Месть
Шрифт:
– Ах, но в этом и прелесть групповых схваток. Ты столкнешься с отбросами, самыми низкими из низших! Мужчины, прошедшие только базовую подготовку по обращению с мечом. Но, ведь, есть ты, с репутацией одного из лучших фехтовальщиков, когда-либо появлявшихся на Арене. Честно говоря, я скептически относился к твоим способностям. Мальчик, родившийся в знатной семье, обладающий неестественным талантом владения мечом, казался мне надуманным существом. Пока сегодня я увидел своими глазами, как ты сражаешься. Ты проявил замечательное мужество, мастерство и сообразительность, чтобы победить
– Возможно. Но что я буду от этого иметь?
– Месть! … Ты отомстишь! Хорошо известно, что Клавдий лично санкционировал смерть твоего отца. О какой большей награде ты мог бы мечтать, чем о шансе убить Императора?
– Убить Клавдия? Он просто какой-то слюнявый старый дурак. Мне нужен Гермес. Это он убил моего отца. Я хочу убить Гермеса, а не Императора.
– Устроить бой между тобой и Гермесом не в моих силах. Он считается величайшим гладиатором, который когда-либо жил в Риме. Таким образом, он пользуется непревзойденным статусом и известностью. Я слышал, что даже Калигула однажды пытался выманить его из отставки. Гермес наотрез отказался. Калигула был возмущен, но потом понял, что любой шаг против Гермеса может оказаться слишком большим шагом для римской толпы.
– Но сейчас Гермес вышел из отставки. Он планирует драться на Играх. Мурена сам сказала мне об этом.
– Правильно. Однако он должен сразиться с другим противником, которого Клавдий выберет лично. Боюсь, я ничего не могу поделать в отношении Гермеса. Но я могу помочь тебе в другом деле.
Паво наклонил голову к Ланату. Во рту у него пересохло.
– Я так понимаю, твоего сына завтра убьют. Бросят зверям. По крайней мере, так оно и произошло бы, если бы не этот неприятный инцидент с медведем сегодня.
– Это ничего не меняет. Мурена и Паллас не пощадят Аппия. Эти бессердечные греческие ублюдки найдут другой способ его убить.
– Они его уже нашли. Завтра его сбросят с Тарпейской скалы. Кажется, и имперский секретарь, и его помощник стремятся избавиться от любого, кто носит имя Валерий.
Паво задумался: - Ты сказал, что поможешь мне. Как?
Ланат слегка улыбнулся: - Твой сын в Императорском Дворце. Где, по-твоему, я нашел этот медальон?
Надежда и страх запульсировали в черепе Паво. Ему хотелось поверить, что шанс спасти Аппия еще есть. Он сузил глаза на сенатора. Глаза пожилого человека блестели, когда он продолжил.
– Я подружился с одним из дворцовых рабов, интересным молодым парнем по имени Квинт Лициний Катон. Я частый гость во дворце и слышал, что юный Катон любит поэзию. Я сам балуюсь стихами, поэтому сегодня зашел и одолжил Катону несколько свитков из моей коллекции. Немного Катулла и несколько строк Проперция.
– Какое это имеет отношение к Аппию?
Пожилой сенатор понизил голос: - Аппий был там, Паво. Он все еще на попечении имперских рабов. Я видел твоего сына своими глазами. Он носил свой медальон на шее. Я взял его у него, чтобы доказать тебе, что я человек слова. Катон, кажется очень привязался к молодому Аппию. Бедняга явно расстроился, когда сообщил мне, что Аппия завтра с нами не будет.
Паво ударил кулаком по ладони: - Тогда еще есть шанс спасти моего сына.
Ланат оглянулся через плечо, снова повернулся к Паво и снова заговорил еле слышным шепотом: - У меня есть план. Императорский дворец почти пуст, пока идут Игры. Император, его имперский персонал и вольноотпущенники в это время отсутствуют, а многие его рабы назначены обслуживать Арену. Во Дворце остается только несколько домашних рабов и небольшой отряд преторианской гвардии.
– И, каков план? - быстро спросил Паво, его пульс участился, а мысли заработали быстрее.
– Завтра во время боя я отправлюсь в Императорский Дворец, чтобы одолжить Катону свои стихи. Я достаточно примелькавшееся лицо во Дворце. Никто не посмеет меня не впустить. Оказавшись внутри, я найду Аппия и передам его одному из моих рабов у входа на кухню, которая во время Игр не охраняется. Оттуда его увезут.
Паво пришла в голову мысль. – И куда его увезут? Он не может оставаться в Риме. Как только Клавдий будет мертв, против каждого гладиатора в стране начнется репрессия. Подумай, что сделают Паллас и Мурена, если схватят Аппия… - Он счел это слишком огорчительным, чтобы продолжать. Паво закрыл глаза и попытался отогнать эту мысль.
– Я уже обдумал эту проблему, - сказал Ланат после паузы. Паво открыл глаза и увидел, как сенатор продолжает, почесывая щеку. - Кажется, э то твой друг. Толстый парень по имени Маний Сальвий Букко.
Паво удивленно заморгал: - Букко был моим соратником, когда я находился в лудусе в Пестуме. Но как вы узнали о нем?
– Сеть Освободителей гораздо обширнее, чем ты можешь себе представить, Паво. Телохранитель одного из моих друзей когда-то был гладиатором в Пестуме. Он упомянул, что вы с Букко были очень близки. Очевидно, у него было пристрастие к азартным играм, и он у тебя в долгу.
Паво кивнул: - Я вытащил его из затруднительного положения с кредитором.
Ланат слабо улыбнулся: - Я послал одного из своих слуг в Остию, чтобы объяснить ситуацию Букко. Пока мы разговариваем, он уже на пути в Рим. Он согласился забрать Аппия. Мой раб встретит его на дороге и передаст ему Аппия, как только Клавдий падет. Он будет в Остии в целости и сохранности, прежде чем власти поймут, что он пропал. Там он будет иметь все, что захочет.
Паво молчал. Он опасался довериться Ланату. Но его все равно ждала ужасная смерть на Арене. Мурена пообещал ему, что он так или иначе погибнет на Играх, и Паво понимал, что долго ему не прожить.