Месть невидимки
Шрифт:
…К нему пришли друзья. И за обильными возлияниями они сидели чуть ли не пять часов кряду… Сафура безмолвно подавала и уносила одно блюдо за другим. В тот вечер она была потрясающе соблазнительной. И он ловил мимолётные, но красноречивые взгляды на ней своих охмелевших товарищей.
В самый разгар пирушки, пока друзья о чём-то самозабвенно спорили, он незаметно вышел на кухню. Сафуры, к его удивлению, там не оказалось. Он нашёл её в дальней комнате, мечтательно сидящей у открытого окна. Завидев мужа, Сафура устало улыбнулась.
— Разошлись, наконец? — спросила она.
— Ещё сидим.
Эльдар положил одну руку ей на шею, а другую на тихо вздымающиеся груди.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.
— Как ни странно, хорошо. Никакой головной боли…
А дальше… Дальше лучше не вспоминать. Да что вспоминать. Всё перед глазами. На экране…
Азизов залился краской. Значит, подумал он, этотслучай сильно врезался ей в память. Впрочем, ему тоже.
— Как часто у неё болела голова? — поинтересовался Караев. — С детства? После замужества? После родов?..
— После того, как она упала.
— Вот как! — удивился врач. — И, наверное, сильно ударилась головой? — предположил он.
Эльдар угукнул.
— Врача, конечно, не вызывали, — понимающе усмехнулся профессор.
— Не вызывали. Прошло само собой.
И тут на экране появилась другая картинка… Ярко освещённая комната. Прихожая, узнаёт Азизов… Сафура стоит у зеркала.
— Микаил мялим, смотрите, вам это будет интересно, — приглашает молодой человек.
На голове у женщины — туго стянутая бантом на лбу цветастая косынка. Лицо бледное, с едва зеленоватым оттенком. Под глазами иссини жёлтые вспухшие круги.
— Она ударилась затылком? — уточняет врач.
— Да, рана на затылке. Как вы догадались? — удивился Азизов.
— Я же всё-таки врач, — улыбнулся Караев и попросил рассказать, как всё произошло.
Эльдар пожал плечами. Подробностей он не знал. Случилось всё без него.
— Сейчас узнаем, — пообещал доктор, возвращаясь к прибору.
И точно. Азизов тотчас же воскликнул:
— Вот! Вот!
…Напуганная чем-то Сафура толкает наружную дверь. На улице, разинув рот — видимо орёт благим матом — прямо на земле сидит старшая дочка. Глазами полными слёз она со страхом смотрит на кровоточащую рану и что-то торчащее из нее.
Сафура прыжком пантеры оказывается рядом с ребёнком и одним взмахом руки выдёргивает из середины её стопы ржавый гвоздь. Потом, подхватив истошно верещавшую девчушку на руки, она в следующее мгновение взбегает вверх по лестнице. И тут-то всё и случилось. То ли она оступилась, то ли поскользнулась… Как бы там ни было, Сафуру словно что подбросило вверх. Падая, она думала о том, как уберечь ребенка. И ей это удалось. Немыслимым образом перевернувшись в воздухе, она затылком ударилась о каменное ребро ступеньки.
Ребёнка Сафура не выпустила. Он лежал у ней на животе… Сафура потеряла сознание, и в забытьи её вытошнило.
Пришла она в себя от диких воплей ребёнка и свекрови… Поднявшись, Сафура попросила мать отнести девочку в фельдшерский пункт, чтобы там ей сделали противостолбнячный укол…
После этого экран монитора вновь замутился искрящейся рябью.
Вернувшись домой, свекровь нашла её на диване в полуобморочном состоянии. Невестка стонала, держа на затылке намокший от крови платок. Рана оказалась неглубокой. Мать аккуратно выстригла вокруг неё волосы, обработала Сафуру йодом и помогла перебраться на кровать…
— К врачам, стало быть, не обращались? — укоризненно цыкая, переспросил Караев.
— Незачем было. Рана-то неглубокая, — развёл руками Азизов.
— Рана-то да, — согласился профессор. — А вот сотрясение мозга — глубокое… Оно и стало причиной её помешательства.
Эльдар потупился.
— Главное, — рассуждая вслух, проговорил Караев, — мы повернули время вспять.
— Что повернули? — не понял Азизов.
Караев с недоумением посмотрел на парня, словно увидел его впервые, а затем, вероятно, отделываясь от его дурацкого вопроса, сказал:
— Потом объясню… Сейчас Сафура в том же состоянии, когда после падения она пришла в себя.
— А где она? Её же там нет.
— Как нет?! — незаметно повернув регулятор прибора на «О», удивился Караев. — А это кто?
Эльдар был шокирован. Он готов был поклясться Аллахом: когда он сию минуту заглядывал за ширму, там стояла только кушетка… Кроме неё — ничего… Теперь же на той самой кушетке сидела облокотившись на локоть его Сафура. Она стонала. Ладонью правой руки она держалась за затылок. Сквозь пальцы сочилась кровь…
— Что с тобой, Сафура? — подскочил он к жене.
— Упала, — превозмогая боль, отозвалась она.
Караев отодвинул парня в сторону.
— Я врач, — напомнил он, — а потому лучше тебя смогу оказать ей помощь. А ты беги, организуй нам санитаров с носилками! — приказал он.
Эльдар потерянно смотрел то на жену, то на профессора…
— У неё же, когда её привели сюда, этого, — Азизов показал на окровавленный затылок, — не было.
— Ты меня достал, Эльдар, — процедил Караев, а до смерти хотелось рявкнуть да ещё дать пинка.
Но сейчас, при больной, допускать каких-либо резких звуков было нельзя. Вспугнёшь, и все насмарку.
— Я ж тебе говорил — всё объясню, — устало выговорил он. — Ступай, зови санитаров.
Теперь Сафуру надо было избавлять от сотрясения мозга.
— Не позволяйте ей вставать. Ни под каким предлогом. Лёд на голове менять каждый час. Никого к ней не допускать. Никакого общения с посторонними, — втолковывал он одновременно и Эльдару, и его тёще, что вызвалась быть сиделкой.
— Детишек можно? — поинтересовалась старая женщина.