Миф о другой Эвридике
Шрифт:
Не получилось встать. Туман сознанья загустел, завихрился, в тумане возник причудливый кратер и опять втянул её в ослепительно белую грозную красоту.
Она медленно плыла в снежном несусветье – бестелесная и бесстрашная; всё вокруг вздымалось – срушивалось, кипело упорной неживой жизнью. Снег совсем не был холоден, он не таял, не умел таять, он не был ватно пушист или льдисто колок, он не копился слоем внизу, а пропадал куда-то, он не имел веса и не занимал объёма; Лита, двигалась не через, а сквозь него. Ничего не разглядеть было ни вблизи, ни вдали, но она знала, что ей – туда.
Она вдруг почувствовала. Со счастливым отчаяньем. «Ну наконец!.. наконец-то. Здесь?.. почему здесь? Боже, почему здесь?.. хотя бы здесь уже, хотя бы в этой белой чужой эфемерии.
Он приближался ей навстречу. Он жестом остановил её.
– Эдуард!
– Всё, Лита. Дальше нельзя.
– Нельзя? А что там? Ты оттуда?
– Ещё нет.
– А тебе назад со мной можно?
– Тоже нельзя.
– Где же ты? Что случилось с тобой в пещере?
– Должное. Выход из причин. Хотя, не по моей воле.
– Куда выход?
– Как тебе объяснить… Одно из названий этого – Подступ.
– А я где? Мы же с тобой… встретились?
– Для тебя это сон. Направленный сон, отнесённое сознанье. А для меня всё гораздо сложнее. Я в разделительном слое, за границей двух сущностей. Но я ещё неглубоко в нём. Поэтому наши сознанья смогли сблизиться.
– Ты должен вернуться. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Спасибо тебе.
– За что?
– Наверное, благодаря тебе я удержался у границы.
– Откуда этот нелепый снег.
– Твоё впечатление. Это только здесь, в Подступе.
– А дальше что?
Облик Эдуарда Арсеньевича был плывуч и нечёток; Лита, как не старалась, не могла разглядеть выражение его глаз; черты лица, такие простые-знакомые, были неуловимы здесь, даже детали одежды меняли оттенки, искажались, путались.
Виноват был этот снежный бедлам. Мелькающие вокруг сумасшедшие кисти замазывали, заштриховывали пространство; несметные белые кляксы срывались вниз, проваливались в никуда; а сверху опять и опять, неутомимо, никчёмно выбрызгивалась белизна.
Лишь голос его слышался узнаваемым, прежним.
– За разделительным слоем – иная сущность. Там нет ничего вещественного. Свободные энергии. Информы. Извлечённые духовные личности, в том числе и людей. Души…
– Откуда ты знаешь?
– Начал понимать. Здесь пониманье само приходит. Всё – не так, как мы думали. Проще. Сложней.
– Как помочь тебе вернуться? Что сделать?
– Пока ничего нельзя сделать. И не надо.
– Как, не надо!?
– Подождём. Пока я могу увидеть тебя. Я даже вас всех смог увидеть.
– У всех всё в порядке.
– Не в порядке, Лита. Наша с тобой встреча – потому.
– Что случилось? С кем?
– Синички. Их увезли ночью.
– Как!? Куда?
– Как – ты узнаешь после. Главное – куда. Я пытался уловить. Здесь у меня появилась такая способность.
– И что?
– Слабый энергошлейф. Надо было раньше, гораздо раньше!.. Новая моя ошибка.
– Где они? Ты передашь мне.
– Уже передал. Это у тебя в предсознаньи.
– Я не чувствую.
– Там увидишь. В гипнотрансе вызовешь в себе.
– А получится?
– У тебя получится.
– Это наша не последняя встреча!..
– Я постараюсь. Тебе надо спешить.
– Ты вернёшься? Ты очень нужен мне.
– Пока не думай об этом. Будет время…
Лита поднялась, оглядела палату. Голова слегка кружилась, но реальный мир был уже прочен и цел.
Невелов лежал на спине, в прежней позе, спокойно, почти умиротворённо; глаза плотно закрыты, дыхание редкое, но ровное.
За оконным жалюзи – утро. Она глянула на часы – уже четверть седьмого. За дверью, в коридоре, слышались шаги.
Лита достала из сумочки телефон, вызвала номер Рамина.
*
Немалый путь через город она проехала за двадцать минут, всю дорогу донимая флегматичного пожилого таксиста просьбами прибавить скорость. По указке Рамина, она отпустила машину метров за сто до нужного дома, быстрым нервным шагом прошла это расстояние, повернула по асфальтовой дорожке в обход белого девятиэтажного корпуса. Из-за попутных киосков неожиданно возник Рамин, взял Литу за локоть.
– Во двор не надо. Пойдём. Молодец, быстро доехала.
Он провёл её на противоположную сторону дороги, к другому, двенадцатиэтажному дому, на автоплощадке которого среди прочих машин стоял фиолетовый «Ланос» Рамина. Невдалеке, на скамейке, она увидела мрачного Симона и Лору, вытирающую глаза платком.
– Почему здесь, а не в их дворе? – не поняла Лита.
– Так лучше, – пояснил Рамин, – Так мы смотримся посторонними. Скоро туда приедет милиция.
– Вы вызвали?
– Нет. Ни к чему милиции наши телефоны. Оставили входную дверь открытой. Соседи, проходя по лестнице, обязательно заглянут, увидят.
– Что увидят? – напряглась Лита, – Что там?
– Там… Александра Матвеевна. Мама девочек, – глухо сказал Рамин, – Задушена. Удавкой или куском провода. Судя по следу на шее.
– К-как?! Почему?
– Избавились от свидетеля. Для этих людей убить человека – пустяк.
– Боже мой!.. А девочки?
– Девочек увезли. Дверь была заперта.
– А как же вы зашли? Сломали замок?
– Нет. Шума поднимать было нельзя. Благо – дерево рядом с балконом; второй этаж. Симон ухитрился через балкон.