Мифы и легенды народов мира. Т. 2. Ранняя Италия и Рим
Шрифт:
Но от своего намерения укрепить конное войско Тарквиний не отказался. Не увеличивая количества центурий, он увеличил их численность. Вместо ста всадников в каждой из центурий их стало по шестьсот, и фактически римская конница состояла из 18 центурий. Всадники отличались от остальных римских воинов коротким нарядным плащом-трабеей.
Постройка храма на Авентинском холме.
Новое конное войско было впервые испытано на деле в сражении с сабинянами у той же речки Аниен [362] . Доблестно сражались и римские пехотинцы, но лавры победителей достались всадникам, которые, ударив с флангов, заставили дрогнуть сабинскую пехоту и, обратив ее в бегство, загнали в реку. Тарквиний повелел собрать брошенное недругами оружие и доставить его в Рим. Сложив оружие в кучу и набросав туда сухих сучьев, он ее поджег, принеся жертву богу подземного огня Вулкану [363] . Этого бога мыслили себе в образе чудовищного волка, и само имя Вулкан в италийских языках (vulca) означает «огромный волк».
362
Детальное
363
Вулкан – италийский бог подземного огня, в позднее время отождествленный с греческим Гефестом. Его праздник (volcanalia) отмечался в Риме ежегодно 23 августа на участке, отведенном богу. По сообщению Феста, жертвоприношение осуществлялось «за человеческие души», что позволяет видеть в Вулкане божество подземного мира. Первоначально этрусско-римский бог Волкан (от этрусского vulca – «волк») был связан с богинями Майей и Вестой. В пользу этого говорит и теоним (лат. Vulcanus, Volcanus). Огромный волк с разверстой пастью изображался на погребальных стелах италийского племени давнов. Начало почитания Волкана в Риме предания относят ко времени Ромула или его соправителя Тита Тация. Волкана считали отцом чудовища Кака и царя Сервия Туллия, родившегося в пламени домашнего очага. Из деталей битвы при Аниене (поджог бревен) может быть заключено, что сама битва реконструирована на основании обряда жертвоприношения Вулкану, уже отождествленному с Гефестом как богом огня.
Город не позабыл о делах моих предков этрусков.
И поныне квартал один в нем Этрусским слывет.
Каждый из этрусских полисов имел своего бога-покровителя и храм, отведенный для его обитания и почитания. Римляне поклонялись многим богам и духам, но ни один из них не был главным. И решил Тарквиний по примеру своих предков по матери, этрусков, воздвигнуть храмовый центр на господствующем над городом холме для почитания трех богов – Юпитера, Юноны и Минервы, соответствующих этрусским Тинии, Уни и Менрве. В Рим были призваны этрусские строители. Тарквиний им объяснил, что храм должен превосходить величиной и великолепием все известные в Италии святилища. Выслушав царя, старший из мастеров сказал:
– Мы сможем соорудить такой храм, о котором ты говоришь. Но для этого нам нужно место для поселения в Риме.
– Зачем оно вам, – удивился Тарквиний. – Разве после завершения работ вы не вернетесь на родину, как после постройки цирка?
– Для постройки храма, который ты хочешь иметь, мало одной жизни, – ответил мастер. – Работы хватит нашим сыновьям и внукам.
И тогда выделил Тарквиний для этрусков место неподалеку от Форума, где и поселились мастера. Вскоре к ним присоединились и торговые люди. Так появилась в Риме Этрусская улица [364] , где римляне этрусского происхождения жили по своим обычаям и почитали своих богов. Здесь звучала этрусская речь и на пересечении с другими улицами высились каменные алтари и статуи с этрусскими надписями.
364
Этрусская улица начиналась на Форуме, на участке между будущими храмом Кастора и Юлиевой базиликой, и, спускаясь по склону Палатина, вела к Цирку Величайшему. Достопримечательностью ее была статуя бога Вертумна, которого римские знатоки древности считали главным божеством Этрурии. Этот же бог почитался в храме на Авентине. Вряд ли установление статуи Вертумна относится ко времени Тарквиниев. Скорее всего, римляне «переманили» этого бога к себе во время осады центра этрусского двенадцатиградья Вольсинии в 264 г. до н. э.
Однажды в Риме появилось этрусское посольство, поражая всех, кто находился на Форуме, своим великолепием. Этрусское двенадцатиградье заочно избрало Тарквиния своим главой и направило ему знаки высшей власти: расшитую пальмовыми листьями тогу, скипетр, на верхушке которого находилось изображение орла (того самого, который сел на голову Тархны при его подъезде к Риму), фаски (пучки розог с воткнутыми в них топорами). Танаквиль могла ликовать. Ее предсказание сбылось – супруг получил высшую власть не только над римлянами, но и над всеми этрусками. Те, которые третировали Тархну как полугрека, склонили перед ним головы!
Часть римской дороги, сохранившейся до настоящего времени.
Да и сам город за время пребывания Тарквиния у власти ничем не уступал в благоустройстве другим этрусским городам, но превосходил их величиной и численностью населения. Луг между Палатином и Авентином из зловонного болота превратился в площадь, застроенную красивыми и долговечными зданиями. На улицах зазвучала не только латинская, но этрусская и греческая речь [365] . На Капитолии строился храм, которому суждено будет стать величайшим в Италии.
365
Имеется свидетельство античных авторов о древнем дубе, дереве Тинии (Юпитера) с этрусской надписью. В ходе археологических раскопок в последние десятилетия в Риме обнаружено несколько этрусских надписей. Из сообщений древних авторов также известно, что юные римляне в ранние времена изучали этрусский язык, как позднее – греческий.
Глава 5 Любимец форту ны
Сервий или Мастарна?
Загадка на все времена -
Потомством неблагодарным
Не будет она решена.
Этруск он иль из латинян
И как воссел на престол?
Но был он любимцем Богини
И счастьем всех превзошел.
В том мире, куда вступил преемник Тарквиния Древнего, положение человека в обществе определялось происхождением, родством. Плебей, будь он хоть семи пядей во лбу, не мог стать не только царем, но и царским советником, военачальником, сенатором, жрецом, если, разумеется, не случалось какое-либо чудо. Вот такое чудо или, вернее, цепь чудес, если верить римским историкам, привело к власти Сервия Туллия, сделав его шестым по счету царем. На образ Сервия Туллия, окруженного ореолом
Итак, Сервий Туллий, добившийся власти в замкнутой патрицианской общине, – это создание легенды времен сословной борьбы, и излагать его биографию уместно лишь в такой книге, как эта, но никак не в учебнике или научном труде по истории, тем более что кроме римской биографической легенды присутствует, как это имело место применительно к Ромулу, этрусская версия. Она была изложена римским императором Клавдием, написавшим историю этрусков, в середине I в. н. э., а затем кратко изложена им же в одной из его речей, текст которой сохранился в надписи и пересказе римского историка I в. н. э. Публия Корнелия Тацита. Согласно этой версии, Луция Тарквиния сменил на римском престоле не сын жившей в царском доме рабыни, а предводитель этрусского вооруженного отряда, искатель приключений Мастарна. После открытия в конце прошлого века на стене одной из этрусских гробниц фрески с изображением Мастарны, разрезающего путы на руках пленника, захваченного Кневе Тархной Румахом, т. е. Гнеем Тарквинием римлянином (или римским), стало ясно, что рассказ о Мастарне – не домысел историка-императора, а изложение этрусской легендарной версии. В основе ее могли находиться этрусские летописи или иные документы (ведь они, в отличие от римских документов, не погибли в пламени галльского пожара). Это мог быть и этрусский эпос, в котором события излагались с этрусской точки зрения. Если верить этрускам, правление преемника Луция Тарквиния не было латинским промежутком в правлении этрусских царей в Риме, а, скорее, чем-то вроде военного режима, введенного в интересах плебеев, своего рода тиранией, какие в то же время известны в Греции и в греческих колониях Италии.
Если бы труд Клавдия сохранился, история царского Рима излагалась бы по-другому. Но тому, кто задался целью изложить римские легенды, в любом случае необходимо было обратиться к римским, а не этрусским источникам. Впрочем, сколь различны ни были бы римская и этрусская версии о преемнике Луция Тарквиния, они имеют то общее, что в это время в жизни Рима произошел серьезный поворот, приведший в движение все общество и послуживший как бы прообразом более позднего уравнения плебеев в политических правах с патрициями.
Жизнь Луция Тарквиния текла на редкость спокойно и размеренно, несмотря на массу забот, которые легли на его царские плечи. Мудрая Танаквиль взяла на себя большую их часть, сама предпочитая оставаться в тени. Она оберегала супруга не только от опасностей, угрожавших любому правителю, но и от поступков, которые могли бы причинить ему урон в глазах подданных. Она помогала ему управлять домашним хозяйством таким образом, что царский дом выделялся из других домов не столько роскошью, сколько образцовым порядком.
Среди рабынь, прислуживавших царице, была некая Окрисия, жена знатного человека по имени Сервий Туллий из захваченного Луцием Тарквинием латинского города Корникула [366] . Танаквиль сочувствовала служанке, испытавшей превратности судьбы. Окрисия была освобождена от унизительных и тяжелых работ. Ей было поручено приносить жертвы Гению царского дома.
Однажды во время жертвоприношения Окрисия увидела нечто необычное в пламени, вспыхнувшем от брошенной в него пищи. Пламя приняло облик змеи. На крик рабыни явилась Танаквиль. Поняв сразу, что змей – это Гений очага и домашний Лар [367] , царица кинулась к окованному медью сундуку. Выбрасывая из него одну вещь за другой, она наткнулась на одеяние невесты, которое носила когда-то сама в Тарквиниях. Подозвав потрясенную Окрисию, Танаквиль помогла ей облачиться в брачное одеяние и удалилась, заперев за собою дверь спальни.
366
Тит Ливий, в распоряжении которого находилась как патрицианская, так и плебейская историческая традиция, смягчил оценки. Ему, возможно, знавшему по сочинениям Посидония о восстаниях сицилийских рабов и слышавшему отзывы старших современников о спартаковском восстании, несомненно, учитывавшему политику Августа по наведению порядка в Италии, претила мысль о происхождении шестого римского царя от рабыни, и он подчеркивает, что Сервий родился в семье принцепса города Корникула (во времена Ливия так можно было сказать о муниципале). Дионисий Галикарнасский, более далекий, чем Ливий, от времен политических споров и не подверженный контролю со стороны Августа, ничтоже сумняшеся контаминирует в «Римских древностях» две противоположные версии о происхождении и политике Сервия Туллия: он у него равно и поддерживает патрицианский сенат, богатых людей, и сочувствует беднякам и плебеям. Более того, у галикарнасца обнаруживается след еще одной версии, которую впоследствии развил в своей речи в сенате и, надо думать, в не дошедшей до нас «Истории этрусков» ученик Тита Ливия император Клавдий. Сервий Туллий попутно охарактеризован им как ksenon de kai apolin («чужестранец без гражданства»). Есть версии, называющие отцом Сервия бога Волкана (Вулкана), и это позволяет его связать с этрусским родом Волка, или богом Velchans, имеющем участок на этрусской гадательной печени из Пьяченцы.
367
Гений – буквально: «рождающий» – носитель присущей мужчине индивидуальной «силы», которая определяет не только его способность воспроизводить самого себя, но и характеризует его личность. Гений исчезает вместе с человеком, воплощением силы которого он является. День рождения человека – праздник Гения. Гению мужчины соответствует Юнона, покровительница женщин.
На монетах и в искусстве Гений изображался в раннее время чаще всего с бородой, с обнаженной верхней частью тела, рогом или жертвенной чашей в руках, иногда имея портретный облик.
Первоначально Гений мыслился покровителем семьи и ее родоначальника, которому приносили жертвы и чьим именем клялись. В этом значении Гений идентичен Лару. Впоследствии стали говорить о гениях мест, воинских подразделений, городов, провинций и даже театров и торжищ. Представление о Гении, существующем вне человека, является, видимо, более поздним, так же как и то, что Гений имел облик змея.