Между
Шрифт:
Каратак бежал к ордовикам. Он не презирал себя за то, что снова отступает: ему надо было сокрушить этот проклятый Двадцатый легион, ему надо было отстоять Британию. Как завещал Касваллаун: любой ценой. А прочее… такие мелочи, как честь – неважно.
Бренин уже понял: Древнейшие не умеют биться. В сражении армий они беспомощнее младенцев. Силуры самим существованием своим заплатили за эту ошибку Каратака.
Но он исправит промах. Силуров не вернуть к жизни, но ведь есть еще и ордовики.
Они не
Не время!
Не сейчас уходить мыслью в то время, когда всё живое и было – ордовиками. Или, точнее, единым ордовиком.
Сейчас надо отбиться от римлян. Не силой войск – так магией.
…Но как скала не может убежать от кайла, врубающегося в ее плоть, так и ордовики оказались еще более беспомощны перед магией римлян.
Да, магией. Хоть легионерам и чуждо любое колдовство, магией ХХ легион, Отважный и Победоносный, обладал в избытке. Правда, то была особая магия: не заклятья творения и не чары преображения, а то единственное, что доступно воинам: магия разрушения.
Разрушения чужих чар. Чужой веры. Уничтожения чужих богов.
Ордовики пытались противостоять… но что могут горы против человека, решившего прорубить в них проход?
Могучие, они оказались жертвою собственной силы, обратившейся в беспомощность.
Одни говорили, что его взяли в плен. Иные добавляли: взял в плен сам Клавдий. И – в подробностях, словно видели: Клавдий обращался с Каратаком учтиво, почетного пленника отвезли в Рим, где тот спустя три года умер… от излишнего почета? или от яда? или просто – от тоски по родине?
Другие говорили совсем иначе: Каратак не расстался с теми народами, которых он невольно отправил на гибель. Он сам вошел в племя ордовиков… или силуров? нет, кажется, именно ордовиков. И когда ордовики и силуры навек обратились в камень, то и потомок Касваллауна окаменел вместе с ними.
Как бы то ни было – бренин Каратак сгинул после той битвы.
Поражение Победы
Кромка ненависти: Марх
…даже слонов притащили.
Проклятье, в голову лезут незначительные мелочи, и возмущаешься ими, будто они и есть причина всех наших бед.
Ну кому какое дело до этих слонов? Ну, диковинка южная, ну, мерзнет он тут… всей и опасности от него, что помрет и протухнет.
Но этих слонов римляне привезли, чтобы окончательно уверить королей и эрлов в своем могуществе. И те незамедлительно кланяются и восхищаются… слонами.
Тьфу, дались мне эти слоны!
Короли Британии спешат изъявить покорность Риму. Лижут Клавдию… ну, скажем, руки. В общем, то, что обычно эти добровольные рабы и лижут.
И я готов перебить их – именно их, бриттов, потому что тот, кто бросает свою свободу под ноги захватчику, тот еще больше заслуживает ненависти, чем чужак.
Римляне захватывают чужую землю.
Бритты отдают свою!
Кромка мудрости: Прасутаг
С сегодняшнего дня я зовусь по-римски: Прасутагус.
На их языке я отныне – король-клиент. Странно звучит.
По-бриттски куда проще и понятнее: предатель.
Найдутся десятки певцов, чтобы высмеять меня. И ни одного – чтобы понять, почему склонился перед властью Рима.
Я хочу, чтобы народ икенов уцелел. Уничтоженных силуров и ордовиков нам хватило.
Нам. Всем, кто собрался в Камулодиуме и старательно восхищается слонами, нарочно привезенными… тьфу, при чем здесь слоны?! Меня гораздо больше впечатляет мрамор, который везли из самой Африки… знать бы точно, где она, их Африка. Похоже, очень далеко.
Дальше их слонов.
…Восставать против Рима. Это достойно юных героев. Но я не юн. И уж тем более – не герой. Я – король. И я в ответе за мой народ. Римляне рано или поздно оставят Британию – раз их империя простирается до земель, где добывают такой красивый мрамор и где водятся слоны (проклятье, дались мне эти слоны!) – то на Британию у них сил рано или поздно не хватит.
Они уйдут.
А икены останутся.
…но эхо валлийских камнепадов докатилось и до восточного берега Прайдена. Гибель силуров и ордовиков всколыхнула племя несравнимо менее древнее, но то, чьи раны были свежее: катувеллаунов. Народ Касваллауна был что сухое сено: вспыхнет от малой искры, и этот огонь уже не загасить ничем.
За искрой дело не стало.
Римляне забыли вечное правило: злость порождает лишь злость. И, наивно надеясь предотвратить мятеж, они потребовали от катувеллаунов отдать всё оружие и в первую очередь – их знаменитые длинные мечи, гордость королей и эрлов. Мечи, на которых золото свивалось в немыслимые узоры, понятные лишь древним и их богам.
Отдать?!
Как некогда сказал один царь далеко на юге, «приди и возьми».
Восстание охватило восток Прайдена мгновенно. Катувеллауны, корианты, часть икенов.
Из сена возгорится пламя…
– Нет, Боудикка. Мы не поддержим их.
– Но их слишком мало! Римляне уничтожат их!
– Я знаю.
– И ты…
– Я не отдам наш народ в добычу стервятникам. Мне не спасти катувеллаунов, но я сохраню жизнь икенам.
– Ты трус!
Жесткая усмешка прорезает лицо Прасутага:
– Считай меня кем хочешь.
Кромка битвы: Боудикка
О Андрасте, богиня моя!
Ты – Непобедимая, и отдавая меня тебе в служительницы, Победой нарекли меня.