Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси
Шрифт:
Как можно судить по табл. 2, закупки были основным источником пополнения крепости оружием. Пушки, ружья и порох приобретались в Москве, Вологде, Архангельске и более мелких городах, а также у купцов и других лиц. Покупалось не только готовое оружие и порох; одновременно приобретались части вооружения, что обходилось дешевле. Так, закупка 2 пудов серы и 32 самопальных стволов предполагала их дальнейшую обработку в монастырских мастерских. Это лишний раз свидетельствует о существовании собственного оружейного производства в крепости.
Характерно, что сумма на покупку оружия в 1605–1614 гг., почти в 17 раз превышает затраты на его производство в те же годы. Значительность этой суммы определяется тем, что она составляла почти половину всех расходов за 1602 г. (669 руб.) [653] . В 1608–1610 гг., в связи с начавшейся иностранной интервенцией, общий объем заказов, выполнявшихся собственными мастерами, и закупок оружия значительно повысился.
При перечислении источников приобретения вооружения необходимо указать на дарственное оружие, поступавшее в монастырь от служилых людей и состоятельных горожан. Так, в 1613–1614 гг. воевода Алексей Зюзин подарил монастырю 3 английских чугунных пушки — Лев (80 пудов), Попугай и Дермлин (по 45 пудов), а вологодский посадский человек Иван Дьяконов в 1617–1618 гг. «дал пушечку медную весом 5 пуд, 2 пушечки невелики», английскую пищаль и «саадак полной» [654] .
653
Н. Никольский. Ук. соч., т. I, вып. 2, стр. 259, 260.
654
Там же, стр. 233.
В связи со значительным накоплением оружия в 1611 г. «киуйские крестьяне Рюма с товарищи соорудили чулан в оружничью службу» [655] ; упоминается и «оружничий старец» Феодорит.
Таким образом, по дошедшим сведениям, в первой четверти XVII в. монастырь приобрел примерно 80 ружей и 30–35 пушек [656] .
Важное военное значение Кириллова монастыря в защите северо-запада Русского государства больше всего сказалось в период иностранной интервенции. С 1611 г. по 1617 г. шведско-польские и литовские отряды предприняли ряд безуспешных попыток захватить монастырь, где укрывалось окрестное население (до 1000 человек). В этих условиях, почти под огнем врага, кирилловцы в первые годы осады (1611–1614 гг.) развернули большое строительство. Грамота 1614 г. показывает, что они «город каменный доделывали» [657] . Очевидно, работы начались еще в 1610 г., ибо уже тогда из монастыря сообщили, что «починивали город и вновь стены вверх прибавляли» [658] .
655
Там же, вып. 1, стр. 66.
656
Судя по документам начала XVII в., существовало разделение между пищалями-пушками и самопалами-ружьями. Однако в связи с небольшим калибром и размером некоторых пушек эти понятия зачастую смешивались.
657
ААЭ, т. III, 1838, стр. 88.
658
Н. Никольский. Ук. соч., т. I, вып. 1, стр. 51.
В результате работ начала XVII в. крепостная ограда XVI в. была частично надстроена и усилена; местами она стала двухъярусной и приобрела «косой бой». В некоторых местах на стенах были сделаны «обламки», которые представляли собой, по-видимому, что-то вроде заборол. Увеличилось и число башен, так как некоторые палатки (Ловецкая) были перестроены в башни. Кроме того, башнями были укреплены и наиболее длинные участки стен (Поваренная, Хлебная). Вследствие этого общее количество башен возросло до 13 [659] (включая в это число и 2 башни Острога; о нем — ниже).
659
Называя общее количество башен в первой четверти XVII в., следует оговориться: приведенное их число (13) указано по описи 1668 г. (приложение 5). Насколько это число соответствует периоду начала XVII в., можно судить лишь приблизительно. Вообще вопрос о перестройках стены XVI в., из-за отсутствия подробных письменных данных, может быть решен пока только в самой общей форме. Опись укреплений 1621 г. почти дословно повторяет опись 1601 г.; это характеризует ее условность и не отражает всех этапов перестройки крепости. Однако совершенно очевидно, что усиление первоначальных оборонительных сооружений происходило в основном до 1621 г., т. е. в разгар обороны от интервентов. Мы исходим из мысли, что во второй период крепостного строительства — в середине и второй половине XVII в. старые укрепления мало изменились, за небольшим исключением, и оставались примерно такими, какими они были созданы в период осады 1611–1617 гг.
Одновременно с работами по каменным укреплениям кирилловцы с напольной стороны монастыря выстроили деревянный Острог. Грамота 1614 г. сообщает: «По острожному месту город деревянный сделали, ров копали и во рву деревянную стену доделывали» [660] . Из приговорных памятей, хранившихся в XVII в. в Кирилловском архиве, известно более точно, что постройка Острога продолжалась с 1612 г. по 1620 г. и что не все стены были деревянные. В описи 1621 г. об этом Остроге сказано: «И от тое ж палаты [речь идет о Солодеженном сушиле] [661] до [Святых ворот] Ивановского монастыря вновь делано стена камена… От тое ж палаты по другую сторону к большому монастырю к круглой башне [Мельничной] рублена стена деревянная» [662] . Следовательно, укрепления Острога 1612–1620 гг. соответствовали примерно стенам треугольника между Святыми воротами Ивановского монастыря, Солодеженным сушилом и Мельничной башней (см. рис. 2). Этот треугольник имел форму клина, сильно выдвинутого в северном направлении, и отражал растущее значение выступов, обеспечивавших эффективность флангового обстрела. Позже его стены были полностью заменены каменными, а, вероятно, по соседству с сушилом была выстроена Солодеженная башня [663] .
660
ААЭ, т. III, стр. 88.
661
Здесь и дальше пояснения в квадратных скобках принадлежат авторам.
662
«А промеж тое стены И мелницею ворота въезшие створные, обшиты железом полицами, поверх ворот башня [острожная] рубленая покрыта тесом». (Н. Никольский. Ук. соч., т. I, вып. 1, стр. 57, 61, 271, 272; Опись 1621 г., ГПБ, Рукописный отдел, № 73/1312, л. 462 об).
663
Н. Никольский. Ук. соч., т. I, вып. 1, стр. 272.
Попутно в монастыре сосредоточивались вооруженные отряды и боеприпасы. Грамота 1614 г. сообщает, что Кирилловны «народ, порох и свинец покупали, и стрельцов и пушкарей прибирали и даточных людей с монастырской вотчины имали» [664] . К этому времени, монастырь имел уже оружия примерно на 300 человек [665] .
Естественно, что интервенция тяжело отразилась на экономическом состоянии монастыря. В его вотчинах было уничтожено больше половины деревень и побито много «крестьня и бобылей» [666] . Сам монастырь «от частых ратей польских и литовских… и от долгого их стояния и от хлебного недороду постигла конечная скудость» [667] .
664
ААЭ, т. III, стр. 88.
665
Н. Никольский. Ук. соч., т. I, вып. 2, стр. 232, 233.
666
Там же, стр. 266.
667
Н. Никольский. Ук. соч., т. I, вып. I, стр. 60.
О тяжелых временах вражеской осады говорят также описи оружия за 1621 и 1635 гг. [668] . В отношении количества обе они почти одинаковы; в них перечислено все то, чем монастырь был вооружен до 1621 г., т. е. в годы напряженной борьбы с врагом. Сопоставление этих описей с более поздними (1668, 1695 и 1773 гг.) позволяет установить качество и количество монастырской артиллерии, состоявшей тогда из 35 орудий, (табл. 3; 4).
668
См. приложение 3 и 4. Опись 1621 г. частично опубликована (см. Н. Никольский. Ук. соч., т. I, вып. 1, стр. 233–235).
Это количество было немалым, особенно если учесть, что многие города, такие как Суздаль, Кострома, Ярославль, Вологда, Белоозеро, Ржев, Торжок и Великие Луки, а также Спасо-Евфимиев и Иосифо-Волоколамский монастыри, по данным второй четверти XVIII в., имели не более 10–30 орудий и 2–79 затинных пищалей [669] .
Особую группу кирилловской артиллерии составляли медные пушки калибром от 0,25 до 6 фунтов. Пять из них было «домашнего дела». Автор описания монастыря 1805 г. видел 3 небольших пушки, которые, судя по надписям на них, были «от монастыря вылитые» [670] . Это ясно показывает, что в монастыре существовало собственное литейное производство и что пушки монастырского изготовления имели какие-то надписи. Возможно, что один из пушечных литцов, работавших по заказу монастыря, был уже известный нам вологжанин Иван Пушкарь.
669
Описная книга пушек и пищалей, ГПБ, Рукописный отдел, F — IV–75, лл. 4–21 об.
670
Историческое описание монастыря преподобного Кирилла, находящегося в Новгородской губернии на Белоозере. М., 1805, стр. 18, прим.
Двенадцать крепостных орудий были железными; они имели калибры от 0,25 до 1 1/8 фунта. Место производства их не известно, но можно предположить, что часть их была сделана соседними белозерскими и устюженскими кузнецами. Опись 1714 г. прямо отмечает отечественное производство всех указанных железных пушек — «русского дела» или «русского железа» [671] .
Почти все монастырские орудия имели свои названия. Одни из них были прозваны именем мастера, их изготовившего — «Кашпир» [672] , «Филиппов»; другие имели чисто русские наименования — «Задора», «Порывай», «Помышляй». Некоторые пушки носили имена зверей или птиц — «Лев», «Барсук», «Попугай», «Утинок» и т. д. Существовало также несколько орудий иностранного происхождения — «Волконея» («Фальконет», от немецкого Falke — «сокол»). Все эти названия, данные русскими людьми, являются косвенным аргументом, говорящим об отечественном изготовлении большинства орудий.
671
ГИАЛО, ф. 251, № 462, лл. 1–4.
672
Кашпир Ганусов — известный пушечный мастер и учитель Андрея Чохова — работал в 1550–1560 гг. в Москве (А. П. Лебедянская. Очерки по истории литейного производства в Московской Руси. Сборник ИМАИМ, т. I, Л., 1940, стр. 80).
В составе крепостной артиллерии монастыря находилось также 5 затинных пищалей (больших крепостных ружей), «самопал с притином» и 4 дробовых скорострельных пушки. В 1635 г. последних было уже шесть. К ним полагалось по 2 железных заряда, в каждый из которых сыпалось пороху «полфунта без малые чети» [673] .
Из описи 1757 г. видно, что дробовые скорострельные пушки имели длину 1 аршин (71 см), что они были «окованы вкруг кольцами железными» и что их заряды вкладывались «в тарели сверху» и закреплялись «закладками» [674] .
673
См. приложение 4.
674
Архив АИМ, ф. ШГФ, оп. 2, № 602, св. 487, л 155 об. Скорострельные короткоствольные дробовики с вкладными каморами были широко распространены в крепостях Русского государства в XVI–XVII вв. Подобный тип казнозарядных орудий по своей конструкции восходит к первоначальным образцам артиллерийских орудий XIV–XV вв.