Между двух миров
Шрифт:
Отдел экспертизы зажат с двух сторон стеклянными башнями, увенчанными магнитными посадочными площадками, которые выглядят как перевернутые зонтики. Под козырьком информационного табло первым рядом идут рамки термосканеров, к которым ведет волнистая юбка лестницы, и только потом обычные двери. Охраны нет, система автоматически считывает конфигурацию оболочки и сама же передает информацию на пульт системы безопасности. За это отвечает Сеть, а сети думают и реагируют намного быстрее людей. Даже быстрее неведомых.
Машину Ольга оставляет на временно парковке, откуда проще уехать.
Вы спокойно проходите через рамку сканера, он никак
— Полански! — поджимает губы Джон-джон. — Сажай уже свою эксклюзивную персону на стул!
— Ей наверное нравится быть в отпуске, — смеется Касада, снимает пиджак, вешает его на спинку стула и закатывает рукава. В кабинете и правда жарко.
— Слышала, твой напарник из отпуска то уже не выйдет! — говорит Джон — джон. — Проснулся утречком, встал и пошел добровольно промыл себе мозги!
Ты берешь себе стул и садишься подальше от всех, к стенке. Ольга, громко отодвинув стул, садится напротив Джон-джона и Касады. Балок с любопытством посматривает на всех троих, в руке он сжимает носовой платок.
Гереро стучит костяшками пальцев по столу.
— Начнем, пожалуй! Эксперты еще работают на последнем месте преступления, но у нас кое-что вырисовывается и поэтому комиссия по безопасности и департамент полиции были так щедры, что позволили нам объединить усилия! Джозеф, рассказывай!
— Что у нас получается, — говорит Джон-джон, при нем его одышка и потливость. Он мнет платок в руке и много пьет. — Наша жертва — Морин Гуревич. Где наша девочка только не была за три недели до своей смерти она проехала пять штатов, последним был Трийя. По отметкам в системе, в Трийе она пробыла с 23 по 29 мая, как и ее заботливый дружок, Рафаэль Элеван. Они вернулись в субботу, в четыре часа дня, камеры зафиксировали ее и Элевана в причальном доке 117, таможенники пропустили без вопросов, у Гуревич были необходимые медицинские документы, найденные при ней три грамма яда, вписали как лекарство. Ее тело нашли рано утром, в четверг, 3 июня, за старым кладбищем, по отчету смерть наступила примерно в час ночи. Официальное заключение называет причиной смерти отравление двумя ядами, один образец принадлежит Дому Амирас, второй — Рае. Укус, который разорвал ей горло, повредил имплантаты, которые использовались для перевозки яда. Два образца смешались и это ее убило. На теле было найдено множество следов, в том числе синяки от явных побоев, разной степени тяжести, но самые свежие она получила перед смертью.
Джон выводит на экран Сети, висящей над столом, фото, на котором отчетливо видны следы от пальцев. — Если присмотритесь, увидите разницу. Эксперты в этот раз постарались, ширина и длина ладони, как и пальцев не принадлежат человеку, слепок зубов на шее Морин явно указывает на заара. Есть образец слюны, уже отправили в лабораторию для сравнения с образцом возможного подозреваемого. Наш подозреваемый — ваша жертва. После самоубийства доктора Асамы мы получили Ордер на изъятие записей Око и камер наблюдения Центра токсикологии, — Джон-джон снова нажимает кнопку на терминале и на экране появляется видео. — Запись сделана накануне смерти девушки, среда, второе апреля, это ее последнее посещение Центра, здесь видно, что Морин разговаривает с молодым зааром в коридоре, а потом они вместе заходят в кабинет, где она передает ему записку, после чего уходит. В записке какой-то код, 4\5 Малой Медведицы, квадрат Стрельца.
— Это не код, — говорит Ольга. — Это разметка на старом кладбище. Запусти поиск по Сети.
Юджин вбивает данные на своем терминале и сеть выдает схему на экран.
— Стрелец — правая сторона, четвертый квадрат. Склеп. Последнее обновление, 15 лет назад. Депозит оплачен, данные владельца скрыты, — читает Ольга короткую сводку.
— Это земля выкуплена, — говорит Гереро, который тоже ввел данные, но не в общую сеть, а в реестр частной собственности. — Владелец — Анна Ардарио.
Ольга и Гереро одновременно смотрят на тебя.
Джон записывает имя в блокнот, а Юджин снова меняет картинку на экране. Теперь вы видите висящее на кресте тело Фархада.
— Если образчик слюны совпадает, то читай дело уже закрыто, — говорит Юджин. Он коверкает слова, но никто не смеется. Гереро морщится и машет на него рукой.
— Сядь и не отсвечивай, Касада, — говорит глава отдела экспертизы. — Вам бы только что-нибудь закрыть поскорее! Кто-нибудь сравнил образцы яда из имплантов нашего мула и жертв?
Джон-джон бьет себя по лбу и качает головой. Юджин краем пиджака натирает стеклянную поверхность стола перед собой до блеска и не поднимая головы, говорит:
— Ну так-с не с того же света же она вернулась, чтобы убийцу убивать.
Гереро тяжело вздыхает и обращается к Балоку:
— Ведзен, твое задание сравнить образцы яда, того, что был у Гуревич с жертвами ритуальщика в Трийе, это понятно?
— Сделаю! — отвечает трийец, затычки из его носа вынули и теперь детектив постоянно шмыгает и вытирает его платком, отчего выглядит больным.
— Джозеф и Касада берете группу и отправляетесь искать Рафаэля Элевана, — продолжает раздавать распоряжения Гереро. — Ордер будет у вас через час, главное, не спугните его!
— А чем мы его прижмем то? — говорит Джон-джон. — Адвокаты посмеются, у нас нет ни одной физической улики против этого гада!
— С каких пор, Джозеф, ты боишься адвокатов? — спрашивает Ольга. — Если анализ яда подтвердится, то это связывает жертв с Морин Гуревич, а большего нам и не надо! С десяток свидетелей найдется, что они уезжали вместе и приехали вместе! Ты не о том беспокоишься, возьмите его сначала! Говорят, Элеван безумен! Приснилось ему что он великий спаситель всего человеческого!
— Если окажет сопротивление при аресте, то выйдет уже только через святые врата Единого, — говорит Гереро. — Да и наркотики наверняка при обыске найдем, так что вперед! Работаем! А ты, Полански, останься, разговор есть!
Ты продолжаешь сидеть на стуле у стены и молчать. Сейчас начнутся расспросы, которых не избежать, ты закрываешь глаза и слушаешь тиканье часов. Почему Гереро так любит механику? Темнота внутри тебя равнодушна и безмолвна. Как не прислушивайся — там никого нет, а снаружи часы тикают, закипает чайник, стул скрипит, это Ольга ерзает, нервничает. Твое обоняние улавливает только запах пота Джон-джона, который не в силах перебить даже избыточный парфюм Балока.