Мгновения любви
Шрифт:
Думая об этом, Морозова нежно коснулась невесомым поцелуем виска мужчины, заставив того вздрогнуть от неожиданности. Мгновение спустя, Алексей слегка отстранился от Ланы и, внимательно глядя на девушку, спросил:
– Лана, что ты во мне нашла?
– Казалось, что этот вопрос вертелся у него на языке очень долго, что было странно для обычно несдержанного Коршунова, который говорил, что думал, уместно это было или нет.
– Ты мне понравился, - просто ответила девушка, улыбаясь и с нежностью смотря в его серо-голубые глаза, в цвете которых проглядывала слабая гетерохромия, незаметная, казалось, никому, кроме самой Ланы. Лёша, по крайней
– Ты добрый, умный, интересный, с тобой приятно проводить время. Во всех смыслах.
– Её пальцы скользнули по краю воротника чёрной рубашки мужчины, легонько щёлкнув по пуговице.
– А что ты подумала, когда узнала, сколько мне лет?
– Коршунов ухмылялся, спрашивая это, но Лана чувствовала, что для него это очень важно.
– Боже, ему же почти сорок, умирать пора!
– передразнивая саму себя и смеясь, ответила Морозова, чуть отклоняясь назад.
– Ну, сейчас-то ты так не думаешь?
– усмехнулся Лёша, пропуская сквозь пальцы пряди тёмно-русых волос Ланы.
– Хорошо, что отрастила волосы, - для придания своим словам веса, мужчина слегка потянул за локон, - а то была похожа на мальчика!
– Но понравилась я тебе именно в образе, как ты говоришь, мальчика, - лукаво улыбнулась Морозова.
– А это, знаешь ли, намекает!
Вместо ответа Коршунов привлёк к себе слабо сопротивляющуюся девушку и поцеловал её. Поцелуй был жаркий и влажный, а эмоции, казалось, захлестнули всё существо Ланы. Она порывисто подалась вперёд, отвечая на ласку мужчины, одновременно лаская руками его спину и перебирая тонкие волоски на открытой воротником рубашки шее, чувствуя, как под кожей неистово бьётся пульс.
Красивые, привычные к мелкой работе энтомолога пальцы Алексея, задирали, комкая, подол платья Ланы, осторожно поглаживая её бедро, переходя на ягодицы, чуть прикрытые кружевом белья. Мужчина, оторвавшись от губ Морозовой, перешёл на её шею, горячо дыша и уткнувшись носом в изящную ложбинку между ключицами девушки.
Когда Лане уже казалось, что скоро их ласки перейдут за грань поцелуев, Коршунов неожиданно остановился и, глядя блестевшими в свече огоньков свечей глазами на Морозову, спросил:
– Ты выйдешь за меня замуж?
– наконец-то Лёша говорил тихо, что скрадывало лёгкую картавость его речи.
– Да, - произнесла, смаргивая непрошенную, прозрачную слезинку, Лана. Ей вдруг стало трудно дышать, а сердце, успевшее немного успокоиться после ласк мужчины, вновь забилось с утроенной силой. Как же долго она этого ждала.
Коршунов тем временем быстро подошёл к шкафу, порылся в ящике и достал оттуда маленькую белую коробочку. Вернувшись к Лане, которая даже зарделась от смущения и предвкушения, рассеяно теребя кончиками пальцев края лепестков розы, Алексей мягко взял в свою ладонь правую руку девушки и, оттопырив её безымянный палец, плавно, словно растягивая удовольствие, надел на него кольцо. Серебряное кольцо в виде витка спирали с цветком из трёх лепестков в форме крохотных сердечек и маленьким прозрачным драгоценным камешком в центре.
– Через полгода будет золотое, - улыбнулся довольный собой Лёша.
– Пока что только вот это.
– Я подожду, - тихо ответила Лана, порывисто прижимаясь к мужчине и чуть ли не сдавливая его в объятиях.
Ей было двадцать лет - прекрасный возраст любви и надежд, времени было не занимать.
========== 37. Наташа ==========
Комментарий
Жанры: Songfic, Психология, Учебные заведения.
Предупреждение: Нехронологическое повествование.
Стрелка наручных часов неумолимо ползла к отметке «10». Альберт Мейер устало поднял глаза от экрана монитора и, чуть скосив взгляд, посмотрел на сидящую рядом с ним Наташу, которая, упорно делая вид, что совсем не устала, уже давно не слушала его, прибывая на грани сна и бодрствования. Её очки в чёрной пластиковой оправе сползли на нос, угрожая в любой момент упасть, а растрёпанные пряди светло-русых волос, выбившись из косы, рассыпались по плечам: Нехлюдова часто запускала в волосы пальцы, когда ей не удавалось, скорректировать данные или же «не шёл» текст.
В такие минуты Наташа была удивительно милой и доброй, не отпускала свои шуточки, не улыбалась задорно и дерзко, не смеялась дурацким смехом, когда Альберт с сарказмом отмечал её или чьи-то недостатки, или же просто рассказывал о чём-либо. Нехлюдова вообще была очень необычной девушкой и студенткой, за долгие тридцать лет работы в университете Мейер не встречал таких. Обычно студенты боялись его, редко ходили на лекции и предпочитали сдавать долги и обязательные нормы латыни другим преподавателям, но Наташа, словно бросив вызов всему студенческому обществу, первая подошла к нему и заявила, что хочет рассказать часть обязательного минимума. Наташа просто любила эпатировать публику, он это понял почти сразу, после того, как вдруг решил сам заговорить с ней.
Он позвал её на конференцию студентов, аспирантов и молодых специалистов вольнослушателем и был немало удивлён, когда Наташа пришла и, устроившись на первом ряду, не сводила глаз то с него, то с выступающих участников. А после конференции она подошла к нему и попросилась в подопечные. Альберт ожидал этого, но всё равно был польщён и даже улыбнулся довольной и несколько смущённой Нехлюдовой, и пригласил её на практику. С ним. Наташа поломалась пару недель и всё-таки решилась поехать.
На практике она имела вид лихой и придурковатый, без конца шутила, причём хорошо, прилежно выполняла свою работу, а вечерами, усевшись на кровать-нары и скрестив ноги, играла на гитаре «Мельницу» и «Арию». Мейер не был любителем этих исполнителей, но красивый и сильный голос Наташи пробирал его, заставляя сидеть до самого конца. Иногда она играла на вечернем костре, и тогда он, не обращая внимания на назойливых комаров, сидел и слушал, как поёт его любимая студентка. Только ли студентка? Мейер тогда вдруг с ужасом понял, что он, умудрённый жизнью и закалённый годами общения со студентами и преподавателями, немолодой уже мужчина, влюбился в юную маленькую Наташу Нехлюдову, которая продолжала ходить по стационару, петь песни и работать, упорно пересекаясь с ним.
Одному богу известно, каких усилий стоило Альберту не подавать виду, что Наташа ему небезразлична. Для приличия он даже придирался к ней время от времени, но когда аспирант Саша решил, по своей дурной привычке, оставшейся у него ещё со студенческой скамьи, приударить за Наташей, то Мейер сделал зарвавшемуся молодому человеку жирный намёк на то, что здесь, вдали от города, закон - тайга, а прокурор - медведь. И что медведей нет в округе на ближайшие двадцать километров, как и любого человеческого жилья. Саша намёк понял и, поныв, поорав и пожаловавшись на судьбу, отстал. Уехал в ночь в город. Альберт даже помахал ему ручкой вслед, с радостью подумав, что теперь-то Наташа точно его. И тут же одёрнул себя, обругав за такие мысли. Преподаватель и студентка - что может быть пошлей и банальней?