Месть невидимки

Аскеров Лев

…К нему пришли друзья. И за обильными возлияниями они сидели чуть ли не пять часов кряду… Сафура безмолвно подавала и уносила одно блюдо за другим. В тот вечер она была потрясающе соблазнительной. И он ловил мимолётные, но красноречивые взгляды на ней своих охмелевших товарищей.

В самый разгар пирушки, пока друзья о чём-то самозабвенно спорили, он незаметно вышел на кухню. Сафуры, к его удивлению, там не оказалось. Он нашёл её в дальней комнате, мечтательно сидящей у открытого окна. Завидев мужа, Сафура устало

улыбнулась.

— Разошлись, наконец? — спросила она.

— Ещё сидим.

Эльдар положил одну руку ей на шею, а другую на тихо вздымающиеся груди.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Как ни странно, хорошо. Никакой головной боли…

А дальше… Дальше лучше не вспоминать. Да что вспоминать. Всё перед глазами. На экране…

Азизов залился краской. Значит, подумал он, этотслучай сильно врезался ей в память. Впрочем, ему тоже.

— Как часто у неё болела голова? — поинтересовался Караев. — С детства? После замужества? После родов?..

— После того, как она упала.

— Вот как! — удивился врач. — И, наверное, сильно ударилась головой? — предположил он.

Эльдар угукнул.

— Врача, конечно, не вызывали, — понимающе усмехнулся профессор.

— Не вызывали. Прошло само собой.

И тут на экране появилась другая картинка… Ярко освещённая комната. Прихожая, узнаёт Азизов… Сафура стоит у зеркала.

— Микаил мялим, смотрите, вам это будет интересно, — приглашает молодой человек.

На голове у женщины — туго стянутая бантом на лбу цветастая косынка. Лицо бледное, с едва зеленоватым оттенком. Под глазами иссини жёлтые вспухшие круги.

— Она ударилась затылком? — уточняет врач.

— Да, рана на затылке. Как вы догадались? — удивился Азизов.

— Я же всё-таки врач, — улыбнулся Караев и попросил рассказать, как всё произошло.

Эльдар пожал плечами. Подробностей он не знал. Случилось всё без него.

— Сейчас узнаем, — пообещал доктор, возвращаясь к прибору.

И точно. Азизов тотчас же воскликнул:

— Вот! Вот!

…Напуганная чем-то Сафура толкает наружную дверь. На улице, разинув рот — видимо орёт благим матом — прямо на земле сидит старшая дочка. Глазами полными слёз она со страхом смотрит на кровоточащую рану и что-то торчащее из нее.

Сафура прыжком пантеры оказывается рядом с ребёнком и одним взмахом руки выдёргивает из середины её стопы ржавый гвоздь. Потом, подхватив истошно верещавшую девчушку на руки, она в следующее мгновение взбегает вверх по лестнице. И тут-то всё и случилось. То ли она оступилась, то ли поскользнулась… Как бы там ни было, Сафуру словно что подбросило вверх. Падая, она думала о том, как уберечь ребенка. И ей это удалось. Немыслимым образом перевернувшись в воздухе, она затылком ударилась о каменное ребро ступеньки.

Ребёнка Сафура не выпустила. Он лежал у ней на животе… Сафура потеряла сознание,

и в забытьи её вытошнило.

Пришла она в себя от диких воплей ребёнка и свекрови… Поднявшись, Сафура попросила мать отнести девочку в фельдшерский пункт, чтобы там ей сделали противостолбнячный укол…

После этого экран монитора вновь замутился искрящейся рябью.

Вернувшись домой, свекровь нашла её на диване в полуобморочном состоянии. Невестка стонала, держа на затылке намокший от крови платок. Рана оказалась неглубокой. Мать аккуратно выстригла вокруг неё волосы, обработала Сафуру йодом и помогла перебраться на кровать…

— К врачам, стало быть, не обращались? — укоризненно цыкая, переспросил Караев.

— Незачем было. Рана-то неглубокая, — развёл руками Азизов.

— Рана-то да, — согласился профессор. — А вот сотрясение мозга — глубокое… Оно и стало причиной её помешательства.

Эльдар потупился.

— Главное, — рассуждая вслух, проговорил Караев, — мы повернули время вспять.

— Что повернули? — не понял Азизов.

Караев с недоумением посмотрел на парня, словно увидел его впервые, а затем, вероятно, отделываясь от его дурацкого вопроса, сказал:

— Потом объясню… Сейчас Сафура в том же состоянии, когда после падения она пришла в себя.

— А где она? Её же там нет.

— Как нет?! — незаметно повернув регулятор прибора на «О», удивился Караев. — А это кто?

Эльдар был шокирован. Он готов был поклясться Аллахом: когда он сию минуту заглядывал за ширму, там стояла только кушетка… Кроме неё — ничего… Теперь же на той самой кушетке сидела облокотившись на локоть его Сафура. Она стонала. Ладонью правой руки она держалась за затылок. Сквозь пальцы сочилась кровь…

— Что с тобой, Сафура? — подскочил он к жене.

— Упала, — превозмогая боль, отозвалась она.

Караев отодвинул парня в сторону.

— Я врач, — напомнил он, — а потому лучше тебя смогу оказать ей помощь. А ты беги, организуй нам санитаров с носилками! — приказал он.

Эльдар потерянно смотрел то на жену, то на профессора…

— У неё же, когда её привели сюда, этого, — Азизов показал на окровавленный затылок, — не было.

— Ты меня достал, Эльдар, — процедил Караев, а до смерти хотелось рявкнуть да ещё дать пинка.

Но сейчас, при больной, допускать каких-либо резких звуков было нельзя. Вспугнёшь, и все насмарку.

— Я ж тебе говорил — всё объясню, — устало выговорил он. — Ступай, зови санитаров.

Теперь Сафуру надо было избавлять от сотрясения мозга.

— Не позволяйте ей вставать. Ни под каким предлогом. Лёд на голове менять каждый час. Никого к ней не допускать. Никакого общения с посторонними, — втолковывал он одновременно и Эльдару, и его тёще, что вызвалась быть сиделкой.

— Детишек можно? — поинтересовалась старая женщина.