Меж двух огней. Книга 1. Шепот грядущего
Шрифт:
– Приведи там все в порядок. Хоть научишься немного ответственности – добавил Конрад.
Сказав это, братья ушли, тихо переговариваясь.
С мыслями о новом приобретении, Клаус прождал еще около получаса, пока целитель не вышел из спальни отца.
– Как он? – спросил Клаус, едва тот закрыл двери.
– Спит, но дух его все еще держится, и думаю, что вряд ли он в ближайшее время нас покинет – ответил целитель, застегивая свою сумку.
– Простите, меня не было довольно долгое время в замке, и я не имею чести быть с вами знакомым – признался Клаус оглядывая целителя. Тот был невысоким, немного сутулым, и скромно одетым.
– Нет, простите вы меня. Мое имя Жозеф, я родом из деревушки Филсуотер и последние три года провел в походах – поклонившись, ответил целитель.
– Походах?
– Служил в Редстауне, лечил раненых солдат и рыцарей. Работы было много, но к счастью и опыта прибавилось достаточно – улыбаясь, сказал Жозеф.
– Ну, тогда думаю, вы должны знать, что с недавних пор я являюсь владетелем Филсуотера и Стоунхардсвена, вместе с их людьми и доходами.
– Значит вы мой сюзерен. Буду рад служить вам. Если позволите, мне стоит удалиться – снова поклонился он, и ушел.
Клаус вернулся в свою спальню, которая ничуть не изменилась после его последнего пребывания, помылся, переоделся ко сну, и лег в постель с тяжелыми думами, о том, что ему теперь нужно быть готовым к поездке к самым дальним владениям своего отца.
Рано утром, попрощавшись с домочадцами, и поцеловав отца, который спал после лекарств, новоявленный землевладелец был готов направиться к своим угодьям, отказавшись от кортежа, который предложил брат Данем, выйдя во двор, чтобы проводить его.
– Не думаю, что на пути мне встретятся жаждущие моей крови разбойники или северяне – взбираясь на лошадь, проговорил Клаус.
Выехав, в своем лучшем одеянии, чтобы его подданные с первого взгляда могли оценить своего нового хозяина, сидя на молодой кобыле, Клаус все еще думал о словах лорда Айхема, касательно его детской мечты, и надеждах которые он питает к младшему сыну. Неужели он и вправду всегда так думал, или же это просто исповедь умирающего старика, не всегда достойно уделявшего время своим детям, после смерти любимой супруги.
Всю дорогу Клаус представлял себе, каким же именно будет его новое место пребывания, ждущее его распоряжений. Это одновременно и радовало и печалило его. Названия не сулили ничего хорошего, но юношеский оптимизм никак не хотел уходить, и предвкушение от встречи с жизнерадостными деревенскими жителями не омрачало Клауса. Насчет крестьян он не беспокоился, так как отцовские земли славились тем, что урожаи всегда были богатыми, да и войной обделены благодаря месту нахождения. И проблем с разбойниками, насколько он помнил, практически не бывало. Густые леса и горы с туманными вершинами были спутниками Клауса, провожая его невидимым взором.
Поездка заняла почти два дня, заметно утомивших Клауса, и по приезду в Стоунхардсвен, находившийся ближе, вызывала лишь желание найти теплое место и выспаться.
К этому еще и прибавилось разочарование из-за вида и состояния поселения, а также по оказанной ему встрече. Точнее, никакой. Никто из местных жителей не соизволил выйти поприветствовать его. А возможно они, как и Клаус, даже не подозревали, что у них сменился хозяин, и эти дни для них проходили также как и прежде. Винить их за это было бессмысленно, и Клаус поплелся в поисках деревенского старшины, чтобы узнать какие апартаменты они ему могут представить. Стоунхардсвен представлял собой грязную и серую мешанину наспех построенных домов, но державшихся, по-видимому, сотни лет. Имелось три улицы, протяженностью в одну милю, где не было ни души, кроме лающих собак и бродячих кошек. Даже было некое подобие деревенской площади в центре, на которой надо думать проходили ярмарки, праздники, публичные порицания и возможно казни, а также служила в качестве рынка местной продукции. Земля на ней была истоптана, а из-за недавнего дождя превратилась в болото.
После часа блужданий по деревне, во время которого дорогие коричневые сапоги стали черными и полными грязи, Клаус узнал от пробегавшего мимо мальчишки, что старшина неделю как в глубочайшем запое, и его делами ведает местный священник из церкви святой хранительницы Сокорры, стоящем на холме. Туда он и направился.
К церкви вела небольшая каменная тропинка, вдоль которой стояли иссохшие и кривые деревья.
Церковь была старой и изношенной, но по ней было видно, что за ней тщательно ухаживали, чинили и латали дыры. И, похоже, многие местные находились сейчас здесь, на утренней молитве.
Клаус подошел как раз к концу, и люди уже начали расходиться. Выходя, те с любопытством разглядывали его, перешептывались и оглядывались.
Внезапный голос заставил Клауса вздрогнуть:
– Доброго утра. Вы пришли помолиться? Если так, то вы немного опоздали – сказал священник.
– О, нет. Я не молиться сюда пришел. Хотя, судя по выражениям лиц ваших прихожан, в будущем не раз буду вас навещать.
Священник шутки не оценил, и по его виду можно было предположить, что улыбка и смех вообще редко гостили на его лице. У него было сухое, изможденное, бледное лицо с квадратной челюстью. Он был лыс, и его лысину, и лицо, покрывали едва видные татуировки с молитвенными словами и прочими непонятными узорами. Видимо он когда-то хотел их затереть, но по непонятной причине оставил. Одет он был в черный домотканый хитон, ниспадавший до земли, а на шее висел небольшой треугольный амулет.
– Что ж, как я понимаю, вместе с обязанностями священнослужителя вам еще и приходится следить за деревней от лица старшины? Я спрашиваю об этом, так как с сего дня являюсь полноправным владельцем и хозяином вашей деревни, а также Филсуотера с надлежащими землями и доходами. Именуйте меня Клаусом Крессенгом, сыном лорда Айхема Крессенга. А кто вы?
– Просто Мариус, скромный слуга хранительницы нашей Сокорры, божьей дочери – слегка поклонился священник.
– И я рад знакомству. Но мне хотелось бы поскорее выяснить, где я могу остановиться. Я устал с дороги, и нуждаюсь в еде и теплой постели – сказал Клаус.
– Мы найдем вам место для ночлега, и последующего пребывания. Я провожу вас, следуйте за мной – с этими словами священник спустился по тропинке и направился к деревенской площади.
Все-таки, какая-никакая жизнь в деревне заиграла, в отличие от утра. И площадь была полна народу, по которой сновали крестьяне, торговцы, воры и карманники, блудницы смотрели из окон, примечая новых людей, а пьяницы лежали без сознания под ногами. Клаус одним глазком заприметил среди них и деревенского старшину, всем своим видом демонстрировавшего единение с последними.