Местечко под солнцем
Шрифт:
– Только в темноте, днем почти не видно... Ох ты, Боже мой, - Луната встала из-за стола, подошла ко мне, приобняла за плечи и ласково погладила по голове.
– Ну, успокойтесь, миленький вы наш, успокойтесь, хороший!
От этого я вообще завопил сверх всякой меры. Как же давно меня по голове-то не гладили!!..
– Соседи сбегутся, - расстраивался Божедар, выплескивая напиток из моей кружки за окно и наливая в нее тягучей, почти черной жидкости, скажут, гостя мучаем, в самом деле! Пейте же, родимый, пейте! Надо же, как человек-то расстроился, надо же...
Стуча
– Вы покушайте, покушайте, - Луната торопливо нарезала злополучную "отбивную" на маленькие кусочки, - а то захмелеете на голодный-то желудок. Огурчик берите, лучок... Дарик, одел бы ты хоть рубашку какую, все уже перьями засорил! Смотри, вон и в тарелку попало!
Давясь и всхлипывая, я кое-как отобедал. Наливка оказалась довольно крепкой и очень вкусной, закурив, я взял в себя в руки, успокоился и принялся извиняться.
– Ну, что вы, что вы!
– замахали руками хозяева, Дениска же торопливо ел, погладывая в раскрытое окно - ему явно не терпелось улизнуть к приятелям.
– Такое часто случается с приезжими, - Божедар хрустел редиской, по-разному реагируют, хотя художник так вообще не удивился...
– Какой художник?!
– поперхнулся я.
– В прошлом году к нам художник-иконописец забрел, Феофластом зовут, он у нас и портной, и башмачник, всех замечательно одел и обул. Есть еще музыкант, он к нам с похмеля заблудился, Дмитрий Иванов-Малишицкий, не слышали, нет? Как сюда попал, он и сам не знает. Сначала принял Рэма за белую горячку, потом Рэм ему вина вынес, а через полчаса Дима ему уже песни свои пел. В общем, так у нас так и остался, через два дома живет, он еще и на свирели играет. Очень милый молодой человек, если хотите, познакомлю.
– Да, конечно, а.... он...
– Такой же, как вы. Он сразу освоился, о каких-то Китежах, Шамбале, что ли, Белозерье, вроде бы, а потом спросил, нельзя ли остаться. А нам жалко, что ли? Пусть живет, раз человек хороший. Что тебе, Дениса? Иди, гуляй.
Малец мгновенно испарился, не забыв вежливо поблагодарить маму за обед. От чего я опять едва сентиментально не разрыдался, и решил отвлечься насущными вопросами:
– Но вы можете сказать, откуда, как факт, мог взяться Рэм, птеродактили, а?
Луната, тревожно отметила, что я снова начинаю выходить из берегов и расстраиваться, и толкнула мужа в бок.
– Не знаю, правда, не знаю, - молитвенно сложил руки Божедар, - когда мы сюда приехали, нас никто не спрашивал, откуда мы такие взялись, чего ж мы будем другим под хвост заглядывать? Нам что, не все равно кто, откуда, если люди хорошие?
– Да, в общем-то, вы правы, - кивнул я, тихонечко совея от наливки. А на что вы все живете тут? Ну, ладно, птичник, огороды, а остальное? Откуда средства берете?
– Торгуем, отправляем на, так называемую нами "Большую землю", грибы, ягоды, сувениры для художественных салонов, плетеные украшения из кожи пальцекрылов, Розик их мясо поставляет как маринованный шашлык для уличных кафе - отлично идет, между прочим, только
– А... как же вас... как же вас не нашли-то до сих пор? Поселение большое, а о вас не знает никто!
– А мы высоко забрались, - улыбнулся Божедар, - да и охраняют нас.
– Кто?
– Так вот, - Божедар кивнул в сторону окна.
Над еловыми верхушками распахнулось нежное безветренное небо с одним только странным облачным следом: перистые изгибы удивительным образом походили на громадный отпечаток большого пальца руки...
– Скажите на милость, а почему вы меня сюда привели? Незнакомого человека! Я же кем угодно мог оказаться.
– Вы когда в машине спали, у вас было очень несчастное и очень доброе лицо. Да и вообще я людей сразу чувствую.
– Тук-тук! Я вам сыр принес!
– возникший в оконной раме Рэм, протянул пакетик с белым полукружьем.
– Ой, спасибо, - Луната подхватила подарок, - покушай с нами, Рэмушка.
– Спасибо, мне еще заказы развести надо, - на его спине болтались наполненные сумки, - так вечером придете?
Хозяева вопросительно уставились на меня.
– Конечно, - закивал я болванчиком, еще не хватало нарушать планы таких замечательных людей! Истерики устраиваю, а еще и... нет! С удовольствием пойду, куда скажут!
– А еще кто-нибудь придет, или мы просто так, по-семейному посидим?
– Дима собирался подойти... а кто еще не знаю, наверняка про вас уже всем известно, захотят познакомиться, - улыбка Рэма могла бы улицы освещать заместо фонарей.
– А вы надолго к нам?
Божедар пришел на помощь моему беспомощному морганию:
– Не известно пока еще, человек с дороги, отдышаться не успел!
– Извините меня, - его улыбка сделалась чуть виноватой, и я подумал, какой он должно быть бесподобный, чуткий муж... в голову полезла несчастная племянница со своим козлом-алкашом... нет, Рэм, женат, оставим эти мысли!
– Да что вы, - виноватился я в ответ, - я просто сам еще не решил. Вечером нагрянем обязательно.
– Ждем!
И Рэм ушел.
С каждым глотком наливки я приободрялся, и приободрялся, время от времени изрекал всякие неуклюжие глупости, но это было уже хоть что-то, по крайней мере, я больше не рыдал. Ну, что такое, в самом-то деле? Чего я так распсиховался? Бывают же негры, китайцы, индейцы там всякие, чего меня так расстроили челоптахи, кентавры, кто там еще?.. Кстати!
– Божедар, - я закурил, деликатно выпуская дым в окно, - во избежание дальнейших потрясений, не могли бы вы рассказать, ну, так, в крации, кто еще обитает в вашем благословенном местечке? А то, сами понимаете - не ровен час в обморок, вместо "здрасти"!
– опять снеуклюжничал я, но сегодня мне, видать в честь истерики, все прощали и не на что не обижались.