Месть сурка
Шрифт:
— Восемьдесят пять в этом году стукнуло, — назвал свой совокупно прожитый возраст Дункан.
— Невероятно! — с восторгом воскликнула Лаванда. — У вас для старика крепкое тело, аж завидно. Поделитесь секретом?
— Никакого секрета, моя девочка. Анимагия, и никакого мошенничества. Аниформа накладывает на волшебника свой отпечаток.
— Ой, как интересно, — подпёрла она подбородок ладонями. — И какая у вас аниформа? Вот помню, Макгонагалл превращалась в кошку. Мы ещё её звали Маккошка.
— Я бы с радостью превратился и показал, но боюсь ошибиться, — развёл руками Дункан. — К тому же моя
— Совсем не молодеют. Стали ворчливые. Маглы им слишком шумные и суетливые, компьютеры, машины и телефоны раздражают. Они оставили этот дом нам с мужем и переехали в Хогсмид.
— А твой муж, дорогуша… Чем он занимается? Как дети?
— В Министерстве работает — в отделе международного сотрудничества. А дети тоже Хогвартс закончили и разбежались. Старшенькая Роза вышла замуж и переехала к мужу. Младшенький Джек устроился в отдел образования… Всё уже не то… Вот помню, раньше нас лучше учили. А сейчас Фадж совсем берега потерял. Кучу предметов упразднил. На защите от тёмных искусств теперь преподают магическую юриспруденцию и никаких чар.
— Погоди, неужели Фадж до сих пор Министр? Мне казалось, его сменила эта… Страшная такая толстуха, которая вечно ходит в розовом… Амбридж, кажется.
— Да они просто местами поменялись для вида! — возмущенно раздула щёки Лаванда. — Фаджа с его поста только вперёд ногами можно убрать! Все знают, что они с Амбридж два сапога — пара. Сегодня он Министр — завтра она, а потом снова меняются. Поставили всюду своих людей, из-за чего мой любимка никак не получит повышение. Сволочи! А вы слышали их идиотские законы? Они запретили оборотней! Вот помню, у нас преподавал оборотень — лучший учитель ЗОТИ за всё время.
— Это когда же? И кто?
— Кто? Так Римус Люпин. А когда… — Лаванда задумчиво наморщила лоб. — Кажется, в девяносто третьем — девяносто четвертом, когда школу оцепили дементорами из-за побега Сириуса Блэка из Азкабана. Так я и говорю — лучший учитель, и за весь год никто не пострадал! А они охоту на оборотней организовали, представляете? Ужас!
— А как твои однокурсники, Лаванда? Слышал, с тобой учился темнокожий парнишка Дин Томас.
— Дин? — Лаванду распирало от желания посплетничать. Имея под рукой благодатные уши, она не могла удержаться: — Слышала, он стал магловским фотографом. Снимает инста-моделей. А вы слышали, про Гарри Поттера?
— Нет, а что с ним?
— Спился! — от Лаванды полыхнуло злорадством. — Нет, представляете? Этот идиот обманом влез в Турнир Трёх Волшебников, потом создал кружок самообороны, якобы для борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть, а как Дамблдор умер — он сдулся. Оказалось, что никакого Сами-Знаете-Кого давно нет. Всем стало очевидно, что Гарри просто хотел славы и привлечь к себе внимание. Всё орал в школе, что станет аврором. И что в итоге?
— Что?
— А ничего! — злорадно скалилась женщина. — Фадж, естественно, не взял его в Министерство. Джинни с ним развелась и неплохо устроилась в квиддиче. А он спился. И стоило из-за этого убивать милашку Седрика? Ему хоть и сошло всё с рук, но судьба его наказала! А эта дура Грейнджер… В смысле, теперь Уизли…
— Дура?
— Конченая! — с радостью подтвердила Лаванда. — Ходила по школе, строила из себя заучку и защитницу угнетённых, от нас нос воротила, всё к Поттеру липла, а он на неё ноль внимания. В итоге выскочила замуж за раззвиздяя Рона Уизли и сидит дома вся в соплях.
— Почему?
— Так она маглорожденная, ещё и против Амбридж гнала волну. Кто её на работу возьмёт? Рон, вон, думал, что его старшие братья откроют магазин и пристроят его к себе, а им Фадж не позволил открыть бизнес. В итоге его папаша пристроил в Министерство в отдел хозяйственного обеспечения. Уборщик, а строит из себя, не понятно кого. Как Гермиона его только терпит? Живут в нищете в доме с родителями Рона. Я бы давно развелась на её месте! Вот помню, я в школе как-то пыталась встречаться с Роном, но как только поняла, какой он — тут же его бросила!
— Дорогуша, спасибо за чай и теплый приём. И извини за беспокойство. Не хочу обременять тебя. Нужно попасть в Косой за новой палочкой. Покажешь старику, где у тебя камин?
— Уже уходите? — расстроилась Лаванда. Ей ещё было, что сказать.
На самом деле сплетничать она могла часами, не затыкая рта, а тут каких-то пятнадцать минут, а собеседник уже спешит покинуть её общество.
— А? — приложил ладонь к правому уху Хоггарт. — Ты что-то сказала?
Грустно выдохнув, Лаванда поджала губы.
— Пойдём, дедуля, покажу тебе камин…
Хоггарт бросил в камин горсть дымолётного пороха. Когда загорелось зелёное пламя, он ступил в огонь и плотно прижал руки к телу, словно перед прыжком в воду солдатиком. Пламя казалось приятным дуновением. Дункан чётко произнёс:
— Лютный переулок.
Ожидаемо всё закружились. От кружения зелёного вихря к горлу подступала тошнота, с которой бывший парашютист справился в мгновение ока, поскольку это не шло ни в какое сравнение с прыжком с парашютом. Один за другим мимо проносились пятна горящих каминов и примыкающие к ним части гостиных.
Не самый комфортный способ перемещения, зато быстро и, что более важно — незаметно для наблюдателей секретной службы.
Вскоре круговерть прекратилась и «пассажир каминных авиалиний» покинул камин прибытия внутри волшебной лавки.
В витрине под стеклом красовалась сушеная рука, заляпанная кровью. Со стен таращились зловещие маски, а на прилавке разложены человеческие кости разных форм и размеров. С потолка свисают ржавые, заостренные инструменты для пыток.
За прилавком стоял сутулый пожилой человечек с седыми, сальными, зализанными назад волосами.
— Добро пожаловать, сэр! — голос у хозяина лавки был такой же елейный, как и волосы. — Что желаете-с? У меня есть что показать, и цены весьма умеренные!
— Добрый день, мистер Горбин, — незатейливо смахнув сажу с пиджака, Дункан ещё раз осмотрелся. — Что интересного можете предложить?
— У вас ус отклеился… — Горбин приложил указательный палец к верхней правой части губы.
Дункан потрогал и нащупал отклеившийся уголок усов.
— Спасибо, — спокойно констатировал он, прилаживая усы на место. — В этих каминах так болтает… Не люблю, когда всякие щеглы лезут панибратски общаться, словно мне не за восемьдесят, а сорок, на которые выгляжу. Чары же порой ненадежны.