Месть
Шрифт:
Лицо Сидни было белым.
– Я виновата, – сказала она себе под нос, сжимая пальцы. – Я это с тобой сделала.
Виктор подошел к стулу Сидни, встал перед ней на колени и твердо произнес:
– Сидни, я жив благодаря тебе. – Слезы потекли по ее щекам. Виктор коснулся ее плеча. – Ты меня спасла.
Она подняла глаза – синие радужки в красной окантовке.
– Но я тебя сломала.
– Нет, – начал Виктор и вдруг осекся. Ему на ум пришла мысль. Крохотная, но яркая искорка. Виктор подхватил ее, попытался раздуть пламя из слабого огонька и наконец понял.
Он не там искал. Он искал обычные решения проблемы.
Но Виктор не обычный человек. И то, что с ним произошло, тоже.
ЭО исказил его силы.
Значит, нужен ЭО, чтобы их починить.
Удивительно, что люди способны выдавать за музыку.
Виктор прислонился к стойке. На сцене группа людей терзала инструменты. Единственный плюс, что они заглушали растущий гул в его собственной голове. Недостатком было то, что на его месте образовалась боль.
– Эй! – окликнул бармен. – Тебе налить?
Виктор повернулся к бару. К человеку за прилавком.
Уилл Коннелли, шесть футов три дюйма, квадратная челюсть, ершик черных волос и все признаки потенциального ЭО.
Виктор поручил Митчу перестроить поисковую матрицу, ту самую, которую Эли, а затем и полиция использовали для поиска ЭО, той самой, которая привела Виктора к Доминику.
Потребовалось два месяца, чтобы выследить первого кандидата – женщину на юге, которая умела обращать вспять возраст, но не травмы. Еще три, чтобы найти второго – мужчину, что мог разобрать вещи и собрать их обратно, но, увы, этот навык не относился к живым существам.
Найти ЭО было достаточно сложно.
Найти конкретных, кто обладал бы нужными силами, было еще труднее.
Последней зацепкой стал Уилл Коннелли, который выписался из больницы спустя два дня после аварии. Доктора только руками разводили.
Это предполагало способность к исцелению.
Вопрос был в том, сможет ли он исцелить Виктора.
Пока никто не смог.
– Ну? – переспросил Коннелли, перекрикивая музыку.
– «Глен Ардок», – ответил Виктор, кивая на пустую бутылку на задней стенке.
– Смотаюсь за новой, – сказал Коннелли, махнул другому бармену и выскочил из-за барной стойки.
Виктор немного выждал, затем последовал за ним по коридору. Коннелли как раз добрался до открытой двери кладовой, когда Виктор его догнал.
– Я передумал.
Бармен обернулся, и Виктор одним толчком отправил его вниз по лестнице.
Не очень долгий полет, но внизу была стена из металлических бочонков, и бармен врезался в них с грохотом, который привлек бы внимание, если бы не завывания над головой.
Виктор неторопливо спустился, а бармен сел, схватившись за локоть.
– Ты сломал мне чертову руку!
– Ну так почини ее, – сказал Виктор.
Выражение лица Коннелли изменилось.
– Чего? Что ты за…
Виктор щелкнул пальцами, и бармен пошатнулся, сдерживая крик.
Мог бы не напрягаться. Музыка так грохотала, что хоть резню устраивай, никто не заметит.
– Ладно! – простонал Коннелли. – Ладно.
Виктор отпустил его, и бармен выпрямился. Сделал несколько вдохов, а затем все его тело содрогнулось. Движение было таким быстрым, что походило на вибрацию. На перемотку. Еще секунда, и его рука легко повисла на боку, боль исчезла с лица.
– Хорошо, – сказал Виктор. – Теперь исправь меня.
Коннелли замешкался:
– Я не могу.
Виктор размял руки, и Коннелли отшатнулся обратно к стене ящиков.
– Я не могу, – выдохнул он. – Ты что, считаешь, если бы я мог помочь другим людям – я бы этого не сделал? Да я бы гребаным мессией стал. А не пахал бы в этом дерьмовом баре.
Это верно.
– Оно работает только на мне самом.
Гадство, подумал Виктор прямо перед тем, как зазвонил его телефон. Он вытащил сотовый из кармана и увидел на экране имя Доминика.
Дом звонил Виктору только тогда, когда возникали проблемы.
– Что случилось?
– Плохие новости, – ответил бывший солдат.
В кладовой Коннелли схватил бутылку с полки и бросился к Виктору. Вернее, попытался. Но Виктор поднял руку, и все тело Коннелли резко замерло. Виктор поймал его нервы, зажал их на месте. Он тренировался с той ночи, как сдвинул Сидни. Узнал, что боль и движение – две грани контроля. Покалечить тело просто; остановить его труднее, но Виктор и этому научился.
– Продолжай, – сказал он Дому.
– Ладно, ты ж знаешь, что многие ребята, отслужив, идут по частным лавочкам? Безопасность. Целевики. Наемники. Кому-то везет, кому-то нет. Но всегда есть работа для людей в определенной области, было бы желание.
Коннелли все еще боролся с Виктором, напирал всем весом, будто они занимались армрестлингом. Как будто это битва мускулов, а не воля.
– Так вот, пью я со старым армейским приятелем, – продолжал Дом, – вернее, он пил бурбон, а я коктейль…
– Короче, – поторопил Виктор, ставя бармена на колени.
– Да, извини. Вот, и тут он мне говорит, что нашел новую работу. Она вне радаров – ни публичных сведений, ни документов или онлайн-публикаций, просто из уст в уста. Никаких подробностей. Только название. ЭОН.
Виктор нахмурился.
– ЭОН?
Коннелли попытался закричать, но Виктор сжал ему челюсти.
– Ага. ЭОН, – подтвердил Дом. – «ЭО: наблюдение и нейтрализация».
Виктор замер.
– Это тюрьма.
– Или что-то наподобие. Они ищут охранников, но также обучают офицеров охотиться на таких, как мы.