Мифы Первой мировой
Шрифт:
Клембовский отмечал, что « в июле 1916 года гвардейская артиллерия заняла позиции почти на пределе от заграждений, и, конечно, проходы оказались или вовсе не пробитыми или плохо расчищенными; гвардейской пехоте пришлось грудью разбивать их и, не достигнув успеха, отступить с большим уроном».
Торнау: « Тяжелая артиллерия была массирована на другом участке фронта, и полку пришлось наступать, пользуясь поддержкой лишь легких орудий и нескольких мортир. Результаты этой артиллерийской подготовки были ничтожны… Не впервые полку было идти вперед без поддержки артиллерии, и смело бросились роты в атаку, навстречу губительному огню противника… Потери Финляндцев превышали наши и достигали 2000 человек. Как передавали впоследствии, общее
По сведениям С. Новикова, в 3–й гвардейской пехотной дивизии за время ковельских боев остались в строю всего 26 офицеров, а лейб–гвардии Егерский и Московский полки были сведены в батальон каждый. Адамович отмечает, что роты лейб–гвардии Кексгольмского полка 15 июля потеряли около 2000 человек — до 60 % состава, и 80 % офицеров, притом что еще до боя полк имел всего 5 кадровых офицеров.
3 сентября в двух атаках четыре батальона гвардии потеряли 1366 человек, 7 сентября — 1198, 19 сентября два полка потеряли 1 офицера и 1311 нижних чинов, 1 октября гвардейцы потеряли 11 офицеров и 1127 стрелков, из них убиты 3 офицера и 160 стрелков. По оценке командира одного из этих полков, многократные атаки не были неожиданными для немцев, проводились шаблонно, а слабая артиллерийская подготовка почти не уничтожала укреплений и проволочных заграждений противника. Итогом стала потеря гвардейской дивизией захваченных с таким трудом позиций.
По сведениям Д. П. Оськина, « идущим из канцелярии полка, в наших полковых списках уже зарегистрировано шестнадцать тысяч солдат, причем налицо не более полутора тысяч, остальные за два года войны выбыли из жизни». Козьмин вспоминал для 1916: « Последние пополнения были просто вооруженными хлебопашцами, сидевшими упорно в окопах, но совершенно неумелыми и не напористыми в атаке».
Только в Петрограде в начале 1917 г. в запасных батальонах гвардейских полков насчитывались около 100 000 человек (по сведениям Головина — до 160 000). При этом запасные полки разбухали до 30 000, а гвардейские батальоны — до А—6 и даже 8000 (!) человек. Поскольку личный состав запасных батальонов гвардии нередко превышал в 3—3,5 раза численность довоенных полков, солдаты спали на трех–четырехярусных койках при в обстановке большой скученности и антисанитарии. При 2000 винтовок на 5000 солдат и 12 патронах на солдата о серьезном обучении не приходилось говорить, поэтому солдат занимали муштрой.
В приказе по военному ведомству 31 октября 1915 г. сразу же отмечалось, что в 1915 г. « совершенно не исполнялись весьма важные и существеннейшие отделы стрелковой подготовки, как то начальные упражнения стрельбы боевым патроном». В результате учебная стрельба не обеспечивала не только подготовки к ведению огня в боевых условиях, но и к меткой стрельбе в пределах постоянного прицела.
Из воспоминаний Попова: « Заниматься с ними было некогда. Шли бои. Узнать, а тем более изучить своих солдат было чрезвычайно трудно, лица менялись, как в калейдоскопе, да и солдатам трудно было привыкнуть к незнакомому офицеру… наш 1–й баталион имел только на двух ротах своих кадровых офицеров, двумя другими командовали офицеры чужих частей; 3–линейных винтовок было до смешного мало, напр., у меня в роте на 360 человек их было всего 18, остальные были или французской системы «Гра», или какой-то итальянской допотопной системы, к тому же без затворов, Бог весть какими судьбами попавшими в наши арсеналы. Не было ни ручных гранат, ни ракет, чтобы каждый мог наглядно познакомиться с их употреблением и действием. Вместо ручных гранат бросали колотушки, имевшие форму гранат «Новицкого»; что же касается остального, то оно объяснялось на словах».
Новобранцы, не понимая целей войны и не получая должного
Можно сделать вывод, что фатальной оказалась не только и не столько довоенная отсталость России по сравнению с ведущими промышленными державами (хотя и она сыграла свою роль), — ни одна страна не избежала ошибок в начальный период войны. Не меньшую роль сыграли подчиненность стратегии интересам Антанты (а не своим), а также неумение грамотно и вовремя мобилизовать и использовать имеющиеся ресурсы. Печально, что эти проблемы осознавались задолго до начала Первой мировой, но так и не были решены.
«Брестский мир в пломбированном вагоне»
Ближайшие годы как раз в связи с этой хищнической войной приведут в Европе к народным восстаниям под руководством пролетариата… Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции.
«Гражданская война началась и разгорается».
В 1917 г. в результате революции к власти в России пришли большевики — кучка шпионов, продавшихся за германское золото, разваливших первоклассную армию и подписавших позорный Брестский мир. Именно этот мир позволил Германии, уже находившейся на грани поражения, продержаться еще несколько месяцев. А если бы Россия потерпела еще чуть–чуть, то на победной Версальской конференции она получила бы от благодарных союзников громадные территории, репарации с побежденной Германии и многое, многое другое… Таковы наиболее популярные легенды в кратком изложении. Попробуем разобраться, что же было на самом деле.
В позднесоветское время при рассказе о событиях 1917 г. по ряду причин обычно стремились перейти к Октябрьской революции. А ведь была еще и Февральская (не говоря уже о революции 1905 г., революциях и переворотах в Турции, Мексике и Китае). К началу Февральской революции Ленин и Зиновьев находились в Швейцарии, а Троцкий — в Канаде. Возможности быть в курсе событий и тем более как-то влиять на них практически отсутствовали — даже о самом факте революции им пришлось узнавать из газет.
Зато такие возможности имелись у других политических деятелей. Еще в начале 1912 г. Гучков, конституционный монархист и основатель «Союза 17 октября», распространял копии писем императрицы и великих княжон к Распутину, фавориту императорской семьи.
Уже 2 июня 1915 г. в беседе с французским послом Палеологом Путилов, один из крупнейших заводчиков и финансистов России, заседавший в Особом совещании по снабжению, учрежденном при военном министерстве, говорил: « Дни царской власти сочтены; она погибла, погибла безвозвратно».