Между нами секрет
Шрифт:
– Тише ты, – Жаров нажимает кнопку, волей которой я получаю свободу, – стесняешься друга?
– Нет, стесняюсь, что он меня с тобой увидит.
Выскакиваю из машины, пока недовольное выражение на лице Ярика не сформировалось в очередную гадость. Хлопаю дверью громче, чем холодильником во время голодовки, рвусь вперед, но ветровка застревает. Да ну что ж такое-то! Снова открываю, снова закрываю. Бесит!
– Привет, малышка, – здоровается Сережа, шагая навстречу. Сигарету не выбрасывает.
– Малышка? – слышу
Он не перестает повторять, что кузов русского автопрома часто вводит в заблуждение соперников на уличных гонках. Мол, в действительности под капотом самый настоящий зверь. А еще в салоне ортопедический чехол на сидениях и гоночный руль приделан, чтобы вы понимали, как все серьезно.
– Пружины порезал? – спрашивает Ярик, ухмыляясь.
Я вижу, что Сережа напрягается – руки в банки превращаются. Боже, на улице холодно, а он в борцовке.
– Обижаешь, – отвечает сдержанно, – пневмо.
– У-у, – тянет с издевкой Жаров, обходит и протягивает руку Сереже, который внимательно смотрит и, кажется, назло делает последнюю затяжку особенно долго. – Ярослав, – представляется, когда рукопожатие все-таки происходит.
– Сергей, – наверное, впервые слышу такой официальный тон. Замираю, переводя взгляд с одного на другого, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.
– Это мой брат, – вмешиваюсь в молчаливый диалог и тянусь обнять Сережу.
Он теряется, потому что обычно я не спешу скреплять наше общение тесным телесным контактом, но уже скоро крепче прижимает к себе. Запах сигарет раздражает нос, поэтому я довольно быстро отстраняюсь. Ловлю Ярика на том, как сканирует нас, пока с кнопки открывает ворота и встревает не туда, куда следовало бы.
– Чего стоим? Заезжай во двор, поболтаем.
Ой не нравится мне его тон.
– Да не, я ненадолго. Давай отгоню, если мешает…
Божечки, они еще и любезничать начинают!
В результате я сбегаю от них, ношусь по дому, как в задницу ужаленная, а эти двое спустя пять минут заходят на кухню, словно закадычные друзья, что хохочут с одинаковых приколов.
– Рита, а ты не говорила ничего про море, – раздается за спиной.
Не оборачиваюсь, чтобы не послать Жарова прямым текстом. Пытаюсь придумать подходящую улыбку, которая значила бы нечто вроде «закрой рот и гори в аду», но в конце концов сдаюсь.
– Чай, кофе будете?
И, спрашивая, я намеренно смотрю только на Сережу. Красивый он, если честно, в своей простоте: у него правильные черты лица и широкий лоб, грубый подбородок и сильно выделяющиеся скулы. Он похож на русского богатыря из народных сказок. Только в спортивных штанах. Так и вижу его с булавой и копьем, отчего-то чувствую защиту и опору в нем. Сейчас, стоя рядом, они с Яриком очень ярко контрастируют, и опасность
– Замутишь шоколад свой крутой? Быстро выпью да поеду, заехал на пару минут. Дел сегодня больше, чем в рабочий день, ба-лин, – так уморительно произносит обычное ругательство, что я улыбаюсь.
Сережа приехал ко мне «на пару минут». Тащился через весь город, чтобы просто увидеть и пожелать хорошего дня. В выходной.
– Шоколад? – снова лезет Ярик. – И мне давай, попробую хоть, – и пока я упорно сдерживаю застывшие на кончике языка колкости, внезапно добавляет: – Ты скажи, что от меня нужно, все сделаю. Я свободен как ветер.
Это он сейчас про что?
– Да, по сути, только хорошее настроение. Выезжаем в пятницу вечером, в воскресенье уже обратно.
Боже, боже, нет! Лишь мысли о поездки успокаивали меня последние несколько дней. Ярику категорически нельзя ехать с нами!
– Мест нет, – выпаливаю слишком резко и поперек разговора. Оба парня смотрят на меня с вопросом, а я пытаюсь хоть как-то исправить положение: – Сереж, ты же сам твердил, что у нас в машине полный комплект.
Почему меня никто ни о чем не спрашивает?
– Освободилось одно, я не говорил? Гоша с очередной телкой разбежался. Ну, то есть, с девушкой.
Не говорил.
Гоша – это друг Сережи, банкир. Да, и вместе с Богданом, что дрался на ринге за деньги, а теперь работает на отца Милы, они составляют самое странное трио, которое я только встречала.
– Хотя у Гоши они все на одно лицо, с этими свистками раздутыми – точно телки.
– Значит, я в деле, – под громкий смех Сережи, заявляет Жаров.
– У тебя своя машина есть, – не уступаю я. Это мой кемпинг, мое море!
– Сама знаешь, мои права здесь не канают.
– Это не мешает тебе ездить по городу.
– По городу – да, но я не сумасшедший ехать через все посты с недействительными правами.
– Слушай, – уже психую, – там не такой отдых, к которому ты привык.
Я пытаюсь представить Ярослава «Шуга» Жарова, как написано у того на страничке в фейсбуке, члена студенческого братства, который вроде бы собирался получать в скором времени американское гражданство, на фоне перекошенных палаток с лапшой из картонной коробки в руках. В голове не укладывается.
– Я обожаю кемпинг, – парирует, глядя в глаза.
А дальше парни минут десят взапой обсуждают подробное меню из мяса и спиртных напитков. Сережа почти залпом выдувает горячий шоколад и даже не обжигается, пока я пытаюсь подступиться к кружке со всех сторон.
– В общем, маякни, чем помочь нужно будет, – говорит Ярик.
– Ща.
Сережа исчезает из кухни, а я дергаю Жарова вниз за воротник поло.
– Ты что задумал? Тебе заняться больше нечем?
– Он зовет тебя малышкой? Нет, птичка, серьезно?