Мето. Мир
Шрифт:
На уроке я должен перерисовать карту Зоны № 17 с главными ориентирами и основными магистралями. Я очень серьезно подхожу к работе.
После обеда все мы замечаем отсутствие Юпитера: Цезарь 1 сообщает, что Мэтр очень устал.
— Если у вас нет конкретных вопросов, — добавляет Цезарь, — предлагаю всем вернуться в свои комнаты. У кого-нибудь есть что спросить?..
Вопрос, как всегда, риторический: никто и не думает выступать. Члены группы «Э» молча встают с кресел.
— Всем до свидания, — подытоживает Цезарь.
— До свидания, Цезарь, — хором отвечают мои товарищи.
Я устал после купания, у меня щиплет глаза, и я борюсь со сном, потому что жду прихода Клавдия или Ромула. Наконец открывается дверь, и входит мой друг.
— Тебе незачем рассказывать о задании, — заявляет он, — я тайком прочитал отчет о нем в конторе Цезарей. Времени ты зря не терял, но они подвергли тебя дьявольским опасностям. В конце рапорта рукой Цезаря 1 приписана фраза, несколько раз подчеркнутая красным: «Юпитер не верит в случайность». Ты не знаешь, о чем речь?
— Да, Юпитер подозревает, что я знаю о своем происхождении, а стало быть, мне все-таки удалось открыть серую папку.
— Ты можешь поплатиться за это жизнью, Мето.
— У них нет возможности это доказать. На сей раз придется поверить в случайность — им просто ничего другого не остается. Можно мне выйти сегодня ночью? Я хочу узнать новости об Октавии.
— Да, с четверти первого до двадцати семи минут четвертого. Будь осторожен.
— Обещаю.
Я благополучно добираюсь до Промежутка. Заметив меня, Ева отворачивается, и я слышу журчание воды. Затем она возвращается, вытирая лицо, и с улыбкой говорит:
— Не хотела, чтобы ты видел меня в облике ведьмы. Подойди.
Пару минут мы стоим, обнявшись, а потом садимся на ее матрас. Не успеваю я спросить, как она уже рассказывает об Октавии. Еве пришлось его выхаживать: иссечь ухо, почистить его и убрать кольцо. Она также зашила несколько ран на лице и животе и пару дней дежурила у постели. Сейчас он вновь работает у побережников, и Рваные Уши обходятся с ним нормально.
— Боюсь, как бы они не отомстили ему за нашу дружбу, и собираюсь навестить его, прежде чем подниматься обратно. Ты знаешь, где он спит?
— Да, но ты не пойдешь туда. Вчера я подслушала один разговор: они хотят заманить тебя в ловушку, Мето, а Октавий послужит приманкой. За ним следят денно и нощно. Тебе придется отказаться от встречи с ним до поры до времени, зато я могу передавать записки.
Я решаю прислушаться к ее мнению, а затем подробно рассказываю о своем задании на континенте. Она очень внимательно слушает, но, когда речь доходит до Каэлины, морщится:
— Эта девчонка играет роль дочери, а родители делают вид, будто верят, хотя их настоящая дочь, вероятно, в опасности. Безобразно так поступать!
— У нее не было выбора. Ты же знаешь, ее заставляют.
Ее лицо становится непроницаемым, и я жалею, что рассказал об этом. Эта история похожа на ее собственную, и, наверное, она боится, что родители тоже нашли ей замену. Ева закрывает руками лицо и плачет. Я обнимаю ее и привлекаю к себе. Она немного упирается, но затем уступает, и ее тело сотрясается от рыданий.
— Я больше так не могу, Мето. Ты должен забрать меня. Мне очень одиноко, я чувствую, что эти изверги косо на меня смотрят, и мне страшно. Я все реже выхожу из своего убежища, поесть и даже помыться — проблема. Мне снятся жуткие кошмары о том, что я умерла и меня все забыли. Прошлой ночью я чуть не выпила пачку таблеток, только бы покончить со всем.
— Ты обязательно должна продержаться, я тебя выручу. Как раз хотел рассказать тебе о моряке Хуане, который доставил меня на сушу. Вскоре ты сможешь сесть на его лодку. Я засек…
— Когда ты думаешь забрать меня с острова?
— Во время следующего задания.
— Точнее, Мето? — чуть ли не выкрикивает она.
— Тсс! Точнее пока не знаю, Ева, но обещаю, что скоро.
После долгой паузы она отходит от меня, а затем приносит бумагу и карандаш. Я пишу записку для Октавия:
Я все время помню о тебе. Мето.
Я встаю и целую Еву в щеку.
— Скоро вернусь.
— Я знаю.
Меня будит Аттик. Сегодня я не готов шлифовать металл и бормочу сквозь зубы:
— Аттик, мне нужно поспать… Пожалуйста.
— Мето, я принес тебе подарок. Проснись!
Я открываю один глаз, и Аттик с ликующим видом протягивает ключ. Я молчу, и тогда он поясняет:
— Это тебе. У меня есть другой.
— Как ты это провернул?
— Сказал, что потерял свой, и они изготовили дубликат.
— А у них не возникнет подозрений?
— Мне уже не впервой.
Он расстегивает комбинезон и показывает спину. Я вижу на ней отпечатки трех ключей: два бурых и один покраснее.
— Этот у меня уже третий, — продолжает Аттик, — они привыкли. Перед выдачей нового они нагревают его на раскаленных углях и клеймят меня, чтобы я помнил.
— С ума сошел! Ты сделал это ради меня? Как я смогу…
— Брось, Мето, ты же мой единственный друг. Ну а теперь спи.
— Спасибо, Аттик.
Проснувшись, я засовываю свой ключ в носок и отправляюсь к остальным. Жан-Люк садится напротив меня. Вид у него неважный: круги под глазами, будто он не спал или много плакал. Жан-Люк дает понять, что хочет поделиться со мной секретом, и спрашивает, готов ли я его выслушать. Я соглашаюсь. Почему он вдруг решил нарушить правила? Чтобы не привлекать внимания своими заговорщическими минами, я начинаю разговор легкомысленным тоном:
— Хорошая погода. Надеюсь, мы снова искупаемся.