Месть Орла
Шрифт:
– Нет! Так не пойдет!
Брем повернулся к вожаку своих телохранителей.
– Пришло время, брат мой, и мне выступить и вдохновить свой народ сражаться с этими захватчиками до тех пор, пока мы всех их не истребим. Веди меня в бой!
Воин оглянулся на остальных всадников и кивнул головой на схватку внизу.
– Вы слышали, что сказал король! Поскакали вниз, сражаться!
Всадники взревели в знак одобрения, и Кальг, внезапно вздрогнув, понял, что уздечка его лошади все еще привязана к седлу короля.
– Но…
Едва это слово сорвалось с его уст, конница вместе с королем уже двинулась вперед, спустившись с хребта и рысью направилась к месту, которое, как указал король, должно было стать основной точкой принятия решения. Лошадь Кальга рванулась с места, вынужденная скакать за лошадью Брема на привязи, и сельгов при первом же рывке прикусил свой язык и внезапная боль превратила его протесты в глухое бормотание. Брем вытащил меч, его руку поддерживал телохранитель, ехавшего рядом с ним, и стражники вокруг него тоже подняли мечи, поблескивая своим оружием в тусклом свете леса. Королю каким-то образом удалось найти в себе силы приподняться в седла, высоко поднять меч и выкрикнуть боевой клич достаточно громко, чтобы воины, собравшиеся в проломе, услышали его.
– За Друста ! Отомстим за короля Друста!
Вениконы ответили громким воем гнева, отодвинув линию тунгров внезапным взрывным толчком, который мгновенно отбросил римлян назад шагов на пять, и Кальг понял, что вмешательство короля вполне может увенчаться успехом. Пришло время сыграть роль, которую предназначил ему король, и превратиться в заслуживающего доверия одного из самых почитаемых членов знати племени после смерти короля.
– Вы обещали дать мне меч, мой король!
Брем кивнул своим людям, и ему передали тяжелый сверкающий на солнце меч. Размахивая им в подобающей случаю воинственной манере и взревев, будто охваченный свирепым гневом, Кальг толкнул свою кобылу ногами в ботинках, побуждая ее встать плечом к плечу рядом с лошадью Брема.
– Приказывайте, мой король! Ведите нас в бой! Смотрите, линия врага слабеет! Еще один рывок, и они обязательно отступят!
В середине тунгрийского круга Юлий повернулся к Дубну и указал на вениконских всадников, которые приближались в центре толпы людей, угрожавших прорвать оборону.
– Кажется, я достаточно долго сдерживал вас, монстры. Я бы сказал, что теперь у тебя есть шанс показать парням Тита, из чего ты сделан.
Ему было трудно сдержать улыбку, когда он увидел как Дубн подошел к сидящей Десятой центурии в центре круга, забавлявшихся обсуждением того, что их новый центурион сидит в стороне, а вокруг него со всех сторон разгорается битва, в то время как Тит находился бы в самом пекле толпы людей солдат центурии, и своим рычанием вдохновлял бы их на те яростные действия, которые они вскоре обрушили бы на своих врагов, а Дубн о все еще оставался не задействованным в бою. События предыдущего часа доказали, что он мог командовать своими солдатами, но их отношение к нему по-прежнему было скорее терпимым, чем уважительным. Дубн поднялся на ноги, взял пригоршню земли и втер ее в руки, чтобы высушить жидкость, которая все еще вытекала из его волдырей, полученных в результате его безумной спешки завершить защиту из деревьев, которая была им задумана.
– Десятая центурия, встать!
Слдаты повскакивали со своих мест, где отдыхали после тяжелой работы по валке леса, и некоторые из них повторили жест своего нового центуриона, и тоже вытерли руки землей. Дубн огляделся вокруг, медленно кивая на то, что увидел.
– Вот теперь вы похожи на солдат, готовых отомстить этим ублюдкам, устроившим засаду, приведшую к гибели Тита! Он сражался не просто как тунгр, а как вождь тунгров, как сказал наш примипил. А я добавлю, что хотя я не вождь, но во мне течет кровь правителя бригантов, и я тоже наследник вождей, или как сейчас принято говорить – принц. Кто готов пойти со мной, отомстить за Тита и убить их короля?!
Один из самых крупных солдат центурии шагнул вперед, глядя сверху вниз на своего центуриона, а затем через головы других на вздымающуюся толпу людей, стоявшую между ними и всадниками у варваров в тылу.
– Господин! Но как мы собираемся добраться до него, когда на пути стоит столько народу?
Дубн ухмыльнулся спросившему солдату, и глаза легионера сузились от внезапного блеска безумия в глазах его нового центуриаона.
– Это довольно просто, если у тебя хватит на это смелости! - Он повысил голос до рева на плацу, достаточно громкого, чтобы его услышал каждый человек, находящийся в кругу из сваленных деревьев.
– Десятая центурия, все, кто хочет отомстить за Тита, следуйте за мной! Если у кого-то из вас трясутся поджилки, то оставайтесь здесь и до конца своих жалких, хныкающих дней сожалейте об упущенном шансе! За Тита! За мной! Смерть вениконам!
Он рванулся через поляну к варварам, и мгновение его люди смотрели ему вслед с явным изумлением, а затем гигант, который решил идти с ним в паре,подал голос с таким же неистовым ревом и побежал за своим офицером с поднятым над головой топором.
– За Тита! Вперед! Смерть вениконам!
Внезапно вся центурия пришла в бешеное движение, солдаты изо всех сил задвигали ногами, стремясь догнать своего центуриона, крича: «Смерть вениконам!», «За Тита»! и «За принца» разрывая воздух. Стоя на своем месте, впереди Пятой центурии Марк увидел, как солдаты Тита хлынули к нему во главе с его другом, но когда он открыл было рот, чтобы поприветствовать их, здоровяк подмигнул ему и заскочил на дерево справа от себя и побежал. вверх по наклонной поверхности ствола так быстро, как только мог. Его люди последовали за ним, многие из них забрались на дерево слева, и лицо молодого римлянина сморщилось от изумления, когда он понял, куда именно Дубн вел своих людей. Юлий присоединился к нему и Скавру в конце сражающейся центурии и, пожав плечами, встретил изумленный взгляд своего трибуна.
– Неужели он собирается…?
Примипил вытащил меч и плюнул на растоптанную землю.
– Он здоров как бык! Либо его авантюра закончится победой, либо мы все погибнем, но он только что показал нам наш единственный шанс организовать контратаку! Так что, присоединяемся к нему?
Кальг не осознавал, что происходит, пока деревья по обе стороны безумной стычки, пытающейся прорваться по проему к кавалерии, не начали трястись, их ветви дрожали под тяжестью тяжелых солдат с топорами, когда они штурмовали стволы пологого склона. С диким воплем первый из них, центурион, судя по гребню на шлеме, бросился с самого конца дерева, откинув руки и ноги назад, и подлетел по воздуху к королевской кавалькаде. На мгновение мир сельгова свелся к убийственному выражению лица прыгнувшего человека, его глаза были широко раскрыты, а зубы оскалены в зверином рыке свирепости. Он все еще удивлялся очевидному безумию тунгра, когда здоровяк приземлился в дюжине шагов от них, перекатился разок и развернулся влево, держа большой топор в правой руке и сбивая соплеменников со своего пути. железным выступом, еще один человек спрыгнул с дерева позади него и тут же подскочил к своему офицеру. В течение нескольких секунд в самом сердце боевого отряда оказалось еще с десяток монстров с топорами, и с каждой секундой в бой вступали все новые и новые крупные люди, не похожие на тех неповоротливые гигантов, которых, как показалось Кальгу, он видел раньше. Намереваясь окрасить себя в красный цвет кровью вениконов они двигались в бешеном темпе, спрыгивая сверху во всех направлениях со шквалом лезвий тяжелых топоров, которыми валили то одного , то другого веникона каждым взмахом, как будто рубя деревья.
Ближайший к схватке королевский телохранитель упал с лошади, и Кальг понял, что животному бесцеремонно отрубили голову, а воин умер в пене крови от огромной раны на груди, в тот момент, когда он пытался сбросить с ног мертвый груз зверя. Человек, зарубивший его, секунду постоял на еще теплом трупе, подняв красное лезвие топора к небу и завопил о своем триумфе, а кровь лилась по его лицу и доспехам. Наклонившись вперед, Кальг высвободил поводья кобылы от седла Брема и вздрогнул, когда король повернулся и поднял свой меч с бессвязным криком ярости, поняв, что сельгов собираются бежать. Прежде чем он успел нанести удар, раненый король откинулся назад в седле от стрелы, торчащей из его груди, и Кальг понял, что на деревьях по обе стороны от военного отряда затаилось около тридцати лучников, стреляющих в сбитую массу воинов так быстро, как только могли. Он пригнулся как можно ниже, наблюдая, как король опрокинулся на бок лошади и упал под копыта топтавшихся рядом животных. Не сумев дотянуться до свисающих остатков поводьев своей кобылы, он схватил ее за правое ухо и повернул изящную голову, пытаясь вывести лошадь с поля боя, но четвероногая все еще была зажата между скакуном мертвого короля и толкавшимися вокруг них людьми