Месть старухи
Шрифт:
– Об этом мы не подумали. Можно было и прислать сюда. Хотя дойти они могли позже нас самих. Потом скажете, сколько вам выплатить. Это теперь сделать будет легко.
Супруги любовно обошли весь дом, двор, сад.
– Как нам повезла с этим Пахо, Хуанито! Всё в отменном состоянии. Трудно, однако, им пришлось.
– Нам было легче, что ли? Вспомни, что мы пережили. Особенно при переходе через полуостров. Едва живы остались. Одни беглые чего стоили!
– А помнишь,
– Этого забыть невозможно. Тебя даже слегка задели, бандиты!
– Капитана по-настоящему ранили. Думала, что помрёт. Хорошо, что ты научился в своей Индии врачевать раны. А то бы простились, с ним навсегда.
– И так наверняка когда встретимся. У меня, наверняка, после того случая в волосах появились седина и лысина. – Хуан улыбнулся, зная, что Мира будет сердиться на такие заявления. Но она промолчала, умиротворённая и спокойная, находясь наконец под родной крышей.
– Тебе понравилась новая жена Пахо? Мне – да!
– Лишь бы Пахо нравилась. Они всё равно долины жить в старом домике.
– Это если они захотят. Мне бы не хотелось этого. Пусть у нас работают. Одной мне с таким домом не управится.
После долгих совещаний, Пахо согласился жить с женой в старом доме, но приходить работать к Мире с Хуаном.
– Это будет трудновато, Пахо, – заметил Хуан. – Там столько работы на огороде, в саду.
– Нет, дон Хуан! Я обязательно буду работать у вас, коль не прогоните. Я так привык, что мне трудно будет без вас и вашего дома.
– А Клементина что говорит об этом?
– Она ещё не совсем привыкла к своей новой жизни, сеньор. Да и что её спрашивать? Сам должен решать наши дела.
– Ну-ну! Тебе видней. Для начала буду платить реал серебром в неделю. Такое тебя устроит?
– Господи помилуй, дон Хуан! Да о большем я и думать не мог! Целый реал! Клементина от радости сума сойдёт, узнав о такой щедрости вашей!
– Тогда будешь присматривать за садом, огородом, а жене достанется кухня.
– Слава Богу, нашей Томасы нет! Теперь в этом доме будет так спокойно, сеньор! Жаль уходить!
– Ничего, Пахо! Пора привыкать жить самостоятельно. Ты свободный человек!
Дни пролетали, складывались в недели и месяцы, и в один из таких дней у Хуана был званый ужин, и причина оказалась очень значительной.
Мира объявила, что ждёт ребёнка. Она жутко краснела не то от волнения, не то от смущения. Но и то, и другое было приятно Хуану.
– Вот это новость! Мира, я счастлив, горд и доволен безмерно! Ты просто прелесть, моя дорогая рыбка!
– Ты кого хотел бы, милый?
– Какая разница! Кого Бог пошлёт! Мне без разницы. У меня давно появилась мысль заложить фундамент нового благополучного рода. Нашего с тобой рода, чтобы наши дети и внуки гордились этим родом, почитали своих предков!
– Смотри-ка на него! Чего захотел? Не жирно ли будет?
– По-моему в самый раз! Род Габриэлы вообще на бандите возник, а у нас ничего такого не замечалось. У меня отец был казаком лихим, мать тоже из казачьего рода. Правда, у тебя дед... вроде бы тоже из бандитов, каторжников! – Хуан лукаво улыбнулся.
– Я-то тут ни при чём, нахал! Зато у меня бабушка из знати. Так что я согласна на создание нашего рода, Хуанито, – Мира весело улыбалась, потом спросила с долей кокетства:
– Ты на скольких отпрысков рассчитываешь, мой супруг?
– Я об этом ещё не успел подумать, Мира. Но полагаю, что не менее трёх. Такое тебе подойдёт? Ведь тебе носить и рожать.
– Ладно уж! Соглашусь с тобой. А там видно будет. Тут загадывать трудно и нежелательно, – Мира посерьёзнела, словно что-то её обеспокоило.
Хуан не успел поинтересоваться переменой, как она уже улыбалась, переведя разговор на другое.
Дела Хуана едва теплились. Он никак не мог обеспечить достаточный доход своих предприятий, и только запас средств позволял удерживаться на плаву. Мира часто с грустью отмечала про себя плохое настроение мужа. Он иногда делился с нею своими неудачами.
Последнее время она много думала об этом. Настолько долго, что это стало привычкой. А однажды она проснулась среди ночи, вспоминая сон. Он был так расплывчат, что она никак не могла ухватить основное, хотя знала, что в этом таилось что-то важное для семьи. И только перед рассветом ей стало ясно и понятно.
Будить Хуана не стала, решив ещё поразмыслить и подождать утра.
– Ты плохо себя чувствуешь, Мира? – спросил Хуан, обратив внимание на её озабоченное сосредоточенное лицо.
– Почему ты так спросил, милый? Сильно заметно?
– Ещё бы! У тебя всё в порядке? – он бросил взгляд на едва заметный живот. – Ты ничего не скрывай. Я могу тебе помочь. Я почти врач, а лекарь вполне сносный.
– Ты что, уже принимал роды? – удивилась Мира.
– Не приходилось, но хорошо знаю, что и как делать. Меня и этому учили.
– Мужчину? Немыслимо! Как можно, чтобы роды принимал мужчина?
– Это лучше, чем грязная бабка повитуха! Пускай и она помогает, но я не позволю отдать ей главное.
– Боже! Сохрани и помилуй! – воздела она глаза к потолку.
Спустя часа два Мира спросила Хуана:
– Ты готовишь большую партию товара на юг?
– Сама знаешь об этом. Что тебе вздумалось вспомнить об этом?
– Я бы не советовала тебе этого делать, Хуанито. Слишком опасно. Всё может погибнуть в море.