Шрифт:
Пролог
Дожди этой весной пришли очень рано, и многие считали это дурным знаком. Последние дни тучи не сходили с неба, и взошедшее солнце, было бы как никогда кстати.
Будучи рыцарем одного из самых уважаемых орденов в королевстве, сир Маркос Крогер по прозвищу «Отважный», уже не ощущал былой отваги, и ежился под холодным ветром, пришедшим сразу же после дождя. Вода легко проникла сквозь тяжелые доспехи, намокшая ткань прилипала к телу, от чего кожа покрывалась мурашками. Лошадь под ним то и дело мотала головой, брызгая каплями Маркосу в лицо, которое было уязвимо из-за открытого забрала.
Холм, на котором он стоял, возвышался над небольшой, некогда лесистой долиной, а разрушенная крепость с четырьмя башнями, мрачно взирала на черный лес, к которому Маркос стоял спиной. Всю долину, вплоть до леса, покрывал мокрый белый пепел, совершенно непонятно откуда взявшийся. Ветер гудел и тихо вопил, словно узник, закрытый в глухом подземелье. А его дуновение, пронизывало спину рыцаря, которого не спасал добротный меховой плащ сиреневого цвета. Но хуже всего приходилось стоявшему рядом с ним человеку. Тот был среднего роста, в изношенных латах, державшихся видимо лишь на вере, а шлема не было и в помине. Он непрерывно дрожал, стуча зубами громче всякого дятла. Посиневшими руками он обхватил себя и пытался сдержать то немногое тепло, что оставалось в теле.
Прошло уже немало времени, и сир Маркос начал терять терпение. Но видимо бог услышал его, и вдалеке уже показались пики со знаменами, на которых редело Пурпурное сердце, а затем и сами знаменосцы. Тяжеловооруженные рыцари, проезжая на породистых лошадях и грохоча металлом, грозно оглядывали руины и пепельную долину, а затем обратили свой взор и на Маркоса. Во главе процессии ехал лорд Виктус Штургар, командир отряда. Его лицо, словно вытесанное из камня, было покрыто шрамами, нос перебит, а левый глаз ему заменял фиолетовый камень. Борода и усы уже покрылись сединой, как и некогда черная как смоль голова. Его великолепный черный доспех, был в хорошем состоянии, прослужив в семье лорда не меньше трех столетий. Пурпурный плащ хоть и был мокр, не входил ни в какое сравнение с тем, что был надет на Маркоса.
– Приветствую ваша светлость, вы задержались. Что-то случилось в дороге? – спросил, сир Маркос.
– И тебе не хворать Маркос. Да, нам пришлось заняться кое-какими делами по пути сюда. Чертовы северяне, разобрали мост, а бревна оставили на другом берегу. Река вышла из границ, и мы потеряли двух людей, пока не наладили переправу. Что тут у тебя? – поинтересовался лорд Виктус, указав рукой в железной рукавице на дрожавшего солдата.
– Дезертир. Говорит, видел, как тут всё случилось. Клянется, что не собирался никуда уходить из крепости, и бросать свою службу. Но я нашел его в дорожной гостинице, в двух милях отсюда. Он лежал пьяный, и с раной в боку. Хозяйка приютила его, но чем он с ней расплатился, говорить отказывается. Уверяет, что та по своей доброте ухаживала за ним – Маркос поглядел на него, но солдат не отрывал глаз от земли и продолжал дрожать.
– Как твоё имя? – спросил лорд голосом, способным разогнать тучи.
– Гродер, милорд – стуча зубами, просипел солдат.
– Скажи-ка мне, Гродер, что ты делал в той гостинице, и где твои дружки?
– Они мне не друзья, милорд, и никогда не были. Меня привезли туда на телеге. Я плохо соображал, и почти не помню, как там оказался. Куда они ушли я тоже не знаю – солдат боялся поднять взгляд на лорда Виктуса, и смотрел ему в ноги.
– Это правда? Если ты лжешь, то я велю четвертовать тебя, а останки скинуть волкам на поживу. Их тут говорят, развелось как северян – драгоценный глаз командира рыцарей Пурпурного сердца зловеще сверкнул.
– В двух днях пути к северо-западу я наткнулся на крестьян, которые видели их, когда они ехали в сторону замка лорда Грандсмара – вмешался, сир Маркос.
– Они помнят, как те выглядели? – cпросил лорд Виктус.
– Сказали, что у одного из них был громадный меч, выше любого человека. У другого, такой же большой лук. Командовал ими молодой человек, с длинным пером на шлеме. Крестьяне также заметили, что у него, как и у некоторых других, на груди был нарисован коронованный череп.
– Крессенг – процедил сквозь зубы лорд Штургар.
– Но ведь Крессенги живут южнее, в болотных трясинах. Зачем кому-то из них ехать на север и учинять такие беспорядки? – удивился Маркос.
– Это одному богу известно. Но мне все, же придется послать к лорду Айхему. Насколько я помню, он болен и прикован к постели, значит, это был кто-то из его сыновей.
– Неужели? Род Крессенгов хоть и беден, но благороден и горд. Насколько я помню уроки истории, они даже когда-то были королями – не впустую были потрачены годы в церковной школе, подумал Маркос.
– Дела минувших дней. Сейчас меня волнует, чем они занимаются в данное время. Если Крессенги замешаны во всем этом, то будут привлечены к суду, как и другие – лорд Штургар сурово посмотрел на солдата – а этот, если хочет жить, пускай быстрее развяжет язык, пока мы ему не помогли. Сир Маркос, отъедем в сторону. Остальные, спускайтесь к крепости, и обыщите там всё.
Рыцари начали спешиваться, двое из них обхватили Гродера, и тот с непонимающим видом поплелся за ними, напоследок бросив взгляд на сира Маркоса и лорда-капитана.
Вместе они взобрались на невысокий холм, и подъехали к лесу, который выглядел еще темнее, словно обгорел, травы под ногами, не было. Лишь один мокрый пепел. Маркосу не нравился этот лес, казалось, он смотрит ему навстречу, и обнажает его мысли.
– Что еще ты узнал? – спросил лорд, придержав коня одно рукой, а другой, пытаясь стряхнуть накопившийся пепел с плаща.
– Что мы немного опоздали. Если бы разведчики были резвее, то мы могли опередить их. Но след оборвался, а дождь помог им в этом.
– Их нужно найти. Вчера мы наткнулись на одну из этих девок, именующих себя “Святые сестры”, хотя если взглянуть на неё, то о святости тут речи нет и в помине. Ко всему она еще на меня и накричала, требуя объяснений, почему никто не догадался о том, что враги, наплевав на перемирие, переходят границу и буйствуют в этих землях. Так и хотелось разок дать по клюву этой мелкой наглой курице.
– Тронуть божью дочерь равносильно измене, тем более командира Святых сестер – напомнил, сир Маркос.