Метод Пигмалиона
Шрифт:
Вечер поиска ответов на злободневные вопросы прошел безуспешно.
Уроки оказались не такими страшными, как мне казалось на первый взгляд. Ученики с интересом отнеслись к моей персоне и не выказывали никакого неуважения, которого я жутко боялся. В ответ на их принятие, я не строил из себя умудренного опытом учителя, который мог бы всем и все рассказать, указывая каждому на его место. Я понимал, что я молод, что мой опыт ненамного выше опыта учеников и ученики это знают, и потому нет никакого смысла перед ними кривляться, убеждая в обратном. В первый же день я предложил новую модель взаимодействия, давая ученикам больше общения, которое им было так необходимо. Рассказал ребятам свою задумку, они согласились и с интересом включились в процесс. Разделил их на три группы, затем они сами переставили парты удобным для них образом и сделали это, скорее всего, просто потому, что это было можно сделать. Потом я рассказал о правилах, о том, почему они нужны, почему они именно такие и что они дадут каждому из нас. Те, кто хорошо учились, помогали освоить материал тем, кто учился плохо, – это способствовало развитию навыков обучения у отличников, развитию коммуникации, взаимодействию в группе и, конечно же, давало общение, которое им было необходимо. Мне же
Прежде чем запретить телефоны для поиска ответов, я объяснил, что дает русский язык и литература, почему важно их знать, что дает самостоятельное обучение, зачем оно нужно, чего лишает поиск ответов, почему это плохо и как это может отразиться на будущем. Рассказал о сензитивных периодах. Ученики внимательно выслушали. Телефоны у них я не стал собирать. Они сами друг друга контролировали, говоря «Мы и так справимся! Я сам(а) хочу разобраться! Хочешь обмануть себя – обманывай, а я хочу сам(а) справиться!». Звучало порой наивно, нелепо, даже наигранно, подобные слова вызывали удивленную улыбку, но порой слышались довольно уверенные и убедительные мысли. На урок ученики бежали. Иногда даже просили начать до звонка. Другие учителя ругали меня, утверждая, что я неправильно веду уроки, что они много лет учат и знают, как надо учить, а я учу очень плохо и прививаю совершенно неправильные ценности, а также плохо влияю и у нас нет дисциплины, дети слишком радостные приходят, просят вести уроки так, как я веду, тем самым я подрываю авторитет других учителей. Говорили, что ученики требуют объяснений материала, заставляют рассказывать, зачем им нужен определенный предмет. Претензий в мой адрес было очень много. Разозленные учителя потребовали проверки знаний учеников, причем, чтобы проверка была даже по материалу, которому учил другой педагог. Директор была на моей стороне, но все же поддалась на требования других учителей. Я ругался, сколько мог, но в итоге согласился. У меня не было сил бороться со злыми тетками, которые истерили на ровном месте и постоянно сплетничали за моей спиной. К тому же нужно было позатыкать рты фактами, чтобы уже никто не говорил мне, что я неправильно веду уроки. Неожиданно для учеников провели тест при участии директора и завуча. Парты были расставлены стандартно, а ученики предупреждены, что от этого зависит, будут ли уроки вестись по старой схеме или по новой. Это их, конечно, взволновало. Они начали спорить, готовы были жаловаться куда угодно, но по моей просьбе перестали волноваться и согласились выполнить условия проверки.
– Ребята, – сказал я классу, подняв руку на уровне груди ладонью к аудитории, – не нужно волноваться! Это просто тест, который покажет, эффективна ли система обучения, которой мы пользуемся. К тому же, разве вы не справитесь? Разве мы не проходили подобные тесты? Сейчас нам нужно просто показать свои знания, вот и все. Вы справитесь! Эти тесты проще, чем те, что мы проходили раньше, потому что я вел вас по углубленной программе.
Эти слова сняли возникшее напряжение. Ребята не знали, что вел я их по стандартной программе и тесты были такими же стандартными. Я просто хотел внушить им уверенность. Зачастую этого достаточно, чтобы поверить в себя и сделать больше, чем обычно. Как только все подтвердили готовность пройти тест, я раздал задания. Время стало тянуться медленно. Я откровенно нервничал и кусал ногти на пальцах. Последний раз я так сильно нервничал перед первым уроком и на защите диплома.
– Ну-ка, убери телефон! – произнесла ученица.
– Какой телефон? – ответил ученик.
Весь класс посмотрел на ученика.
– Ты справишься! Не надо телефон! – сказали ученики. – Все! Тихо!
Завуч и директор удивленно переглянулись. Они не понимали, что это было. Меня же ситуация умилила. На глаза навернулись слезы. Я отвел взгляд и проморгался, чтобы никто ничего не заметил.
После теста я до самого вечера проверял ответы. Конечно, я мог их взять на выходные домой, но понимал, что все равно не смогу уснуть, если не буду знать, как все прошло, и потому решил сразу проверить задания. Живот крутило от голода, голова кружилась, даже хотелось спать, было очень тяжело концентрировать внимание на проверке заданий, но я все равно продолжил проверять. В восьмом часу все было закончено. Работы были сделаны на «хорошо» и «отлично». Получилось только три работы на тройку. Это меня обрадовало. Ребята знали материал на хорошем уровне. Можно было жить спокойно. Я сообщил ученикам через соцсеть, что все написано хорошо, что они большие молодцы и можно не волноваться. Затем поел, кровь отлила к желудку, начало сильно клонить в сон, и я упал в кровать, забыв обо всем.
После пробуждения мне казалось, что ночь прошла без сновидений. Но через полчаса после подъема я вспомнил, что мне снился достаточно яркий сон. Я стоял в магазине, в очереди. Очередь была небольшая: за мной стояла пара человек.
– Саш, привет! – произнесла девушка, похожая на ту, что мне повстречалась, когда я хотел снять проститутку. – Купи мороженое. Я тебе отдам деньги. Угу?
– Привет. Ладно, – взволнованно произнес я.
Затем секунда перед продавщицей – и секунды две на выходе из магазина. После сон оборвался. Я совсем ничего не мог вспомнить из дальнейшего сюжета. Это натолкнуло меня на различные воспоминания прошлого, которые на практике не получалось припомнить. Я окидывал взглядом свою жизнь, пытался почувствовать ее и не понимал, почему все именно так повернулось, ради чего я живу, куда двигаюсь, что в итоге хочу получить, а также кто я такой. Налицо был экзистенциальный кризис. Голову посетила мысль, которую мне хотелось рассказать, выдать, просто выпустить из себя. Она словно накипела во мне.
«Современное воспитание портит мужчину с пеленок. Все начинается еще в семье. Огромная роль отводится матери, которая постоянно боится за него и не дает нормально исследовать мир, стараясь от всего уберечь. Затем ребенок идет в школу, но, как известно, в педагогике мужчин очень мало. Между тем, именно на школьные годы приходится сензитивный период, когда формируется ролевое поведение, которое в будущем будет воспроизводить выросший ребенок. Эту проблему также усугубляет то, что многие семьи неполные.
Таким образом, выходя в жизнь, молодой человек не знает, как быть мужчиной, а девушки, выходя в жизнь, не знают, каким должен быть мужчина. Вырастая с привычкой подчинения женщине, некоторые мужчины ищут себе вторую маму, ищут хозяйку, становятся инфантильными, не могут принимать решения. Они усердно следят за внешностью, отращивают бороду и качаются, чтобы приобрести маскулинные черты, но в душе все равно остаются ранимыми, непостоянными и обидчивыми, поведенчески напоминая женщин. В итоге им точно так же сложно без мужского образа стать мужчиной, как детям из детского дома – построить крепкую семью. Имея, по большей части, женские паттерны поведения, общество идет дорогой неопределенных изменений, которые затягивают развитие в меру неопределенности, неточности и непостоянства поставленных целей. Ведь глупо утверждать, что мужчины и женщины равны. Мужчина, надев юбку, не станет женщиной, а женщина, надев штаны, не станет мужчиной. Один мужчина, доказавший, что он что-то может выполнить как женщина или лучше, равно как и одна женщина, доказавшая, что она что-то может выполнить как мужчина или лучше, не уравнивает всех остальных. Также глупо утверждать, что женщины – это прекрасная половина человечества, а мужчины – сильная. Во-первых, по половым признакам нельзя внешне доминировать в эстетическом аспекте, это так же глупо, как утверждать, что самка шимпанзе симпатичнее самца шимпанзе, во-вторых, нельзя утверждать, что мужчины являются сильным полом в меру узости измерения силы, поскольку, например, женский иммунитет сильнее мужского».
Отложив получившийся текст, я осмотрелся. Когда-то раньше я был толстым мальчиком, которого часто били; затем меня предал так называемый лучший и единственный друг, который впоследствии бесследно испарился из моей жизни; я вынужденно занимался в секции по боксу с тренером-педофилом, который попытался меня изнасиловать; был унижен в другой секции по боксу, попав под две струи мочи; после участвовал в драках и кидался собственным дерьмом в противников, показывая всем, кто я такой; поимел местную блудницу, в которую умудрился по глупости кончить, и после переживал, как бы она не залетела; в пьяном виде сжег чужой дом и долго жалел о случившемся; закончил обучение в педагогическом без особого интереса; запустил каналы на YouTube и группы ВКонтакте, которые были не особо интересны; устроился в школу учителем… Казалось бы, насыщенная жизнь, но если эти события растянуть на годы, то ситуация не такая уж и веселая. Каждый человек, если бы припомнил яркие моменты на листе бумаги, увидел бы, что событий немало и что жизнь не такая уж и скучная, но назвать свою жизнь насыщенной и интересной все же мало кому удастся. Так же и мне казалось, что моя жизнь скучна, пуста и бездеятельна. Я словно забыл, кто я и какая миссия на меня возложена. Как-то отбросил величие и взял из шкафа шкуру рядового обывателя, чья жизнь – это ссоры, сплетни и скандалы, работа от зарплаты до зарплаты, кредиты вперемешку с ипотеками, редкий отдых. Незаметно для себя самого залез в общую упряжку.
Мне, как и любому человеку, хотелось отношений, хотелось обнимать кого-нибудь перед сном, путешествовать, хотелось найти себя, реализовать главную миссию в жизни, но, вместо этого, перед сном я обнимал разве что член, чтобы, помастурбировав, уснуть, поскольку без этого ежедневного ритуала засыпать было сложно. Мне нравилось быть педагогом, но призвания я не чувствовал. Мне хотелось менять мир, я чувствовал, что мне есть что сказать людям, но я не знал, как выбраться из всего этого дерьма, в которое каким-то образом я умудрился незаметно влезть. Я словно попал в колею и просто ехал по ней, мечтая, что жизнь однажды изменится в лучшую сторону, сама собой, желательно плавно, но проезжал в колее километр за километром, сменяя год за годом, и постепенно приближался к финалу. Оборачивался и видел, что уже очень много проехал, и чем дольше ехал по известному маршруту, тем роднее он становился. Колея начинала казаться уютной и, в зависимости от ситуации, заставляла считать, что, в общем-то, я всем доволен, даже рад и счастлив, но внутри я понимал, что это совсем не так. Но кому об этом скажешь? Кругом лишь обыватели. Начнут лезть с советами, будут судить и упрекать… Как справиться со всем этим дерьмом, когда ты – не один из них, но никто, кроме тебя, этого не понимает?
ГЛАВА X
От переживаний прошлого дня осталась лишь сосущая пустота. Дополнительно появилось чувство одиночества, покинутости, бессмысленности. Школьный стресс стал спусковым крючком для внутренних проблем, которые все это время ждали своего часа. Позанимавшись рутинными заботами по дому, я по какому-то внутреннему зову зашел на страницу к Ольге. Наше молчание как раз продлилось полгода, и моя задумка вот-вот должна была осуществиться. Судя по постам на ее странице, было ясно, что она только что рассталась и болезненно переживала расставание. В сущности, все так и должно было быть по плану, который я использовал, чтобы она появилась через полгода в моей жизни; но, практически свершившись, план меня скорее злил, чем радовал. Я не хотел, чтобы она пересела с чужого члена на мой член. Это казалось грязным, пошлым. Мне претила мысль, что она будет компенсировать мной свои прошлые отношения. Разозлившись, я забросил ее в черный список, чтобы она не смогла объявиться. Дальнейшие выходные прошли как обычно. Одиночество, конечно, никуда не ушло, оставив фоном играть тонкий лирический мотив. Морально я готовился отстаивать в понедельник право на обучение по собственному методу, который был вполне эффективен, а под вечер, когда сильнее накатило одиночество, думал об Ольге и о том, что я сделал. Хотелось дать заднюю, сдаться, разрешить ей появиться, но, когда мысль заводила меня далеко, я стопорил себя, кусая кожу на указательном пальце, чтобы мысли отошли на второй план, активируя более примитивные уровни сознания. Я не хотел ее такую.