Месть
Шрифт:
Фракиец вытащил меч из поверженного германца и взглянул на усеянный трупами песок.
– Остались только мы с тобой, толстосумчик, - усмехнулся он, оглядываясь на Паво.
– Угадай, что я тебе скажу? Завтра в это же время я разбогатею. Мурена посетил меня этой ночью в моей камере. Обещал мне десять тысяч сестерциев, ферму в Брундизиуме и все прелести, которые я когда-либо могу пожелать, в обмен на то, что я тебя убью.
– И вы поверил тому, что сказала эта греческая крыса? Ты, оказывается, еще глупее, чем кажешься.
– Ты думаешь, что один ты такой умный, римлянин. Ты не будешь выглядеть таким умным, когда мой клинок перережет тебе горло!
Паво застыл на месте, когда фракиец приблизился к нему, обнажив зубы и издав торжествующий рык.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Борясь со жгучей болью в груди, Паво отшатнулся от Амадокуса, когда его могучий соперник бросился на него. Судья махнул своей деревянной тростью на фракийца, требуя, чтобы он дал Паво шанс поднять свое оружие, чтобы состязание было честным. Амадокус схватил судью за плечо и одним точным ударом пронзил ему живот. Толпа заликовала, упиваясь зрелищем ужасного конца официального лица. Амадокус вынул свой клинок, а судья упал на песок, схватившись за свои кишки, чтобы они не вывалились наружу.
Затем фракиец наполнил легкие и возобновил атаку на молодого гладиатора. Паво быстро метнулся к нему и схватил два меча, лежавших рядом с выпотрошенным германцем. Он резко поднял голову и увидел блестящий кончик меча, устремившийся к нему. В мерцающих перед глазами пятнах он поднял оба меча, и, развернувшись, ударил ими по лезвию, летящему на него. Скрежещущий лязг стали о сталь пронзительно разнесся по Арене. Амадокус зарычал, когда Паво приподнялся на носочках и оттолкнул фракийца на шаг назад. Амадокус снова бросился на него, но Паво сменил свою позу и выставил оба меча перед собой, блокируя серию ударов. Амадокус тяжело дышал, и по его телу стекал пот, так как его безжалостные атаки стали давать о себе знать. Но Паво отказался втягиваться в тяжелейший поединок. Он понимал , что если ему суждено победить своего старого, более сильного соперника, ему придется навязать тому свои условиях, используя свое мастерство фехтования.
Амадокус снова атаковал, издав низкий горловой звук: - Сражайся, римское дерьмо! Не отступай, как женщина.
– Это лучшее, на что ты способен?
– усмехнулся Паво.
Амадокус зарычал, размахивая клинком. Он остановился на полпути, жестокая улыбка заиграла на его губах, когда он заметил рану на груди Паво: - Ты истекаешь кровью, римлянин. Это знак. Видно, боги благоволят мне.
Паво улыбнулся: - Что-то уж больно долго ты сражаешься с раненым аристократом. Ты, должно быть, теряешь хватку, фракиец.
Безумно рыча, Амадокус снова бросился на Паво, нанося жестокие удары мечом юному гладиатору. Паво своими мечами отразил атаку. Но он уже начал уставать. Паво чувствовал, как его мышцы ныли от напряжения, когда он поднимал мечи. Его дыхание становилось все более прерывистым. Амадокус усмехнулся, поняв это. Он бросился с клинком на Паво, целясь ему в туловище. Но в последний момент он дернул запястье и направил лезвие в руку соперника. Паво увернулся от удара, но острие меча укололо его, и по руке пробежала жгучая боль. У него перехватило дыхание. Его пальцы разжались, и один из мечей беспомощно выпал из его рук.
– Попался, римлянин! - усмехнулся Амадокус.
Паво отшатнулся назад, его мышцы трепетали от возбуждения и страха. Ехидные насмешки посыпались на него с галерей над парапетом. Теперь Амадокус наклонился и схватил упавший меч прежде, чем Паво успел до него дотянуться. Вооруженный двумя мечами, с глазами, полными дикой решимости, фракиец отдернул руки назад, прижав локти к бокам, а затем с огромной силой устремил оба меча в шею Паво. За этот краткий миг молодой гладиатор увидел, что жизнь его сына повисла на волоске. С последним всплеском слабеющей силы, он нырнул вправо, уклонившись от удара и направил руку с оставшимся мечом вверх, Амадокусу под подмышку.
Фракиец посмотрел вниз, ошеломленный видом лезвия, пронзившим его плоть, и горячей струи крови, хлынувшей по его туловищу и брызнувшей на песок. Содрогнувшись от гнева, он бросился на Паво. Гладиатор скривился от боли, когда Амадокус навалился на него сверху, и оба мужчины рухнули на землю. Паво толкнул Амадокуса в отчаянной попытке сбросить того . Фракиец ударил его кулаком в челюсть. Паво увидел белую вспышку. Его зрение прояснилось, когда Амадокус схватил изогнутый кинжал, валявшийся на песке. Теперь публика завизжала от радости, когда фракиец попытался вонзить кинжал в горло Паво. Паво вскинул руки над головой, чтобы защититься от удара, который был скован защитной броней на предплечье фракийца.
– Все кончено, римлянин, - прохрипел Амадокус, безжалостно давя кинжалом в своего противника. – Наконец то, ты умрешь. Или умоляй сохранить тебе жизнь!
Паво охватила паника, когда Амадокус зарычал и прижал острие кинжала к его горлу. Он почувствовал, как его мышцы ослабли под тяжестью соперника, который все сильнее давит на него кинжалом. В его груди нарастало сильное напряжение, а грудная клетка запульсировала от боли. Теперь острие кинжала добралось до его плоти. По венам Паво разлилась скорбь за судьбы своего сына.
С трудом сглотнув, он напряг последний запас сил, вспомнив интенсивные тренировки под руководством Макрона. Паво резко выставил руки вперед и оттянул кинжал от своей шеи. Амадокус на мгновение выглядел удивленным, не в силах понять, как такое могло произойти, что вроде бы недавно этот тощий рекрут теперь овладел такой грубой силой и мощью, что смог сравниться с ним. Крепко сжав челюсти, Паво напря г мышцы руки и дюйм за дюймом продвигал кинжал вверх, пока острие не зависло на волосок от шеи Амадокуса.
– Ты не сможешь меня убить! Я законный чемпион, а не ты!
– Не забудь поздороваться со Спартаком в загробной жизни.
Глаза фракийца расширились, когда Паво сделал последнее рывок, и кинжал вонзился ему в горло, выйдя из затылка, мгновенно превратив его ворчание в кровавое бульканье. Легкий оттенок сожаления пронзил Паво в момент смерти его противника. Несмотря на то, что он был его заклятым врагом, он сохранил определенную степень уважения к Амадокусу. Его соперник показал себя бесстрашным воином, восполнив своим упорством и боевым духом то, чего ему не хватало в мастерстве. Он видел, как ярость в глазах фракийца потускнела, а рот расслабился, из уголков его губ засочилась кровь. Затем он откатил Амадокуса в сторону.