Месть
Шрифт:
Паво почувствовал, как волосы на его затылке встают дыбом. Отложив еду в сторону, он посмотрел на сенатора, выражение его лица внезапно стало суровым: - Освободители, говорите? Справедливее всего, вас нужно было бы назвать змеями. Вы, причина того, что мой отец мертв, а я заперт в этой камере, ожидая, когда меня убьет банда варваров. Убирайтесь прочь с моих глаз.
Сенатор печально покачал головой: - Нельзя так разговаривать с лучшим другом твоего отца. Ты хотя бы поинтересовался тем, что я хочу сказать? В конце
– Мой отец хотел положить конец коррупции. - Паво был краток.
– Он презирал режим за строительство роскошных дворцов, в то время как солдаты под его командованием месяцами не получали жалованья. Он беспокоился о благополучии своих людей, а не о предательской политике.
– И мы полностью поддерживали его в его начинаниях, - настаивал Ланат.
Паво пренебрежительно фыркнул: - Где были вы и остальные так называемые Освободители, когда мой отец восстал против Императора?
Лицо Ланата помрачнело: - Мы не могли рисковать и публично заявлять о своей поддержке Тита. Как ты думаешь, что бы произошло, если бы мы все вышли из подполья и сплотились вокруг него? Император казнил бы нас всех.
Паво сердито посмотрел на Ланата: - Мой отец все еще был бы жив, если бы не вы.
– Тит пожертвовал своей жизнью ради Рима. Я знаю, что его смерть причиняет тебе боль, но Освободители полны решимости осуществить его мечту о восстановлении Республики. Это должно быть и твоей мечтой, если ты действительно чтишь его.
– Я услышал достаточно! - Паво отвернулся, ощутив горький привкус во рту. Как человек, родившийся в богатой аристократической семье, потерявший все, живший и сражавшийся среди людей, считавшихся низшей формой человеческого существования, он чувствовал, что у него есть свой особый взгляд на Рим и его политическую борьбу. Его острый ум улавливал, как государственные деятели продвигали свои амбиции, давая пустые обещания, о которых толпа быстро забывала, когда объявлялось о новых гладиаторских боях. В его представлении Ланат и Мурена были двумя сторонами одной медали. Оба были талантливыми лжецами, которым нужно было получить политическую власть в Риме - чего ему самому теперь никогда не предстояло достичь.
– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с тобой политику, - резко оборвал его мысли Ланат.
– Вообще-то я пришел сделать тебе предложение.
– Тогда вы зря теряете время. Что бы это ни было, меня это не интересует.
Ланат посмотрел на Паво: – Ты опрометчивый, и раздражительный, не так ли? Это кипит в тебе кровь Валерия. Но я бы предостерег тебя от того, чтобы сразу же отвергать мое предложение. Ты еще захочешь услышать, что я скажу тебе, поверь мне.
– Поверить вам! - Паво рассмеялся.
– Человеку, который спрятался за своими свитками папирусов, когда моего отца бросили умирать на Арену? - Он скрестил руки и отвел взгляд.
– Я устал вас слушать.
– Ты недооцениваешь меня, молодой человек.
Паво медленно повернулся к Ланату. Сенатор посмотрел на него прищуренными глазами, а его губы дрогнули в быстрой улыбке.
– У меня есть кое-что, что заставит тебя выслушать…
Он вынул руку из под тунику и сунул в руку Паво, разжав кулак, где обнаружился золотой медальон с шейным ремешком. На лицевой стороне было выгравировано замысловатое изображение Икара.
– Я полагаю, эта вещь принадлежит твоему сыну.
Паво медленно кивнул на медальон. Каждому римскому мальчику давали такой при рождении для защиты от злых духов. На реверсе было выгравировано имя его сына и дата его рождения. Он посмотрел на Ланата. - Где вы его взяли?
Сенатор забрал медальон: - Со временем узнаешь. Во-первых, ты должен выслушать меня. У меня есть для тебя особое предложение. Освободители месяцами ждали такой возможности. Если ты согласишься выполнить то, что я тебе скажу, я смогу тебе помочь.
– Продолжайте, - осторожно сказал Паво.
Ланат погладил переносицу.
– Как тебе, несомненно, известно, последний выживший в групповом бою объявляется Чемпионм и лично Императором Клавдием ему вручается лавровый венок вместе со скромным призом в тысячу сестерциев. Это дает нам возможность кое-что предпринять.
Паво нахмурился: - Предпринять что именно?
Ланат окинул взглядом коридор, прежде чем ответить: - Клавдий живет в страхе. Это и понятно, учитывая, что его предшественник Калигула был убит членами преторианской гвардии. Император будет окружен своими германскими телохранителями, сидя в Имперской ложе, что делает невозможным для кого-либо приблизиться к нему. За одним исключением, а именно победивший гладиатор. Он сделал паузу, позволив своим словам дойти до сознания Паво. - Выиграй групповую схватку, мой мальчик, и у тебя будет шанс отомстить за отца и свою семью … убив Клавдия.
Холодная дрожь пробежала по спине Паво. Он посмотрел на сенатора со смесью подозрения и беспокойства. И все же мысль о том, что Клавдий падет под его мечом, наполняла его странным трепетом.
– Убить Императора… на глазах у толпы? - прошептал он.
– Почему бы и нет? Такой тиран, как Клавдий, заслуживает смерти на большой сцене.
– Возможно. Но даже если бы я хотел помочь, ты забываешь, что нас шестьдесят человек, которые должны принять участие в групповой схватке. Нерва говорит, что выживет только один гладиатор. Что, если меня убьют? Тогда твой план потерпит крах.