Мхитар Спарапет
Шрифт:
Бек принимал их, устраивал в Алидзоре. Но оружия дать не мог, его надо было покупать, а в казне не осталось ни гроша. Бек потребовал у татевского епископа пятьдесят тысяч золотых.
Епископ Оваким в гневе явился в Алидзор.
— Ты губишь армянскую церковь, Верховный властитель! — воскликнул он, входя к Беку, в спешке даже не отряхнув дорожной пыли. — Ты насильно превращаешь в воинов служителей церкви, но и этого тебе мало, теперь требуешь еще и денег. Откуда у монастыря деньги? Опомнись! Не будь губителем!
— Кому будут
Епископ побледнел и, не сказав ни слова, вышел.
И тогда Давид-Бек отправил в Татев вооруженный отряд.
Вскоре в Алидзор доставили все, вплоть до последнего серебряного подсвечника.
При каждом монастыре были сформированы воинские отряды из монахов. Их обучали назначенные Давид-Беком сотник и десятники, и, надо сказать, они не щадили черноризников.
Один такой десятник из крымских, много лет прослуживший в русской армии и только недавно приехавший в Сюник, размахивая двойной плетью над монахами Татевского монастырского отряда, вытрясал из них души.
— Держите копье прямо, монастырские крысы! — надсадно орал он. — Сколько раз говорить вам об этом, бычьи головы!
Неподалеку от плавилен Пхиндз-Артина и в селении Тог Дизакского гавара наспех построили мастерские. По приказу Бека мелик Еган собрал всех, каких мог, кузнецов и оружейников. И начали они ковать сабли.
Люди в селах ходили вооруженными. Оружия с себя не снимали ни днем, ни ночью. И все поглядывали в сторону горы Хуступ: не видно ли сигнального огня, не призывает ли Давид-Бек? На полях, в садах, на дорогах, в монастырских оградах — всюду сновали специально выделенные надсмотрщики Бека. И горе тому, кто не захватил оружия или, оказывалось, не знал, к какому отряду приписан и куда должен отправиться тотчас после объявления мобилизации. Таких секли тут же на придорожной гальке. По ночам на вершинах высоких гор ставили дозорных, чтобы следили, не виден ли огонь на вершине Хуступа.
Исстари существовал в этих местах обычай сообщать о подходе неприятеля к Сюнику и Арцаху зажженным на вершине Капуйтджига факелом. Это служило сигналом всему нагорному краю.
В спальне Давид-Бека горела только одна свеча. В открытом окне виднелась луна в белом венце. Она словно бы плыла, касаясь свода высокого окна.
Давид-Бек только что вернулся
Была поздняя ночь. У Бека слипались глаза. Заметив это, гости поднялись. Но Бек сделал рукой знак, чтобы посидели еще.
— Наш долг — протянуть руку помощи Еревану, — медленно проговорил он. — На Ереван падет первый удар турок. Нужно спасти город.
Бек задумался: «Надо немедленно отправить туда человека, сказать ереванцам, что до прихода русских нет пока возможности помочь им. Вот бы еще и население Еревана переселить в горы…»
— Сколько там армянских семейств? — спросил Бек, глядя на Тэр-Аветиса.
— Десять тысяч, — ответил тот. — Вместе с армянскими цыганами.
— Прокормим! — уверенно сказал Бек. — Ереванцы — хорошие воины. Нужно воспользоваться их силой. Мирали покинет армян, едва только турки подойдут к городу. А что может сделать горсточка горожан против страшного войска?!
Подумав немного, Бек спросил у Тэр-Аветиса:
— Поедешь в Ереван?
— Прикажешь, и в Стамбул поеду, Бек, — ответил Тэр-Аветис, — только ереванцы уж больно толстокожи, вряд ли последуют разумному совету.
— Узнают, какая беда на них надвигается, последуют, — вступил в разговор Мхитар. — Нужно подумать и об Эчмиадзине. Католикоса надо переправить в Татев или в Гандзасар. Уж в Эчмиадзине турки особенно постараются не оставить камня на камне.
— Не легкое это дело — убедить Аствацатура Амаданци, — покачал головой Бек. — Но попытаться надо. Попробуй ты, Тэр-Аветис, уговорить католикоса.
— Попробую. Согласится — хорошо, а нет — туда ему и дорога, — махнул рукой тысяцкий. — А ереванцы, может, и поймут свою выгоду.
— Выезжай завтра с рассветом, — глядя на Тэр-Аветиса так, словно видит его в последний раз, тихо сказал Бек. — Где-то в той стороне и татевский инок Мовсес, надеюсь, ты не забыл его. Отыщи! Он поможет тебе. О том, кто ты такой, должны знать только католикос и ереванские властители. Переоденься, подмаскируйся…
— В такого превращусь черта, что и ты не узнаешь меня, — улыбнулся Тэр-Аветис.
— Ну, пожелаю тебе счастливого пути, — Бек обнял Тэр-Аветиса. — Возьми с собою воина порасторопнее. Прикиньтесь паломниками…
Тэр-Аветис вышел с Мхитаром. Он был доволен, что едет на трудное дело… Уже в пути попросил Мхитара отпустить с ним Горги Младшего.
— Хороший парень, — сказал он, — отважный и хитрый. Дай мне его.
Мхитар не возражал.
«Я хочу жить…»
На шестой день после того, как они покинули Алидзор, Тэр-Аветис и Горги Младший под видом паломников добрались до Эчмиадзина, усталые и запыленные.
Небо низко нависло над равниной неподвижными серыми облаками. Был час вечерней службы. Глухо, будто придушенные, звонили колокола.