Между Западом и Востоком
Шрифт:
Через какое-то время кровь может перестать течь сама собой. Еще на Аляске Балтик видел, как раненые звери, преодолевая боль, лежат, затем ходят и выздоравливают. Никто их не лечит. Правда, рядом был Особый Край… Балтик держал перебитый сосуд. Полкан молчал и лишь иногда издавал тихий короткий стон. Балтик страшно хотел помочь ему, но он не мог донести Полкана к нашим. А если их вдруг найдут японцы? Все равно.
Вдвоем легче.
… Как вихрь, Женя налетела на основные части. Сперва даже подумали, что она взбесилась, потому что она стала хватать всех и тянуть. Лишь чуть погодя увидели выроненные сумки.
Направление
Женя старалась увести за собой хоть кого-то. Наконец ей удалось найти знакомых людей. В их отряде были кони.
– Чего она хочет?! Что? Где Балто? Ты хочешь показать!
На конях поскакали быстро, но не совсем туда. Женя металась у разбитых окопов. Потом услышала 2 голоса.
– Женя. Женя!
Она прыгнула прямо к ним.
– Как, как?
– Кровь почти не течет. Но, Женька, я готов умереть.
– Замолчи! – вот теперь Женя заплакала. Красноармейцы подняли Полкана и Балтика (он не мог встать на ноги. Его шея разрывалась). Их повезли в санчасть. Балтик успел увидеть, как через Халкин-Гол переправляются наши танки. В небе множество самолетов.
«Врежут по самой горе». Полкана лечили оперативно. Балтика и Женю никто не забрал и они всегда были рядом с Полканом.
Плацдарм удержался и развил наступление. Баян-Цагин был окружен, японцы пытались контратаковать, но безуспешно. В боях Красная Армия широко применяла механизированные части. Они были мощнее японских.
Победа наступила в сентябре. Друзей тогда уже направили в Советский Союз. Когда Полкана несли в санчасть, рана опять закровоточила, и первую операцию стали делать прямо на земле. Женя с Балтиком ужасно волновались (их не подпустили близко). Но Полкан успел прошептать:
– Женька, Балтик, не бойтесь. Зарастет… как на собаке!
И чуть заметно улыбнулся.
Были еще операции. Под коленом зажило и бок заживал, однако сама нога потеряла часть своих способностей. Она хромала и не позволяла много бегать с большой скоростью. Можно было промчаться, но недолго. Перед отправкой домой Полкан узнал, что его комиссуют. Люди говорили о нем и Балтике с Женей другие слова, научные, и даже красивые. Полкан понял основную суть, хоть и не имел медицинского образования. Его переведут на «пенсию» – как других заслуженных псов. При этом Полкану будет позволено жить при любой воинской части.
– Я буду там где вы! Всегда-всегда! До победного конца! Но зачем думать о конце, ведь мы победили и не кончились! Мы победили, Балтфлот!!
Ребят с эшелоном отправили во Владивосток, но принимать их готовились уже на другой улице, не в прежнем Отделе. Неподалеку от того места был маленький лесочек, куда часто бегали в свободные от работы часы, и устраивали общественные мероприятия. Балтик там читал лекции по просьбе Маши. В день прибытия туда сбежались все-все-все знакомые: из города, из пригородов, из колхозов. На друзей смотрели с восторгом, и боялись прикоснуться, словно те были с другой планеты. Полкан с серьезным и отчасти трагическим видом показывал раненую ногу, вздыхал и без конца перечислял названия полков, которые были на Халкин-Голе. Он подробно рассказывал, где, кому и как они помогли. Женя и Балтик рассказывали, не отрываясь друг от друга. Полкан был очень рад. Внезапно он посмотрел вокруг и спросил:
– Да! А где наше ответственное лицо, наш дорогой комсорг? Все здесь, а Машки
– Маша сейчас в колхозе.
– Очень занята?
– Наверное. Я видел, она лежала…
– Нашла время отдыхать. Мы тут – героически возвратились, все преодолели, а ее нет. Надо сходить к Маше. Ой. Нога действительно болит. Ребятки, вот что бывает после битвы с настоящим врагом! – сказал Полкан молоденьким псам. Те восхищались.
Полкан был уверен, что Маша придет в самое ближайшее время, поскольку сбор информации у нее налажен безукоризненно. Она не может не знать, что они вернулись. Но до воскресенья Маши не было. Едва забрезжил рассвет, Балтик и Женя побежали к колхозу. Полкан обещал прийти чуть позже. Он не мог бежать так же быстро, как Балтик, а двигаться медленно он тоже не хотел. Он решил сначала размяться.
На лугу травы уже скошены. Рядом с перелесками стоят длинные ряды, украшенные шляпами с желтой бахромой. «Как тогда!» – подумала Женя. Она вспомнила их первые дни во Владивостоке. На улицах колхозах порядок, есть новая аппаратура. Многие дома покрыты новой краской. Машин след где-то в глубине (она прячется?). Друзья побежали к крайней улице, где было много амбаров и ворота открыты. Маша там. Балтик позвал.
– Маша!
След есть. Мимо амбаров кое-где ходят люди. Друзья прошли в самый конец.
– Маша?
В глубине сарайчика мелькнуло белое. Из приоткрытой двери осторожно выглянула Маша. Женя и Балтик бросились ей навстречу. Маша тоже хотела побежать, но, сделав три шага, застыла. Ее лицо дрожит.
– Балтик! Женечка! Балтичек!
– Маша, Полкан скоро прибудет.
– Машенька! – Женя поцеловала ее в щеку. – Как твои дела?
– Ох! – Маша не выдержала и легла.
Они почти целый час лежали.
– Женечка. Даже не знаю. Последний месяц почти не встаю. Не могу быстро бегать! Если начинаю двигаться, меня шатает. Когда иду медленно, все вроде бы в порядке, но это… Это судьба.
– Маша, ты ходила к врачу?
– Где? В этом новом… комбинате? Меня туда просто не пустят теперь. Колхоз тоже… в колхозе согласны считать меня товарищем, но возиться не станут. Ведь я ничья! Я не лошадь и не трактор, и хозяина у меня нет. Впрочем, здешние хозяева и о своих не слишком-то заботятся.
Весной на комбинате сменилось руководство, после чего началась масштабная реорганизация. Руководитель потребовал заколотить все щели, он согласился держать одну-двух собак, чтоб охраняли, но без всяких свободных прогулок. Машу просто выгнали. Она не стала плакать, она резво подыскала новое место работы, где требовался и опыт, и внимание, и смекалка. Но очень скоро почувствовала, что слабеет. Подруги отвели ее в деревню, чтобы там отдохнуть. Но как лечится правильно, никто не знал.
Маша прислонилась к Жениному плечу и вздыхала тяжко.
– Машенька, есть много целебных трав! Их можно отыскать даже рядом. Некоторые начинают созревать лишь теперь. Хочешь, мы с Женей прямо сегодня сходим и найдем что-нибудь? Как только Полкан появится.
Полкан примчался, лишь слегка прихрамывая (он решил, что будет толкаться ногой другим способом). Увидев приятельницу, он сказал только – глубоким голосом:
– Маша.
– Полкан! Ах, Полкан!
– Друзья, мы побежали за лекарственной травой. Она должна быть! Мы придем сегодня обязательно!