Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)
Шрифт:
— Руки у человека всегда из нужного места растут, — с удовольствием повторяет Ленька слова отца Георгия. — Разуменья только не всегда хватает.
Митяй фыркает, и девчонки, глядя на него, заливаются звонким хохотом.
— Танюшка, ну что тебе здесь надо?
— Мама просила, чтобы ты в школу зашел, — щебечет черноволосая Танюшка. — Она сейчас там.
— Ладно, верстак приберу только.
— А вечером к нам придешь? А сказку нам расскажешь? Про дона Леонсио, ты же обещал!
Глаза Леньки в буквальном смысле на лоб лезут.
— Беги давай, и подружек своих прихвати, — бурчит Митяй, избегая встречаться с
Девчушки взвизгивают, хватаются за руки и вприпрыжку уносятся к жилому бункеру.
Митяй садится на скамью рядом с Ленькой и тягостно вздыхает.
— Как вы не вернулись и на второй день, меня тетка к себе зазвала. Мол, Танюшка сутки уже с температурой, все ревет и никак не успокоится, а она же… чуткая, ты знаешь… Слово за слово, расскажи сказку… ну, я и понес невесть чего: «Давным-давно жил да был в нашей стране один благородный кабальеро по имени Леонсио»… А потом ничего не помню, только «зарядил дон Леонсио свой верный автомат, взял три запасных рожка, сидор с едой на сутки, флягу с водой и отправился вызволять из заточения прекрасную даму и двух ее маленьких пажей»…
Митяй умолкает, проводит ладонью по лбу. Потом протягивает руку и берет со стола фотографию, для которой Ленька по поручению начальника Базы только что закончил мастерить новую резную рамку.
На снимке стоят и улыбаются четверо. Мужчина в военной форме подполковника, женщина в желтом летнем сарафане, паренек лет десяти и пятилетний мальчуган.
Между мальчишками гордо расположился большой воздушный змей. На его черном полотнище нарисована алая буква Z и печатными буквами криво написано «Зорро».
Юрий Харитонов
«Родственные души»
В две тысячи тридцать третьем, или просто тридцать третьем, если вести отчет от начала Новой Эры для человечества, некий Артем, съедаемый муками совести и угрозой гибели его станции, пускается в опасное путешествие по всему Московскому метро, в поисках выхода… После чего, вдохновленные его отвагой и самоотверженностью, по всей стране, да чего уж греха таить, и по всему миру начинают появляться герои, пытающиеся бороться с окружающей действительностью, старающиеся повернуть время вспять, исправить ошибки прошлого, но…
Но эта история совсем не об этом! Ибо кроме героев есть и обычные люди, чувства и мысли которых не менее важны в общей канве истории, в общем восприятии мира и безумств, творившихся, когда люди лишились всего…
Не буду больше задерживать ваше внимание на очевидном, лучше начну свой рассказ, временами безжалостно комкая его, как бумагу, дабы получше описать более интересные вещи.
Темка, обычный двенадцатилетний мальчик, переехал на эту не особо отличающуюся от остальных станцию дней десять назад. Вместе с отцом Виктором, которого предприимчивый Начальник Петр Анатольевич переманил к себе высокими посулами и обещаниями, но которые были понятны лишь отцу Артема. Но никак не самому подростку.
Отношения со сверстниками не сложились с самого начала, на что отец никакого внимания не обращал, ввиду тяжелой работы и своим собственным взглядом на жизнь.
— Мир сейчас такой, Тема. — Говорил он в те редкие минуты, когда бывал наедине с сыном. — Не правильный. Так что, чем раньше потреплет тебя судьба, тем лучше. Жизнь ведь она лучший из учителей. А ладно, —
Темке же ничего другого не оставалось, как издали смотреть на игры своих сверстников, да стойко сносить подколы и побои во время школьных перемен. И пока не мог он понять, как изменить свою жизнь к лучшему. Он был изгоем, пришедшим на территорию местных пацанов, и пока не был ими принят. Ему ничего не оставалось, в ожидании уставшего отца, который тут же практически заваливался спать, как вновь перечитывать несколько книжек, которые чудом сохранились после переезда, либо уходить в сторонку от всех и садится, как он любил, на край перрона и пялиться на рельсы, исчезающие в темноте.
Это странным образом успокаивало и заставляло думать. Обдумывать прошедшее за день и прошедшее за последние несколько лет, с тех пор как не стало мамки…
В один из таких дней он задержался дольше обычного. На станции уже включили красное дежурное освещение, отчего рельсы, казалось, покрылись кровью, народ постепенно разбредался по палаткам, детвора исчезла вовсе, а дежурные бригады сменяли друг друга, лязгая где-то оружием. И тут он увидел ее. Девочку примерно его возраста, одетую в яркую одежду. Главным образом состоящую из разноцветных лоскутов. Личико отстраненное, блуждающий задумчивый взгляд и множество мелких заплетенных в разноцветные ленты косичек, которые слегка пружинили при походке.
Она подошла к краю перрона, спрыгнула на пути, совсем не замечая мальчика, и зашагала в сторону темного тоннеля, шаря что-то в складках своего яркого платья.
— Ты куда? — Вырвалось у Темки непроизвольно. Он просто был удивлен, что девочка вот так запросто без взрослых и их разрешения может добровольно пойти в темный тоннель. — Туда же нельзя!
Девочка замерла, потом обернулась, долго рассматривая парнишку. Затем пролепетала тоненьким голоском:
— Кто сказал?
— Так это… — Темка не нашелся, что на это сказать.
— Ну, кто-то же тебе это сказал, что туда нельзя. — Заметила девочка. — Не сам же ты это придумал.
— Знаешь, — тут же ответил мальчик. — Все это знают. Что нельзя ходить в темноту без взрослых.
— Все страннее и страннее, — вздохнула девочка, доставая из складок своего цветастого платья какое-то приспособление. — У меня же фонарик есть!
— Все равно нельзя! — упрямо гнул свою линию Темка. — Темные тоннели опасны, особенно для детей, которые любят совать свой нос…
— Этот нет, — прервала его девочка, замотав головой, отчего косички, переплетенные разноцветными ленточками, задергались, словно пружинки. — Я его вдоль и поперек исходила. Там дальше завал. И никакой опасности нет. Зато…
— Как это нет? — Воскликнул Темка. — А завал? А если еще будет?
— Нет. — Серьезно ответила девочка. — Не будет. Мне синяя гусеница сказала.
— Кто? — Мальчик почувствовал, что теряет нить разговора. — Ты можешь придумывать все, что угодно, но там опасно. Папа всегда говорит…
— Как хочешь, — опять прервала его девочка. — А у меня времени нет. Мне к друзьям надо. — С этими словами она развернулась, и легкой походкой зашагала в тоннель, освещая механическим фонариком дорогу. — Если решишь все же посетить нас, — бросила она, не останавливаясь, — то тут недалеко. И совсем не опасно, как бы "все" об этом не говорили.