Место назначения неизвестно
Шрифт:
— Неужели все это действительно случилось?
— Еще как случилось! — ответил Том Беттертон. — Но я согласен с вами, Оливия, это был просто кошмар! Ну, хоть теперь-то он закончился! По террасе к ним подошел Джессоп и сел рядом. — А где Энди Питерс? — спросила Хилари.
— Скоро он будет здесь, — сказал Джессоп. — Ему нужно еще уладить кое-какие дела.
— Значит, Питерс был одним из ваших людей? И он проделывал эти штуки с фосфором и свинцовым портсигаром, выделявшим какие-то радиоактивные вещества. Мне и в голову не
— Да, — согласился Джессоп, — вы оба были очень осторожны друг с другом. Впрочем, строго говоря, он был не моим человеком. Он представлял США.
— Значит, вот кого вы имели в виду, говоря, что если я в самом деле найду здесь Тома, то буду под защитой? Вы говорили об Энди Питерсе.
Джессоп кивнул.
— Надеюсь, вы не обвиняете меня в том, — сказал Джессоп, по-птичьи наклонив голову в своей излюбленной манере, — что ваше приключение не имело желанного конца?
Хилари озадаченно взглянула на него:
— Какого конца?
— Более интересного вида самоубийства, — сказал он.
— Ах, это! — Она с сомнением покачала головой. — Это теперь мне кажется таким же нереальным, как и все остальное. Я так долго была Оливией Беттертон, что мне странно представить, что теперь опять придется становиться Хилари Крейвен.
— Вот и мой друг Лебланк, — прервал ее Джессоп. — Мне нужно поговорить с ним.
Он встал и пошел вдоль террасы. Том Беттертон быстро сказал:
— Оливия, сделайте для меня еще одну вещь, прошу вас. Я всё еще называю вас Оливией… я так привык.
— Что вы хотите?
— Пройдите со мной вместе по террасе, потом вернитесь сюда и скажите, что я поднялся к себе в номер полежать.
Она вопросительно посмотрела на него:
— Зачем? Что вы?..
— Мне нужно бежать, моя дорогая, пока все идет нормально.
— Бежать? Но почему?
— Пошевелите мозгами, милая моя девочка. Я не совсем знаю, какой здесь статус. Танжер такое странное место, на которое не распространяется юрисдикция ни одной страны. Но я знаю, что случится, если я с вами вместе прибуду в Гибралтар. Первое, что произойдет, когда я ступлю на берег, — это будет мой арест.
— Вы имеете в виду разглашение государственной тайны, или как там они это называют? Но, Том, вы не можете в самом деле рассчитывать на то, что вам удастся скрыться. Где вы сможете скрыться?
— Я уже сказал вам. Где угодно.
— Но разве это реально в наше время? Нужны деньги и еще много чего.
— С деньгами все в порядке. Они припрятаны у меня в одном надежном месте, где я всегда могу получить их под новым именем.
— Вы все-таки взяли деньги?
— Разумеется, взял.
— Вас выследят и поймают!
— Это сделать будет сложно. Разве вы не понимаете, Оливия, что то описание моей внешности, которым они располагают, совсем не похоже на то, как я выгляжу сейчас? Вот почему я так настаивал на той пластической операции. Это и было главной причиной, понимаете? Исчезнуть из Англии, подкопить кое-какие деньги и изменить свою внешность так, чтобы в безопасности прожить жизнь.
— Вы не правы, — волновалась она. — Уверена, что вы не правы. Значительно лучше для вас будет вернуться назад и держать ответ за свои поступки. В конце концов, сейчас не война. Думаю, вам ничего не грозит, кроме короткого срока тюремного заключения. Что хорошего в том, чтобы опасаться преследования всю свою жизнь?
— Вы не понимаете, — сказал он. — Вы не понимаете самого главного во всем этом деле. Давайте пойдем!
Хилари встала и медленно пошла рядом с ним по террасе. Она чувствовала себя странно растерянной и лишившейся дара речи. Она выполнила свои обязательства перед Джессопом и перед той умершей женщиной, Оливией Беттертон. Большего она сделать не могла. Она прожила с Томом Беттертоном несколько недель в самом тесном контакте, а сейчас чувствовала, что они с ним так и остались чужими. Между ними не возникло не только чувств дружбы, но даже товарищества.
Они подошли к концу террасы. В стене была маленькая дверца, выходившая на узкую улочку, которая, петляя и извиваясь, спускалась с холма прямо к порту.
— Я выберусь этим путем, — сказал Беттертон. — Его никто не охраняет. Прощайте.
— Удачи вам, — медленно проговорила Хилари.
Она стояла и смотрела, как Беттертон подошел к двери, взялся за ручку и повернул ее. Открыв дверь, он сделал шаг назад и остановился. На пороге стояли трое мужчин. Двое из них вошли в дверь и направились к нему. Первый заговорил официальным тоном.
— Томас Беттертон, у нас имеется ордер на ваш арест. Вы будете находиться здесь под арестом до тех пор, пока не будете переданы представителям вашей страны.
Беттертон резко развернулся, но другой человек тем временем уже обошел его вокруг и стал у него за спиной. Тогда Беттертон, усмехаясь, опять повернулся к первому.
— Все хорошо, — сказал он, — но дело в том, что я не Томас Беттертон.
Третий мужчина прошел в дверь и остановился рядом со всеми.
— Нет, — сказал он, — вы Томас Беттертон.
Беттертон рассмеялся:
— Здесь просто слышали, как меня называли Томасом Беттертоном и как я отзывался на Томаса Беттертона. Дело в том, что я не Томас Беттертон. Я познакомился с Беттертоном в Париже. И занял его место. Спросите эту леди, если не верите мне, — сказал он. — Она приехала ко мне, выдавая себя за мою жену, и я признал ее как свою жену. Так это было?
Хилари кивнула.
— Это, — сказал Беттертон, — было по той причине, что, не являясь Томасом Беттертоном, я, естественно, и понятия не имел о том, как выглядит жена Томаса Беттертона. Я думал, что она действительно жена Томаса Беттертона. Ну а потом мне пришлось выдумать разные оправдания, которые удовлетворили бы ее. Но сейчас я говорю правду.