Месть Лауры Майнгрэв
Шрифт:
– Мразь! – Нэнси просто задыхалась от злобы. – Ты еще пожалеешь об этом, пожалеешь! – Она кое-как оделась и уже на выходе бросила Рою в лицо:
– Ты скоро об этом пожалеешь, я превращу твою жизнь в ад, слышишь, в ад!
– Ну, это мы еще посмотрим, – крикнул ей вслед Рой, – я не из пугливых! И не боюсь великосветских шлюх!
«Кажется, я все испортил, – подумал он, когда услышал звук отъезжающей машины. – Она просто вне себя от ярости. Ну, что ж, пусть думает, что я такой же телок, как ее муженек. Пусть орет».
Зато теперь она будет вести себя потише, по крайней мере, оставит его в покое. Она, конечно, может напакостить ему, но он свободен. И всегда сможет выставить ее на
Рой не понимал таких мужчин. Допустить, чтобы жена вытирала об тебя ноги, спала с другим и оправдывала это тем, что ты не состоятелен, как муж, это не просто унижение, это падение. Неужели карьера и барахло способны подавить даже чувство стыда, чувство элементарного человеческого достоинства? Нет, этого Рой не мог ни понять, ни простить.
Он осознавал, что влез в чужую тайну. И обстоятельства складывались так, что он то одной, то другой стороной соприкасался с чужими судьбами, переплетенными в запутанный клубок сложных, горьких, а может быть, и трагических человеческих отношений людей, которых он почти не знал.
Все складывалось одно к одному. Лаура, эта женщина-загадка, Нэнси с ее мужем, оболтус Томми, вызвавший к себе такой интерес, измененные имена…Ясно, что за этим кроется какая-то история, которая касается всех.
Любопытство – большой порок. Рой знал это. Но скука заставляла его совать нос в чужие дела, и потому он знал про все гораздо больше, чем ему было положено. Длинный язык частенько подводил его, и любопытство выходило ему боком, но природа брала свое. И он вновь ухитрялся влипнуть в какую-нибудь сплетню. Друзей у Роя было немного, да и те были люди семейные, занятые своими будничными делами. А его холостяцкая жизнь по-прежнему проходила бурно, непредсказуемо и изобиловала разными поворотами и лабиринтами.
Его добрые родители оставили им с сестрой приличный капиталец и хорошо налаженный бизнес. Но Рой не чувствовал себя хозяином и предоставил заниматься делом сестре, а сам выбрал себе роль добродушного соглядатая при ней с возможностью жить привольно и безбедно. Рой прожигал жизнь с удовольствием, но ужасно скучал. А теперь любопытство его было крайне раздражено. Он уже не мог остановиться.
Рой посмотрел на часы. Пора возвращаться. Не оставаться же здесь одному. А то Нэнси возомнит себя победительницей и подумает, что напугала его.
8
Слезы заливали Нэнси глаза. Она мчалась по дороге, как будто боялась опоздать. Обида сдавливала горло и душила теплым ватным комом. Как она рвалась на встречу с Роем, как ждала его любви, а он – так растоптать, так унизить, так оскорбить ее! Она ругала себя за излишнюю болтливость. Эта проклятая мужская солидарность! Рой использовал ее, а потом вышвырнул, как кошку, на улицу.
Нэнси посмотрела на себя в зеркало. Распухшее, заплаканное лицо, морщинки на лбу, у уголков губ. Раньше их не было, или она просто не замечала. Она вдруг остро ощутила свое увядание, и слезы хлынули с новой силой. У мужчин все иначе. В пятьдесят лет они все еще пребывают в радужном настроении. Они обрели положение, деньги и еще вполне состоятельны, как мужчины. Они запросто подходят к молоденьким девочкам, и те с удовольствием принимают их ухаживания и порой решительно идут напролом, вырывая чьих-то мужей с корнями из давно сложившихся вполне благополучных семей. Новые жены и любовницы рожают им детей, оставляя старых жен с носом рыдать над разбитым корытом их семейной жизни. И эти пятидесятилетние
А что остается бывшим женам? Одинокая старость, назойливое внимание к семейной жизни детей и нянченье внуков. А еще – горькая обида, опустошение и бессильная злоба к чужой цветущей молодости.
Именно так жила Нэнси все эти годы, когда произошел окончательный разрыв с мужем. И хотя они, как прежде, появлялись на официальных приемах вдвоем, они давно уже были чужими. Даже дочь Ванда мало связывала их. Она была не ласкова, больше тяготела к отцу и вспоминала про родителей, только когда ей были нужны деньги или другая помощь. Ее первое замужество было непродолжительным и завершилось разрывом, когда первому сыну не было и двух лет. Эта избалованная девочка выросла под руководством своей матери самолюбивой эгоисткой, никого не жалеющей и расчетливой до мелочей. Она была так же, как мать, смазлива и требовала к себе особого поклонения и почитания, как Нэнси. Второе замужество тоже не принесло ей счастья, зато появился второй ребенок и поприбавилось хлопот. Отец дал ей понять, что очередной развод не приветствует и не собирается брать все заботы о внуках только на себя. Нэнси тоже болезненно пережила свой переход в новое качество бабки и недвусмысленно дала понять дочери, что не желает обременять себя внуками, что у нее своя жизнь, и она еще довольно молодая для того, чтобы закрыть себя в домашнем круге. Ванда обозлилась и отдалилась еще больше. Она поняла, что мать успокоится не скоро и ей нужно рассчитывать только на себя.
В голове Нэнси метались мысли. Сколько ошибок! Ей бы так хотелось все забыть, а воспоминания, как назло, громоздились друг на друга. Эта Лаура Майнгрэв-Диана Крейс – ее главная соперница. Сколько сил положила Нэнси, чтобы уничтожить эту выскочку. А она всплыла опять, так неожиданно, так опасно. Теперь Нэнси чувствует постоянную тревогу. Она ничего не знала о теперешней жизни Лауры, и это не давало ей покоя. И вот ссора с Роем. Все идет не так, как ей хотелось бы. Нэнси остановила машину. Нужно было привести себя в порядок. Никто не должен видеть ее такой: заплаканной, растрепанной старухой. Она вынула косметичку и принялась наводить макияж. Пудра, крем, помада, тушь – все эти тонкие женские хитрости, способные помочь женщине скрыть недостатки и выглядеть эффектно, были пущены в ход. Пусть никто не думает, что у нее проблемы, у нее – все о*кей, она – на коне!
Нэнси улыбнулась себе в зеркало. Да нет. Она еще ничего! Теперь можно ехать по городу, махать знакомым рукой и улыбаться радужно, беззаботно, как ни в чем ни бывало!
Еще издалека Нэнси увидела, что ворота дома открыты. Она высунулась в окно. Джо стоял возле своей машины и разговаривал с кем-то. Он был уже достаточно пьян, но еще твердо стоял на ногах и, видимо, провожал гостя.
Увидев подъезжающую Нэнси, он что-то сказал незнакомцу и тот приосанился и заулыбался. Нэнси, сверкая двумя рядами белых зубов, двинулась им навстречу. Джо, как радушный хозяин, представил их друг другу.
– Моя жена Нэнси, – сказал он, показывая на нее, – а это, дорогая, мой старый приятель по Афгану, а теперь известная издательская шишка Пол Смит.
– О. у тебя очаровательная жена, – Пол поцеловал Нэнси руку, – я просто сожалею, что должен вас покинуть. В обществе такой приятной женщины можно провести бесконечное количество времени. – Он галантно поклонился. – Но я надеюсь, что это не последняя наша встреча и у меня еще будет шанс насладиться общением столь прелестной дамы. До скорой встречи!