Место назначения неизвестно
Шрифт:
Он лишь слегка покачал головой. Выражение его лица оставалось снисходительным, но за снисходительностью уже проглядывал легкий намек на презрение.
— Теперь вы рассуждаете, как ребенок, — осуждающе проговорил он. — Ну как я могу вас отпустить? Как я могу позволить вам разнести по всему миру о том, что вы здесь видели?
— Вы не поверите мне, если я поклянусь, что никому не скажу ни слова?
— Нет, конечно же, не поверю. Было бы очень глупо с моей стороны верить в подобные обещания.
— Не хочу оставаться в этой тюрьме, хочу уехать отсюда!
— Но ведь у вас есть
— Но я не знала, что меня здесь ждет! И представления не имела!
— Да, — согласился мистер Аристидес. — Представления об этом вы не имели. Но могу заверить вас, что именно мир, в который вы приехали, намного приятнее, чем жизнь за «железным занавесом». Здесь для вас есть все необходимое! Предметы роскоши, чудесный климат, развлечения…
Он встал и ласково похлопал ее по плечу.
— Вы успокоитесь, — уверенно сказал он. — Да, рыженькая птичка в клетке обязательно угомонится. Через год, через два года — наверняка вы будете чувствовать себя совершенно счастливой. Хотя, возможно, — задумчиво добавил он, — станете менее интересной…
ГЛАВА 19
Следующей ночью Хилари неожиданно проснулась от какого-то звука. Она приподнялась на локте и прислушалась.
— Том, вы слышали?
— Да. Самолет… низко летит. Ничего удивительного. Они летают здесь время от времени.
— Интересно… — она оставила предложение незаконченным.
Она лежала без сна, задумавшись, вновь и вновь прокручивая в памяти странную беседу с Аристидесом.
Старик явно проявлял к ней какой-то странный, причудливый интерес. Можно ли сыграть на этом?
Сможет ли она в конце концов уговорить его забрать ее с собой отсюда?
Если в свой следующий приезд он пошлет за ней, она переведет разговор на его покойную рыжеволосую жену. Прелестями тела его очаровать не удастся. Его кровь уже слишком холодна. Кроме того, у него есть «молоденькие девочки». Но старики любят предаваться воспоминаниям, особенно когда их просят рассказать о минувших днях.
Дядюшка Джордж, который жил в Челтенхэме…
Во мраке комнаты Хилари улыбнулась, вспомнив дядюшку Джорджа.
Были ли дядюшка Джордж и Аристидес, обладатель миллионов, очень различны по своей сути? У дядюшки Джорджа была экономка — «такая славная, надежная женщина, дорогая моя, никакой развязности, никакой распущенности, ничего подобного! Милая, простая, разумная». И как дядюшка Джордж шокировал всю семью, женившись на этой славной и простой женщине! Она очень хорошо умела слушать…
Как Хилари сказала Тому? «Я найду способ выбраться отсюда». Неужели этим способом окажется Аристидес?..
— Донесение, — сказал Лебланк. — Ну вот наконец донесение.
Только что вошел его связной и, отдав честь, положил перед ним сложенный вдвое лист бумаги. Лебланк развернул, прочитал и возбужденно заговорил:
— Это доклад пилота одного из разведывательных самолетов. Он исследовал квадрат на территории Высокого Атласа и заметил подаваемые снизу световые сигналы. Они передавались азбукой Морзе и были повторены дважды. Вот они.
Он положил документ перед Джессопом.
«КОГЛЕПРАСЛ».
Он отделил карандашом две последние буквы.
— СЛ — наш код фразы «Без подтверждения».
— А КОГ, с которых начинается послание, — продолжил Джессоп, — опознавательный сигнал. Значит, остальное и есть само послание. — Он подчеркнул его. — ЛЕПРА. — И стал с сомнением рассматривать его.
— Проказа?
— Что бы это значило?
— Вам известны какие-нибудь значительные поселения прокаженных? Или пусть даже что-нибудь незначительное.
Лебланк развернул перед собой большую карту и ткнул в нее своим коротким указательным пальцем, пожелтевшим от никотина:
— Вот та территория, над которой работал наш пилот. Подождите. Кажется, я что-то припоминаю…
Он вышел из комнаты и вскоре вернулся назад.
— Есть! — сказал он. — Там находится знаменитый медико-исследовательский центр, основанный и субсидируемый широко известным филантропом. Центр расположен как раз на этой территории, очень пустынной, между прочим. Там проведена значительная работа по изучению проказы. Там же находится и колония прокаженных, насчитывающая около двухсот человек. Кроме всего прочего, там ведутся исследования рака, есть туберкулезный санаторий. Но, заметьте, все это в высшей степени достоверно. Репутация центра самая высокая. Сам президент республики является его покровителем.
— Да, — уважительно произнес Джессоп, — отличная работа, ничего не скажешь.
— Но центр в любое время открыт для осмотров! Его постоянно посещают все заинтересованные медицинские работники.
— И не видят ничего, что им не следует видеть! Зачем это им? Нет лучшей маскировки для сомнительного бизнеса, чем атмосфера высочайшей респектабельности!
— Возможно, — неуверенно проговорил Лебланк, — возможно, в этом месте разыскиваемая нами группа останавливалась на привал? Группа небольшая, вполне может затаиться в центре на несколько недель, перед тем как продолжить свое путешествие.
— Считаю, что это может быть кое-чем большим, — сказал Джессоп. — Считаю, это может быть конечным пунктом путешествия.
— Вы думаете, что-то… крупное?
— Колония прокаженных наводит меня на определенные размышления… Насколько я знаю, современное состояние медицины позволяет лечить проказу в домашних условиях.
— В цивилизованном обществе — возможно. Но неприменимо для этой страны.
— Согласен. Однако слово «проказа» все еще ассоциируется со средневековьем, когда прокаженные носили на себе колокольчики, чтобы предупреждать людей о своем приближении. Праздное любопытство не приводит посетителей в колонию прокаженных. Те, которые посещают ее, как вы сами сказали, медицинские работники, профессионалы, интересующиеся только проводимыми там медицинскими исследованиями, и, возможно, общественные работники. Цель — доложить об условиях, в которых прокаженные живут, а они, несомненно, восхитительны. За фасадом же филантропии и благотворительности может происходить что угодно. Кто, кстати, владелец центра? Кто тот филантроп, организовавший и субсидирующий его?