Метро 2033: Гонка по кругу

Шкиль Евгений

– Что поделать, не мы такие, жизнь такая! А вообще меня зовут Лом! Ты понял, Лом! Я еще вырежу свое имя на твоей груди! – русобородый вновь перевел взгляд с Феликса на Ленору. – Так сколько стоит эта малолетняя потаскушка? Фольгер, сколько?

Не переставая улыбаться, Феликс поднял вверх три пальца.

– Что? – русобородый переглянулся с ухмыляющимися подельниками. – Всего три масленка. Так давай мы прямо сейчас десяток дадим. Пустим по кругу, да еще патрончик в виде чаевых оставим.

– Нет, – Фольгер замотал головой, – с тебя

три зуба. За дерзость.

И в следующий миг, мгновенно приблизившись, нанес прямой удар в челюсть. Лом, отступив на два шага, неуклюже осел. Один из его подельников кинулся к Фольгеру, замахнувшись кулаком и метя в висок, но наткнулся на блок, тут же получил под дых и, протяжно выдохнув, согнулся. Третий бандит, пересекшись взглядом с Кухулином, так и не решился влезть в разборку.

– Всем стоять, не двигаться! – раздался гневный окрик.

Кухулин повернул голову. С платформы через прицел автомата на дерущихся смотрел крепкий ганзеец. Волосы у него топорщились ежиком, словно шерсть у ощетинившегося цепного пса.

– Господин полицейский, – Фольгер поднял руки, – это была исключительно самооборона. На меня напали бандиты. Они ведь с Новокузнецкой, им не привыкать грабить честных людей.

– Врет он, сука! – проревел светлобородый, поднимаясь на ноги и вытирая кровь с разбитых губ. – Падла, зуб мне выбил!

– Обещал три, – заметил Феликс, – но сегодня для тебя скидка, поэтому только один.

– Слышали! – закричал Лом, тыча пальцем в Фольгера. – Слышали, что он сказал!

– Заткнитесь! – рявкнул ганзеец. – Разбежались по углам! Месить друг друга в туннелях будете!

Сплюнув кровью, светлобородый исподлобья покосился на Феликса и прохрипел:

– Мы еще встретимся!

– Даже не знаю, безымянка, – усомнился Фольгер. – Может, кто раньше сделает благое дело, порешит тебя и твоих абреков.

Лом проворчал что-то в ответ и поднялся по лестнице на платформу; за ним последовали его напарники. Один из кавказцев, тот, который получил под дых, повернулся и, погрозив напоследок кулаком, гортанно выплюнул:

– Всэх заррэжэм!

Феликс в ответ лишь расхохотался.

Спустя полчаса после инцидента перед трибуной стояли все восемь команд, допущенные к участию в Играх. Тут же лежали вещмешки, рюкзаки и незаряженное оружие. Сзади толпился перешептывающийся народ. Начальник Павелецкой выступил с речью о важности Ганзейских Игр для всего метро, для разрядки межстанционной обстановки, для понимания того, что все мы едины, несмотря на идеологические и прочие разногласия, и так далее, и тому подобное.

Кухулин не без любопытства осматривал участников. Он тут же выцепил взглядом Еву. Она была единственной женщиной, если не считать Ленору, среди тех, кто решил попытать счастье в соревнованиях. Да, та самая золотоволосая красавица, которая прошмыгнула мимо них на ганзейском посту. Кухулин заметил, как капитан команды, седобородый пожилой мужчина с удивительно светлыми голубыми глазами, косится в

сторону Фольгера. Было абсолютно ясно, что они не просто знали друг друга: их связывало общее прошлое, скорее всего, замешанное на смертях и крови.

Наконец начальник закончил говорить, и возле трибуны оказался чиновник с полупрозрачной коробкой, заполненной семью шарами.

– В соответствии с пятым пунктом основных правил, – громогласно провозгласил он, – первыми стартуют победители прошлых Игр – команда Содружества Станций Кольцевой линии во главе с двукратным чемпионом Алексеем Грабовым.

Вперед вышли три сталкера крепкого телосложения. Толпа приветственно загудела. Кухулин сосредоточился на капитане. Он был высок, хорошо сложен, в принципе симпатичен. Но его портили серые цепкие глаза пернатого хищника и массивный подбородок.

«Недобрый человек, – решил Кухулин, – стервятник».

– Прошу команду Кольцевой линии на старт. К левому перегону. Очередность старта остальных команд определится жеребьевкой.

Хорошенько встряхнув полупрозрачную коробку, чиновник поставил ее на тумбочку и запустил внутрь руку.

– Вторым номером стартует… – выкрикнул он, открывая шар и разворачивая вчетверо сложенный листок, – команда «Дед и компания».

Фольгер разочарованно выдохнул. Кухулин понимал, на что надеялся Феликс: он рассчитывал просто подкараулить Еву в засаде и потом преспокойно переправить ее в свой Рейх. Возможно, какими-то потайными ходами. Теперь же придется напрягать силы, чтобы настигнуть цель.

Седобородый мужчина по прозвищу Дед, молодой парень и златовласая женщина подошли к тумбочке.

– Прошу вас к правому перегону, – сказал чиновник.

Ева, закинув на плечи рюкзачок, на прощание озорно улыбнулась и подмигнула Фольгеру. Тот подмигнул ей в ответ. Ничего другого ему не оставалось. Спустя минуту послышался свист – Ганзейские Игры начались.

Волею судеб третьими на старт ушли бандиты с Новокузнецкой: Лом и два его подельника.

– Н-да-а-а, – протянул Феликс, – того гляди, вообще последними окажемся.

– Итак, четвертыми сегодня отправляются… отправляются… – чиновник развернул очередной листочек, – Конфедерация 1905 года!

Кухулин по обыкновению смерил взглядом капитана команды. Бледноватый, – впрочем, как и большинство жителей метро, – уже начинающий лысеть мужчина лет тридцати пяти – сорока. Был он худощав и с виду на бравого сталкера не тянул, – но кто знает, каков он на самом деле: внешность часто бывает обманчива. Его партнеры были совсем молоды.

Стартовать пятыми выпало команде Красной Линии. У Кухулина сложилось впечатление, что они самые подготовленные. Ребята были как на подбор. Не качки, конечно, да и качки в беге на длинные дистанции с вещмешком и автоматом оказались бы далеко не в выигрышном положении. Нет, они были поджары, а в глазах читалась целеустремленность, близкая к фанатизму. Вот уж действительно: победа или смерть.