина была нарушена нарастающим гулом обсуждения. Я огляделась и увидела цвет задумчивости (конечно же, коричневый) различных оттенков, поскольку страсти накалялись. Джейсон обнял меня сзади.
– Тебе не нужно дальше в этом участвовать, - прошептал он, и его слова клубились, как розовые облачка. Он любил меня. Я зажала рот, чтобы не рассмеяться. Мы попятились назад: один шаг, два, три, четыре, пять. Затем мы оказались в холле.