Между двух миров
Шрифт:
— В том ангаре и то легче дышалось, — говорит детектив Полански и с грохотом отодвигает стул. Он тяжелый. Перед тобою стул выдвигает Гедда, подняв его легко, как перышко.
Ты пытаешься поймать взгляд Халисса, который занимает место справа от тебя. Его лицо все такое же холодное и отстраненное. Гедда садится слева. Ольга и Гереро напротив. Тишину можно резать или сверлить, она почти осязаемо закипает по краям стола.
— Девушки, — первой нарушает тишину Ольга. — Три девушки из эскорт услуг “Джуно-сервис”, припоминаете? Могу помочь
И Халисс, который все время, что вы ехали в центр с портовой окраины, казался тебе замороженным, тихо, но отчетливо отвечает:
— Да, я их помню, — он отталкивает от себя планшет. — Они принесли в мой Дом боль! Они куклы Рафаэля, он подсылает их к сате Дома, я просто вернул ему их.
Ольга ставит локти на стол и уперевшись ладонями, подается вперед. Стол высокий и при ее небольшом росте, ей неудобно.
Жестом ты просишь ее держать дистанцию.
Гереро осторожно касается ее плеча и Ольга отступает.
— Вы признаете, что избили этих девушек? — спрашивает Гереро.
— Я ничего не признаю, я говорю вам, что вернул их ему — Рафаэлю. С него и спрашивайте.
— Кто такой Рафаэль? — спрашивает Гереро.
— Рафаэль Элеван, — отвечает Халисс. — Он торгует болью и девочками. Каждый владелец эскорт-сервиса в этом городе платит ему.
— Болью? — спрашивает Ольга. — Почему болью?
— Они все как одержимые, они просят сделать им больно, — отвечает Халисс.
— И вы сделали им больно, господин Рае? — спрашивает Гереро.
— Я предпочитаю удовольствие и как написано на той стене — счастье жить. У меня больше ничего для вас нет, офицеры, но я готов сотрудничать, если обстоятельства развоплощения Леми останется личной трагедией моего Дома, а пресса получит, как и в прошлый раз, другую кость, чтобы ее глодать. Считайте я прошу вас об этом лично, как об одолжении Дому.
Ольга и Гереро переглядываются.
Одолжение Дома Рае дорого стоит.
Никто из них на самом деле не верит, что убийцу-психопата поймают.
Скорее всего, эта ритуальная история, так и останется пыльной папкой лежать в архиве. А ведь есть еще политика. Президент, который улыбаясь пожимал руку Глашатай Джане Иверии Суун. Сенаторы, который подтолкнули его к этому шагу. И как вершина айсберга — законопроект по безопасности и комиссия по безопасности, все они должны оправдать как вложения, как и надежды на долгосрочное сотрудничество между двумя мирами.
Гереро осторожно кивает, потом бросает взгляд на свой ручной терминал. Он выглядит почти удовлетворенным.
— Господин Рае, мы согласны, но у меня осталась еще пара вопросов, — говорит Гереро и указывает на тебя рукой. — Как хорошо вы знаете эту леди? Ее вы тоже вернули Рафаэлю?
Гедда отодвигает стул и встает. Его массивная фигура нависает над Ольгой и Гереро, вард выглядит устрашающе. Он растеряно трет лысину и, не сказав ни слова, выходит из-за стола. Все провожают его взглядом, кроме тебя. Ты смотришь на Халисса.
Тот поворачивается к тебе и качает головой. Ты киваешь.
Он тебя не знает и ты ему веришь. Эта оболочка не имеет к Рае никакого отношения.
— Знакомо ли вам имя Веры Латимер? — продолжает задавать вопросы Гереро.
— Разговор окончен, — говоришь ты, но продолжаешь сидеть. — Мы можем начать новый, а господин Рае уже уходит.
Халисс лениво поднимается из-за стола, двигается плавно, как вода, огибающая препятствие, и повернувшись к офицерам правой стороной, кланяется тебе. Убирает руки за спину и без спешки выходит.
Церемониал тут явно был ни к чему, но мальчику так захотелось. Он поставил точку, в надежде больше с тобой не встречаться.
Ты чувствуешь вибрацию. На ручном терминале всплывает сообщение, там всего два слова: “Сбежал. Найду”
Громко захлопывается тяжелая, входная дверь.
Ты смотришь на терминал, всего то 14.00, а ты уже устала. И откуда вдруг взялся зверский аппетит? Ты вспоминаешь, что вы находитесь в ресторане, и значит тут должна быть еда.
— А во сколько начинает работать кухня? — спрашиваешь ты у Гереро. Тот задумчив и не сразу понимает о чем речь, потом кивает сам себе и отвечает:
— С шести вечера. Проголодались, отта?
Ты щуришься сначала на него, а потом на Ольгу.
— Ты можешь ему доверять, — говорит Ольга и тычет Владислава пальцем в ребра. — Мы с ним вместе служили. На границе.
Ты поднимаешь брови и Ольга смеется.
— Ты же историю преподавала! Есть ведь не только воздушная граница! Есть такой документ от 1098 года, называется Договор о Тени, между людьми, хессами и кочевниками, она подтверждает, что Латирии принадлежит также территория, равная отбрасываемой ею Тени. И туда как раз входит часть Каньона Ирр, так вот Латирия под видом охраны своих границ, построила там форпост. По договору люди не могут держать там гарнизон больше ста человек, но в этом договоре ничего не сказано об ученых, вот так мы туда и попали. Слава был моим преподавателем в университете, я изучала лингвистику. Нас отправили расшифровывать надписи в пещерах и искать артефакты равианской цивилизации. Но все что мы нашли утекло к девятихвостым через границу. Или к эстерианцам. Кто больше платил. А потом были еще самаэлиты…Это я к тому, что мы разных чудес насмотрелись.
— В университете? — переспрашиваешь ты.
На лице Ольги мелькает что-то похожее на обиду. Она смеется, но выглядит не искренне.
— Извини, я просто удивилась, — говоришь ты.
— Вернемся лучше к заарам и Вере Латимер, — меняет тему Гереро. — Веру я узнал, не сразу правда, но пока в машине сюда ехали сделал запрос и убедился, что не ошибся. Я хорошо знаю эту семью. Вера перестала быть Верой около двадцати лет назад, тогда вместо нее появилась Лавия Амирас и до недавнего времени Лавия жила в штате Трийя.