Металл дьявола
Шрифт:
Индейцы разбежались. Солдаты хватали как заложников женщин и детей, среди них были жена и сын Уачипондо. С дальней горы Уачипондо видел дым, поднимавшийся над его хижиной, которую подожгли солдаты-индейцы, по приказу метисов, хотя и метисы два года назад убивали белых. Тогда все нагорье бушевало, словно море в бурную погоду. Потом буря улеглась, и снова лежало оно спокойное, ровное, неизменное, переливаясь неуловимыми оттенками серого и желтого.
Уачипондо ушел в горы провинции Инкисиви и осел в рудной зоне Оруро. У него еще оставалось немного денег, на них он купил себе вьючных лам. Он стал погонщиком и, доставляя йа рудники сельскохозяйственные продукты, а оттуда — мешки с
Во время переездов случалось, что ламы отдыхали и паслись по нескольку дней на одном месте, подкрепляясь ячменем или травой. Уачипондо оставлял их на попечение помощника, а сам отправлялся в горы на поиски рудников, заброшенных еще с колониальных времен и известных индейцам по преданиям, или же разбивал лежащие на поверхности обломки, в погоне за сверкающими камешками, которые приворожили к себе белых людей.
Омонте, словно зачарованный, слушал рассказы испанского коммерсанта Хосе Сентено. Грубый расчет и корысть, которые вели горнопромышленников в их жажде мгновенного обогащения, превращались в его фантастических историях в бескорыстную волшебную мечту.
Сентено переселился в Оруро из Пулакайо. Омонте часто встречал его в баре «Барселона», где пили коктейли. Это был маленький лысый человечек с седыми висками и выпяченной верхней губой, — она так выделялась вперед, что казалось, будто рот у него открывается под подбородком. В Омонте он сразу обрел покорного, неискушенного слушателя и ученика.
Он рассказал ему, как приехал в Боливию в 1875 году и вместе с доном Грегорио Пачеко основал компанию «Гуадалупе». «Крупная компания, но один из директоров оказался интриганом, он стал меня шантажировать, и, чтобы не надавать ему пощечин, пришлось уйти из дела; впрочем, с доном Грегорио я остался в наилучших отношениях».
С тех пор Сентено занялся торговлей, законной и незаконной, в районе рудников.
— Дела идут час от часу хуже, — жаловался он Омонте. — Контрабандой серебра нечего и заниматься. Раньше это было прибыльное дело. За фунт коки рудокоп давал десять унций серебра. Но теперь рудное управление с них глаз не спускает. В Пулакайо у меня хотели отобрать серебряный самородок, заявив, что я украл его! А я, видит бог, купил его у рудокопа! Теперь я предпочитаю покупать у пеонов товары, которые они воруют в лавке, и перепродавать их, а взамен привозить спирт и агуардьенте[25]. Надо как-то жить. У меня, знаете ли, жена и племянница жены, а она нам все равно что дочь.
Тут подошли заморыш Удаэта и доктор Сенобио Лоса. В баре было холодно.
— Чаю с агуардьенте. Погорячее!
— Мне тоже.
— А мне чистого агуардьенте…
— Возвращаетесь в Пулакайо, дон Хосе?
— Нет, дружище, нет. Там теперь все вымирает, как в Потоси.
— Один английский инженер написал статью, говорит, надо разрушить всю гору Потоси, потому что ее основание состоит из чистого серебра.
— Скажите, какая новость! — усмехнулся Сентено. — Но сейчас руда есть только в Уанчаке, это точно. Я обошел всю Боливию и знаю рудники как свои пять пальцев. Колкечака исчерпана. А Уанчака — это второе месторождение в мире. По добыче его превосходит только Брукен-Хилл, в Австралии.
— Его открыл Аргандонья, да? — спросил доктор Лоса.
— Нет, дон Анисето Арсе, — ответил Удаэта.
— Стоп, стоп, — прервал его Сентено. — Открытие этого месторождения теряется во тьме времен. Вы, должно быть, слышали, что индейцы давно знали о залежах металлов, которые испанцы потом «открыли» второй раз. Об Уаичаке известно, что в XVIII веке там началась выработка
Слушатели поторопились дать ему сигарету и поднести огонь.
— В этом деле так ясно было вмешательство провидения, — продолжал испанец, — что Аргандонья, простой крестьянин, отправился в Ватикан. Оттуда он вернулся с титулом князя. Князь де ла Глориэта!
— А дон Анисето Арсе? — спросил Лоса.
— Э, да что там дон Анисето! Это совсем другое дело. Аргандонья не мог работать один и вступил в компанию с доном Анисето. Что говорить! Тот-то был настоящий горнопромьнпленник, с могучим здоровьем и хорошей головой. Так вот, Анисето учредил в 1873 году компанию «Уанчака». Тогда меня еще тут не было. Я узнал его позже. Он стал президентом республики[27] и построил железную дорогу до Антофагасты. У него были челюсти дога, а глаза серые, будто гранитные, и густые бакенбарды. Видали бы вы, какого страху он на всех нагнал! А ведь был совсем коротышка, вот такого росточка.
И он слегка приподнял руку над столом.
— Нам бы такую удачу, как Аргандонье, — вздохнул Удаэта. И еще раз спросил чаю с агуардьенте для всех.
Как-то в воскресенье Сентено пригласил Омонте к себе. Тут же, при доме, находился и магазин; войти в дверь можно было, лишь низко пригнув голову. На выбеленных стенах дым и мухи оставили черные следы. Сентено представил Омонте своей супруге, дородной, весьма почтенной чоле. Позвал и племянницу.
— Антоньита, поди-ка сюда, познакомься с моим другом Омонте.
Из другой комнаты вышла девушка в черном платье, с длинными косами. При свете, проникавшем с улицы, Омонте рассмотрел бледное, чуть тронутое легкими веснушками лицо с узким лбом и круглыми щеками. Маленькие, близко посаженные черные глазки были прорезаны наискось к вискам; пухлая нижняя губа придавала ее рту чувственную прелесть. На остром носике лежал слой пудры.
— Антония Сентено, очень приятно, — произнесла она высокомерно и вскоре повернулась к Омонте спиной.
Пообедали все вместе. Потом Антоньита с теткой ушли к себе, Омонте остался с Сентено. Маленькая гостиная была обставлена старыми креслами, на угловом столике красовалось изображение младенца Иисуса.
— Это отличное вино из Синти, — сказал испанец, откупоривая бутылку. И тут же пустился в обычные свои россказни.
— Знаете, виноделие в Синти зародилось, когда открыли руду в Потоси. Испанцы не могли ждать, пока им привезут вино из Испании, вот они и решили спуститься с ледяных гор в равнины и заняться этим делом здесь. Испанцы — это только так говорится. Ведь все делали индейцы. В рудниках, например. В этой стране нет новых рудников. Куда ни пойдешь, всюду увидите следы инков. Встречаются иногда каналы для промывки золота длиной в двадцать лиг, их проложили инки. А вертикальные шахты, прорытые сверху вниз? Они разбросаны повсюду, эти узкие, очень узкие и, глубокие колодцы для добычи золота. Только золота. Возьмите сигарету.