Месть старухи
Шрифт:
Мира пошла на звук собачьего воя. Мулат лежал под кустом и с радостью заскулил, узнав хозяйку. Его мокрая шерсть была в крови. Мира прижала его голову к щеке и тихо уговаривала собаку что-то сделать.
В доме стихло. Лишь изредка доносились тихие голоса и сдержанная ругань мужских голосов.
Девочка заставила собаку встать. У пса была почти перебита лапа, и он сильно хромал. Они вдвоём залезли в мокрый кустарник и затихли.
Шум в доме нарастал. Ругались два человека, один голос выдавал злость и боль, как казалось Мире.
Страх за себя, за негров сильно действовал Мире на нервы. Она дрожала и с трудом сдерживала слёзы, рвущиеся из глаз. Ладонью она зажимала рот, боясь не сдержать вопль. А Мулат, осмелевший в присутствии хозяйки и зализав рану на ноге, начал тихо рычать, топорща шерсть.
– Тихо, Мулат! Тихо! Лежать!
Неожиданно две тени показались на дорожке двора. И голос зло проговорил:
– Карамба! Ничего почти не нашли! Куда они запрятали ценности? Проклятье! И девчонка пропала!
– Смылась наверняка! Надо бы поискать, а то как бы худа нам не было! – у этого голоса был болезненный оттенок и Мира подумала, что его покусал Мулат. И её мысли, кажется, оправдались.
– Ты-то сможешь идти, Ушастый? Как нога?
– Болит! А тут ещё эта баба! Как я не увернулся от её палки! Теперь рукой едва шевелю! Скотина чёрная!
– Не скули. Она уже на пути в преисподнюю! Ладно, я поищу, а ты пока отдохни тут. Я скоро!
Послышались чавкающие шаги. Они прозвучали рядом с кустом и удалились. Мира зажала Мулату нос рукой, прижала его к земле. Сквозь тонкие веточки куста можно различить тень человека, сидящего на пороге дома.
Звук шагов замолк окончательно. Мира разжала ладонь, и Мулат тотчас ринулся из куста. Мира только тихо ахнула, как бандит на ступеньке дома закричал, и Мира заметила и услышала, как человек и собака покатились по земле, рыча, ругаясь и крича.
– Эгей! Ушастый! Что там? – другой бандит спешил на помощь.
– Проклятый пёс опять кусает меня! Убей его! Он мне палец откусил!
Шум драки прервался визгом Мулата и всё смолкло. Мира в ужасе вжалась в мокрую траву, уткнув лицо в землю.
– Ты что, с этим кобелём не смог справиться, идиот? Опять с тобой случается разная дребедень! Вставай! Уходить надо. Эти черномазые где-то спрятали свои камушки! Не мог потише долбануть! Падаль! Поднимайся!
– Вряд ли я смогу идти, Чика! Ноги покусаны! – бандит тихо простонал.
Послышался звук удара, всхлип и грязная ругань.
– И так мне досталось, а тут и от тебя попало! Как я пойду? Помоги!
Мира слышала, как бандиты с трудом поплелись к задам огорода. Когда шаги замерли в отдалении, она разразилась истеричными рыданиями. Содрогаясь всем телом, она никак не могла осмелиться выйти из укрытия. Там, у двери, лежали мёртвые. Пахо, Ампара и Мулат. В этом она не сомневалась. Об этом говорили бандиты.
Она наконец немного успокоилась, почувствовала сильный холод. Ещё прислушалась и осторожно встала на ослабевших ногах. Они тряслись и не подчинялись приказу двигаться. Страх сковывал её.
Вдруг до неё донеслось не то шорох, не то тихий стон. Сердце чуть не остановилось. Но в то же время вспыхнула надежда. Радостное ожидание чуда с громким стуком сердца бросило кровь в лицо. Стало жарко. Она осторожно двинулась к крыльцу.
Споткнувшись о труп собаки, вздрогнула и обошла его. В луже лежало тело Пахо, белея штанами. С его стороны слышались тихие стоны и шевеление.
– Пахо! Ты живой? Отзовись!
– Ох! Сеньорита! Это вы? Слава Богу, вы живы! Помогите сесть. Голова трещит нестерпимо.
Мира с огромным трудом подняла туловище негра. Он держался руками за голову и продолжал стонать.
– Где Ампара? Что её не слышно?
– Пахо! Миленький! Думаю, что Ампары больше нет!
– Как нет? Где же она может быть?
– Её убили эти грабители! Они об этом говорили! Я думала, что и тебя убили.
– Боже! Неужели это могло свершаться? Она так истово всегда возносила молитвы Господу! Может, вы ошибаетесь, сеньорита? Посмотрите, прошу вас!
Мира молча подползла к телу негритянки. Со страхом притронулась к её руке. Она была холодной и неподвижной. Отдёрнув в ужасе руку, Мира прошептала:
– Господи! Она мертва! Бабушка как-то говорила мне, что у местных руки и тело всегда холодные. Пахо! Нет нашей Ампары! Они убили её!
Глухие рыдания негра были ответом ей.
Девочка вдруг ощутила в себе какое-то волнение вместе с решимостью что- то делать. Она бросилась в дом. Там зажгла свечи в канделябре, отыскала фонарь и его запалила. С ним опять спустилась с крыльца. В тусклом свете с ужасом в лице стала осматривать Пахо. Ей казалось, что самым главным сейчас – это втащить негра в дом и осмотреть его голову. Пощупать её храбрости не доставало.
– Пахо, милый! Помоги мне втащить тебя в дом! Я одна не справлюсь! Давай же! Шевели ногами!
Пахо перестал всхлипывать и стал толкаться ногами о землю. С большими усилиями они добрались до двери, потом втянулись в комнату. Мира притащила из спальни негров матрас, и Пахо лёг на него.
– У тебя голова разбита. Кровь уже запеклась. Это хорошо. Бабушка научила меня многому. Сейчас я ещё обмою ромом и замотаю полотном. А ты лежи и не вздумай вставать. Это будет очень вредно.
– Ампара! Ампара! – Причитал негр. – Мы ждали ребёнка! И теперь я остался один! Господи, за что ты покарал меня? Смилуйся, дай силы пережить горе!
– Пахо, замолчи! Тебе вредно говорить! Голова долго не пройдёт! Молчи!
Негр покорно замолчал. Только вздыхал, кряхтел и изредка охал.
Скоро Мира перевязала голову и села передохнуть. Дождь продолжался, ветер порывами бил в окна листьями пальм и струйками воды.
Близился рассвет. С ним утихал и дождь.
– Пахо, я скоро пойду позвать соседей. Одна я не справлюсь. А ты не шевелись! И скажи, почему бандиты ничего не нашли в доме? Где драгоценности?
– Ох, сеньорита! Этого я не знаю. Ампара их где-то спрятала, а мне ничего не сказала! Не доверяла мне. Боялась, что могу выдать.