Месть невидимки
Шрифт:
— Дожили, — посочувствовал Аслан. — Доктор наук. Профессор. Светило. А стоит пять долларов…
Потом он повёл её к рентгенологу. Тот тоже сидел без дела. Завидев Аслана с посторонним, рентгенолог церемонно раскланялся с ними и, сделав вид, что он со своим коллегой давно не виделся, взял Агаева за плечи и мимоходом что-то прошептал.
— Мехти, ты вымогатель! — расхохотавшись громко, сказал Аслан. — Знаешь, кто это? Жена дядьки моего, профессора Караева. Инна ханум.
Смутился ли рентгенолог и покраснел ли, она в полумраке кабинета не разобрала. Явно смешался. Но ребята, видимо, между собой были
— А что ты меня выдаешь?! — подняв на него кулак, попенял он. — Ещё друг называется… Инна ханум, — повернулся он к ней, — запомните: ваш родственничек — стукач в белом халате.
— Сдаюсь! Только не дерись, — и, вскинув руки вверх, добавил:
— Сегодня счет ничейный: один-один.
— Сам будешь смотреть или я? — переводя разговор на деловой тон, спрашивает Мехти.
— Вместе…
«Светили» её недолго. Мехти сразу обнаружил болевое место сбоку.
— Смотри, доктор, — пригласил он Агаева. — Вот она.
Мехти приложил к ключице левого плеча палец, и Инна чуть не взвыла от боли.
— Точно! Она. Трещина, — согласился Аслан.
— Да ещё какая! Как будто кто норовил специально сломать ключицу…
— Так оно и было, ребята, — пожаловалась она.
— С наших полицейских никакого спроса. Изувечат и ещё обвинят тебя. Сколько таких случаев! — негодовал Мехти.
— А с президентских волкодавов — тем более, — подхватил Аслан.
— Они все президентские, — повторила Инна слова той женщины, прогуливающейся с тем удивительным малышом.
Вернувшись с Инной в свой кабинет, Агаев приказал медсестре приготовить все для гипса, а сам, подняв трубку, набрал чей-то номер.
— Ты один? — спросил он. — Отлично… Ты там скажи, чтобы моего больного не регистрировали, — на секунду умолк, слушая того, кто с ним говорил, а потом рассмеялся. — Да я знал, что уже доложили… Кто?… Жена профессора Караева… Да, того самого… Ничего серьёзного. Трещина в ключице. Сейчас наложу гипс и отпущу. Алло! Алло!..
Агаев с недоумением посмотрел на трубку:
— Отбой пошёл. Странно…
— А с кем ты говорил? — спросила она.
— С главврачом… Всё в порядке. Мы — друзья…
А ещё через несколько минут к травматологу влетел сухощавый, среднего роста молодой человек. Лет тридцати пяти. Не больше. Как и Аслану. Лицо его Инне показалось знакомым.
— Инна ханум, здравствуйте! — широко и радушно улыбаясь, с порога поприветствовал он. — Я шеф этого костолома… Эта рука не болит? — спросил он, поднимая её правую руку к губам. — Вы меня не помните? Я бывал у вас дома. Дважды. Вместе с ним… Вы нас, голодных студентов, кормили долмой…
— И пловом тоже, — обвязывая гипсовым бинтом её плечо, вставил Аслан.
— Я бы и без тебя вспомнил… Статист занудный, — пробухтел главврач.
С полчаса они вспоминали те славные студенческие денёчки, а потом главврач спросил, как она будет добираться до дома.
— На метро, конечно, — сказала она.
— Ни в коем случае! — возразил главврач. — Поедете на моей машине. И передайте большущий привет от меня Микаилу Расуловичу. Я давно его не видел. Бывало, встречались в министерстве, а теперь…
И почти у самых дверей спросил:
— Кстати, как дела у него?
— Не унывает, — усмехнулась Инна.
— Поговаривают,
Инна не дала ему досказать.
— Не говорят, а шушукаются, — резко сказала она. — А шушукаются по-злому.
— Я, положим, слышал — им открыто нечто на грани фантастики, — возразил Аслан.
— Племяннику же не станут говорить гадости о нём, — заметила Инна.
— Напрасно вы так, Инна ханум, — сказал главврач. — В Академии наук, например, я совершенно случайно услышал разговор двух маститых учёных. Они, между прочим, никакого отношения к медицине не имеют. Кажется, физики или математики. Точно не знаю. Так они говорили о нём с явным восхищением. Дескать, врач, а в физике Времени сумел революцию сделать…
— Это правда?! — засветилась Инна. — Так и говорили?
Главврач развёл руками — мол, зачем мне врать. И тут же спросил:
— А это правда, что он в физике… того…
— Святая правда, ребята. Я сама участвовала в экспериментах. Это выше человеческого разумения… Впрочем, приходите… сами увидите.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Размолвка
Дома настроение снова упало. В холодильнике — пусто. В шкафах — пусто. В зембиле — луковая шелуха. Ни лучка, ни картофеленки, ни крупинки. Лишь остатки подсолнечного масла да полбуханки хлеба. Денег — всего на коробок спичек: двести манатов. Всё, что осталось от последней цитадели их былого достатка. От их дачи — посмертного свадебного подарка, сделанного Инне покойным отцом.
Других вариантов не было. Не останавливаться же перед самой дверью. Тем более открытой. Откуда тебя соблазнительно опахивает хвост удачи. Хватай его, и все дела. Но близок локоть, да не укусишь…
Кто мог подумать, что энергия луча, отразившаяся от спирали Пространства-Времени, так чудовищно велика? Предположить можно было, но чтобы сжигать алмазы в порошок — это лежало за пределами разумного. С точки зрения человеческих понятий, конечно.
Надо было начинать всё сначала.
И все двадцать тысяч долларов, что Караевы выручили за дачу, выдуло как пыль. Из них на хозяйство Мика выделил жене всего две тысячи. С расчётом — самое большее, на пять месяцев. Полагая, что новый аппарат, совершеннее прежнего, ему удастся собрать именно за такой срок. Но минуло пять месяцев, затем ещё пять, и вот на исходе третий месяц третьего срока…
Да всё бы ничего. Инна как-нибудь выкрутилась бы, не возьми Мика без её спроса, украдкой, как мальчишка, четыреста долларов. Он знал — Инна не даст. Трупом ляжет, но не даст. А без них ему никак не обойтись. Без них не выкупить из таможни пришедшийиз Германии груз. И груз-то всего чуть более двадцати килограммов. Один небольшой контейнер. Небольшой, зато очень дорогой и важный для него.
Профессор залетел на таможню аэропорта очарованной ласточкой, а выполз побитой собакой. Оказывается, чтобы растоможить и получить свой груз, он должен был заплатить в кассу всю стоимость присланного товара. То есть двенадцать тысяч долларов. Обегал там все инстанции, и всюду, тыкая в нос какие-то инструкции, ему говорили одно и то же: «Таков порядок, уважаемый. Ничего не можем поделать. А если вовремя, в течение трёх дней, не выкупите, пойдут штрафные санкции за хранение — двадцать долларов в сутки».