Месть Танатоса
Шрифт:
Протащив раненого через заросли, она положила его в небольшое углубление между разросшимися, изогнутыми корнями старой сосны, и прикрыла сверху пышными ветками, порубленными снарядами. Оглянулась в тревоге, оценивая местность, — наверняка, если передовые части русских прошли вперед, их контрразведчики скоро начнут прочесывать округу. Кустарник стоял высокой живой стеной. Если Ральф не будет громко»стонать, его быстро не обнаружат. Еще раз осмотрелась, отмечая ориентиры, — чтобы не заблудиться и вернуться назад.
Потом двинулась по лесу, держа
Спрятавшись за кустами, Маренн некоторое время наблюдала за поселением. Сквозь ветви ей удалось разглядеть старую хату с поросшей мхом крышей, низковатой дверью и двумя небольшими оконцами. Рядом виднелись бревенчатый амбарчик и сарай с распахнутыми воротами. Десятка два низкорослых яблонь в беспорядке толпилось вокруг хаты. Хутор имел неприглядный вид и, похоже, был заброшен.
Маренн подождала еще немного в своем укрытии — но ни в доме, ни в саду, ни в пристройках никто не появился. Не слышалось ни голосов, ни лая собаки. Да, судя по всему, хозяева ушли из дома, а случайные военные гости миновали хутор стороной.
Все так же скрываясь за кустарником, Маренн подобралась к покосившемуся дому с задней стороны. Присмотрелась, прислушалась — вокруг царила все та же тишина, никого не было.
Доверившись ей, Маренн решилась подойти к хутору. Она очень надеялась раздобыть в заброшенном доме что-нибудь полезное для себя и Ральфа. Конечно, лекарств она не найдет, а вот, еду — возможно. Наверняка что-то выросло на огороде.
Приблизившись к дому, она пролезла через дыру в трухлявой деревянной ограде. Остановилась настороженно. Нет, никого. Окна с задней стороны вообще забиты досками. Маренн взглянула на огород — на нескольких кривых покосившихся грядках она заметила пару жалких кочешков капусты и морковь. «Ну, хоть что-то, — подумала она, — Можно сварить Ральфу на костре овощной отвар».
Хотела сразу сорвать их, но остановилась. Решила сперва зайти в дом. Приподнявшись на цыпочки, Маренн заглянула в щель между досками, благо окна дома располагались довольно низко. Внутри все было темно и пустынно.
«Неужели нет никакого черного хода, — размышляла Маренн, — только парадное крыльцо? Не хочется входить с него — мало ли кто еще наблюдает за домом». Она быстро обошла дом вокруг — у самой земли обнаружилась узкая дверца чулана, ведущая в дом с торца. Маренн взялась за оторванную наполовину, ржавую ручку и… вдруг кто-то крепко схватил ее за плечо.
— Стой, руки вверх! — прозвучало над головой.
Не оглядываясь, Маренн со всей силы рванулась назад, освободилась и… тут же, споткнувшись о кочку, упала, — за спиной послышался тяжелый топот солдатских сапог и крики по-русски. Она не понимала, что они кричали.
Быстро поднявшись, она побежала дальше, но. чувствуя, что они настигают ее, понимала — ей не уйти. они рядом.
Тогда, оторвав от рукава отличительные знаки Главного управления безопасности рейха, она отбросила их в сторону, — в этот момент кто-то огромный и очень сильный, настигнув, навалился на Маренн сзади и уронил на землю, буквально вмяв в нее телом и лицом.
Ага, попалась, фашистка! — прокричал прямо над ухом грубый мужской голос. — Товарищ капитан, здесь она, сука.
— Ведите ее сюда, Васюков, — послышался приказ командира.
Маренн почувствовала, как, взяв за плечи, ее подняли, оторвав от земли, встряхнули и поставили на ноги, повернув лицом к офицеру. Обернувшись, она увидела за собой огромного человека в солдатской гимнастерке, под два метра ростом, необыкновенно широкого в плечах, с богатырскими ручищами, но, видимо, добродушного и еще очень молодого. Он широко улыбался, довольный своей добычей. И даже поправил выскочившие шпильки у нее в волосах.
Офицер же, тоже крепкий и коренастый, с острым, проницательным взглядом карих глаз на продолговатом бледном лице, высоким ростом похвастать не мог, а рядом со своим подчиненным выглядел и вовсе карликом.
За спиной командира столпились солдаты — человек с десяток. Все они с любопытством рассматривали «находку», тихо переговариваясь между собой и многозначительно подмигивали Васюкову, который, без сомнения, чувствовал себя героем.
Наконец офицер подал солдату знак. Подхватив «шмайсер», оставшийся лежать на земле, Васюков легонько подтолкнул Маренн в спину.
— Давай, топай, фрау. — беззлобно сказал он.
Офицер вошел в дом. Вслед за ним туда ввели Маренн.
Сняв фуражку, офицер сел за дощатый деревенский стол. Приглядевшись, Маренн заметила, что он молод, но выглядел крайне устало.
Воспользовавшись случаем, она окинула взглядом помещение — вот куда она стремилась. И как дорого ей все это обошлось! Маренн не ругала себя. Конечно, она совершила глупость — надо было проявить побольше терпения.
Подожди она еще несколько минут, она бы увидела их со своего наблюдательного пункта. По не утерпела — полезла на рожон". Интересно, кто они такие: контрразведка или обычная войсковая часть? По обмундированию не поймешь: для нее все русские одинаковые. Но теперь ей предстояло серьезно подумать, как выбираться из сложившейся ситуации.
Ральф оставался в лесу, он там один, он ранен и очень слаб. Если эти очутились здесь, на опушке, не исключено, что кто-то из их «коллег» вполне спокойно прогуливается по лесу. Ей надо срочно возвращаться. Только как, — вот вопрос.
— Садитесь, — предложил ей офицер по-русски. Потом добавил по-немецки, со смешным акцентом: — Неймен зи платц, битте.
— Danke shon, — улыбнулась Маренн и уселась перед удивленным офицером, кокетливо положив ногу на ногу.
Вы можете идти, Васюков, — распорядился тот, строго взглянув на подчиненного.