Между Сциллой и Харибдой (= Дракониан из Нью-Йорка)
Шрифт:
– - Дай-ка огляжусь.
– - Из трубки доносился рев кассетного магнитофона Сэнди и многоязычный шелест бесед у стойки. Хоб вообразил заведение. Двухэтажное побеленное здание. Снаружи вывеска: "Эль Кабальо Негро" на черных двустворчатых дверях. За порогом надо спуститься на две ступеньки. Посреди помещения большая колонна, делящая бар на две неравные части. Справа лестница, ведущая в квартиру Сэнди -- две комнаты с кафельными стенами и ванная. Внизу справа стойка, за ней ряды бутылок. Тут и там раскиданы ротанговые и плетеные стулья, низкие лакированные столики. На стенах фотографии
– - Хоб?
– - снова послышался голос Сэнди.
– - Его тут нет. Оставишь записку?
Хоб попытался мысленно сформулировать. "Меня держат пленником в подвале какого-то жуткого здания в Нью-Йорке". Скажи он что-нибудь эдакое, и Сэнди сочтет слова шуткой.
– - Скажи Гарри, что у меня есть большущие деньги для него. Только чтобы получить их, он должен проделать нечто сверхбыстрое.
– - Ладно, Хоб, понял.
– - Крупными новостями Сэнди не смутишь.
– - А нет ли кого поблизости, кто может найти Гарри?
– - Дай-ка посмотрю... Хвостатый Чарли тут.
– - Он трезв?
– - Не особо.
– - А кто еще там есть?
– - Эдди Бане, и довольно трезвый. Мойра как раз заходит. Минуточку, легок на помине...
Затем в трубке зарокотал хриплый говор Джерси-сити, - Хоб? Это ты?
– - Гарри, я должен тебе кое-что сказать.
– - Ты должен мне кое-что сказать? Это я должен тебе кое-что сказать. Я увольняюсь.
– - Гарри, в чем дело?
– - Так вести детективное агентство не годится. Так не годится вести даже психушку, на которую твои операции смахивают все больше и больше. Какого черта ты болтаешься в Нью-Йорке? Дело надо делать. Когда ты подговорил меня на свой план...
– - Гарри, -- перебил Хоб, -- я с удовольствием выслушаю все до конца, но как-нибудь в другой раз. Прямо сейчас мне надо сказать тебе две вещи. Слушаешь?
– - Хоб, возвращайся. У меня есть кое-что важное для нас. Когда ты сможешь вернуться?
– - Гарри, может так сложиться, что вообще никогда. В таком случае детективное агентство "Альтернатива" -- твое. Бумаги ты найдешь в коробке из-под конфет на письменном столе у меня на фазенде. Надеюсь, ты позаботишься о Найджеле и Жан-Клоде.
– - Хватит пороть горячку. Куда ты вляпался?
– - Трудновато объяснить. Начал с того, что пытался найти одну особу, рассказать ей о работе и посадить в самолет.
– - Пока что довольно прямолинейно, -- отметил Гарри.
– - Я везу на Ибицу кое-какие деньги, чтобы наше агентство могло стронуться с места.
– - Отлично. Там почему же ты еще не здесь?
– - Я как раз к этому подхожу. Меня держат в плену на складе в Нью-Йорке, на Рид-стрит, 232А. Усек?
– - Ты не шутишь, Хоб? Скажи такое кто другой, я бы решил, что это шутка, но ты...
– - Да не шучу я, положа руку на сердце. Мне надо говорить быстро, Гарри. Меня оставили в этой комнате с действующим телефоном, но я не знаю, много ли у меня времени в запасе до их возвращения.
– - И что они сделают, когда вернутся?
– - Если повезет, просто изобьют так, что я останусь калекой на всю жизнь. Конечно, может статься, что мне не удастся отделаться настолько легко.
– - А что ты им сделал?
– - Говорят, что я украл у них на миллион долларов товара.
– - Так верни.
– - Все чуточку сложнее. Поверь, если бы имелся какой-то способ возместить, я бы ухватился за него обеими руками. Но у меня в руках его нет.
– - А что у тебя в руках?
– - Этот телефон. Больше ничего.
– - Хоб, это происходит на самом деле, а?
– - Проклятье, Гарри, это не шутка и не розыгрыш.
– - Ладно. Секундочку. Ладно. Повтори-ка сведения еще раз. Где этот склад?
Хоб повторил.
– - Хорошо, -- проронил Гарри.
– - Пожалуй, сейчас не время выслушивать всю историю. Просто постарайся как-нибудь продержаться.
– - Что ты собираешься предпринять?
– - Вот я как раз об этом и думаю. Трудновато принять решение, когда нас разделяет три тысячи миль. Но, по-моему, у меня есть идея. Ты пленник в этом складе, верно?
– - Именно это я и пытаюсь сказать.
– - Лады, у меня есть идея.
– - Лады, -- повторил Хоб. Тут послышался лязг засова открываемой двери. Хоб бросил в трубку: -- Все, пора. Гарри, спаси меня!
Дал отбой, убрал телефон в ящик и встал, чтобы встретить судьбу так, как прожил жизнь развернув плечи и гордо скуля.
ГЛАВА 30
Дверь распахнулась. Вернулись Фрик и Фрак.
– - Расслабься, -- сказал Фрак Фрику, -- об этом я позабочусь.
И внезапно вырос перед Хобом. Ухмыляясь. Разминая мускулы. Предвкушая удовольствие от перемалывания костей Хоба в мелкую серую труху. Медля, чтобы мысленно упиться подробностями, складывающимися в сказочное расчленение столь садистского свойства, что о нем можно упоминать лишь намеками. Впрочем, Хоб его не винил Ницше как-то раз сказал, что ненавидит слабаков, считающих себя хорошими только потому, что у них мягкие лапки. По отношению к Фраку лапки Хоба вполне мягки. Естественно, душой он был на стороне проигравшего, потому что сам этим проигравшим и являлся. Если отвлечься от личностей, нет никаких оснований отдавать предпочтение его интерпретации перед интерпретацией Фрака. Но, разумеется, даже у слабаков с мягкими лапками бывают удачные дни.
В этот отчаянный миг Хоб вспомнил о своем гуру -- невысоком бельгийце с большой головой и несообразными усами, учившем Хоба карате и прочим искусствам. Происходило это в "Большом доджо" на Ибице, лишенном отопления и кондиционирования, побеленном одноэтажном здании на обращенном к морю склоне холма. Занятия посещало человек десять постоянных учеников, бивших лбами кирпичи и беседовавших на эзотерический лад. Еще было двое подростков из города, желавших научиться карате, чтобы участвовать в соревнованиях. Да еще Хоб, пытавшийся постичь искусство, призванное спасти его от смерти или мордобоя в избранной им профессии детектива.