Мифы северных народов России
Шрифт:
Объединение языков в одну семью предполагает их родство и общее происхождение из одного источника (протоязыка). Палеоазиатские языки такого родства не имеют. Исключением являются языки, входящие в чукотско-камчатскую языковую семью (чукотский, корякский, керекский, алюторский и ительменский) и в эскимосско-алеутскую семью. Включение палеоазиатских языков в одну семью условно и означает лишь то, что эти языки — наследие древнего (палео-) населения Северной Азии, которое почти исчезло по мере продвижения на север уральских и алтайских народов. Так, например, кетский язык — иногда выделяемый из палеоазиатских языков как язык-изолят — единственный оставшийся представитель енисейской языковой семьи. Родственные ему языки — аринский, ассанский, пумпокольский, коттский, югский — исчезли в XVIII–XX веках. Возможно, это древнее палеоазиатское языковое и антропологическое пространство охватывало и Америку — недавние лингвистические и генетические исследования показали родство кетов, живущих на среднем Енисее, и индейцев на-дене, проживающих в США и Канаде.
До недавнего времени для реконструкции столь далекого прошлого и изучения дописьменных обществ использовались исключительно методы палеоантропологии и археологии. Эти науки, имеющие дело с «молчаливыми» материальными находками, мало могли поведать о том, во что в действительности верили наши предки, как понимали окружавший их мир и какие легенды рассказывали у вечернего костра, — ученым приходилось лишь предполагать и фантазировать. Сегодня же очень интересные результаты дает совместное применение методов генетики и мифологии. Изучение мифологических мотивов, зафиксированных в последние столетия, вместе с данными о ДНК людей, у которых эти мифы были записаны, предоставляет интересные сведения о миграциях древних людей по земному шару, в том числе о заселении Северной Азии и Северной Америки. Дело тут в том, что генетические следы и мифологические мотивы — очень древние явления, они уходят в прошлое на десятки тысяч лет. Мифы, в отличие от волшебных сказок, появились у современного вида людей в глубокой древности — вероятнее всего, в среднем палеолите — и наверняка были у денисовцев и неандертальцев, хотя мы об этом почти ничего не знаем.
Остяк при р. Оби. Гравюра.
Георги И. Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов. СПб., 1799
Мифологическое пространство Северной Азии формировалось в течение долгого времени: мы можем найти здесь и древние мифы палеоазиатских охотников и собирателей, и более поздние сюжеты пришедших с юга Сибири скотоводов, влияние древнего индоиранского культа Митры, буддизма и христианства, а также современных религиозных движений и мистических учений эпохи Нью Эйдж [3] . Разбирать эти пласты — крайне увлекательная задача для исследователя и любителя мифологии, но так было не всегда: российское государство, осваивая и заселяя Сибирь, не интересовалось ни мифологией коренных народов, ни самими этими народами и различиями между ними. Начиная с XVI века для именования нерусского населения северных и восточных земель стали использоваться слова «туземцы», «инородцы», «иноверцы».
3
New Age (букв. «новый век») — так принято называть совокупность новых движений квазирелигиозного, эзотерического и оккультного характера, возникающих и распространяющихся в Европе и Северной Америке с 1950–1960-х годов.
Русским первопроходцам эти народы казались действительно очень схожими между собой — образом жизни и занятиями, одеждой и внешностью, языком и верованиями. Впрочем, подобное смешение незнакомых народов, их мифологизация, а иногда и демонизация начались гораздо раньше: еще античные авторы писали о странных созданиях, живущих на окраинах ойкумены. Среди разнообразных монстров (одноногих сциоподов, собакоголовых кинокефалов, антиподов с вывернутыми ногами, одноглазых аримаспов и прочих) были и блеммии, они же акефалы — безголовые люди, у которых лицо расположено на груди.
Эти существа описаны в «Истории» Геродота и в «Естественной истории» Плиния Старшего. Местом обитания акефалов античные и средневековые авторы считали Африку — согласно одной из гипотез, римляне, увидев нубийских воинов с нарисованными на доспехах и щитах человеческими лицами, приняли их за людей с лицами на груди. В последующие века первопроходцы, знакомые с образами монструозных существ по книгам, миниатюрам и рассказам, точно так же стали воспринимать и новые народы, с которыми им довелось встретиться. Акефалов «разместили» и на землях за Уралом — возможно, потому, что у некоторых северных народов типичной деталью мужской одежды является большой вшитый капюшон, так что издалека может показаться, будто перед вами человек без головы с лицом на груди.
Блеммий. Гравюра из Нюрнбергской хроники. 1493.
Wikimedia Commons
Ну, а какое отношение может быть к таким нелюдям? Завоевать, заставить платить ясак пушниной, а вообще держаться от них подальше. Справедливости ради скажем, что и сами народы Севера нередко воспринимали другие народы как не-людей или не совсем настоящих людей — недаром самих себя они называли «человек» или «настоящий человек». Любопытно, что при этом животные, птицы и даже растения считались другими видами людей (об этом тоже пойдет речь в книге).
Конечно, русские первопроходцы XVI–XVIII веков, сталкиваясь с жителями Севера, не воспринимали «северных туземцев» как монструозных существ из средневековых бестиариев, но, поскольку они говорили не по-русски и не были христианами, формировалось особое отношение к этим «инородцам» и «иноверцам». Их ритуалы вызывали беспокойство и страх: русские люди, видевшие шаманские камлания [4] , ничуть не сомневались, что шаман, в странном одеянии скачущий вокруг костра с бубном в руках, — это колдун, который общается с самим дьяволом.
4
Камлание — шаманский ритуал, сопровождающийся пением и ударами в бубен, во время которого шаман совершает символическое путешествие по Вселенной и общается с божествами и духами.
Христианские миссионеры крестили туземцев и пытались бороться с шаманством. Так, по приказу архимандрита Вениамина (Смирнова), возглавлявшего в 1825–1827 годах миссию по обращению самоедов Архангельской губернии в православие, были разрушены ненецкие святилища на полуострове Канин и острове Вайгач. Номинально многие народы Севера были крещены (кроме тех, кто жил в самых дальних краях, вроде нганасан Таймыра), но все равно они продолжали соблюдать свои обычаи, совершать ритуалы. И даже в XX веке русское население Сибири относилось к коренным народам с опаской. Этнограф Иван Иоакимович Неклепаев (1865–1930), в конце XIX — начале XX века изучавший обычаи и поверья Сургутского края, писал, что русские сургутяне боялись остяков (хантов) «как людей, водящих более или менее близкое знакомство с нечистым духом, особенно же остяцких колдунов и ворожеев…» — это удерживало русских от причинения обид и неприятностей инородцам.
Если у ково што потеряется, или шаман узнает, у ково есть хорошей олень или какой зверь, то соберет людей, надевает на себе особливаго роду колчугу с побрекушками и бляхами, на коих змеиные головки, бьет в бубен, скачет около огня, крича: «Гой, гой», и предстоящие также ему подгаласничивают, а потом вытаравши глаза падает на землю хрыпя, из роту пена, по некоем време встанет, озиратся на все стороны, позевает как бутто был в великом исступлении, потом встанет и сказывает предстоящим, что дьявол просит жертву такую-то, коя и отдается [47, с. 226].
Камчатский шаман. Гравюра.
Георги И. Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов. СПб., 1799
Особенно славились своей волшебной силой «остяки более глухих мест»: «Там что ни остяк, то ворожей, — говорят сургутяне про реку Вах, — и с ними нужно держать ухо востро» [41, с. 71–73]. Однако эти чувства — страх, подозрительность, неприязнь — разделяли не все приехавшие жить на Север. Были среди них и те, кто подружился с местными жителями, живо интересовался их традициями и обычаями — именно из такого интереса рождались научные знания о народах Севера и об их мифологии.