Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки
Шрифт:
Ну, а семья брата Нины Антоновны, Георгия Антоновича Кленовского, обосновалась у Корсаковых надолго. Вот что я записал со слов супруги Георгия Антоновича Тамары Григорьевны:
«Муж после войны служил в Ханларе. Бытовые условия там были первобытные. В 1948 году Георгий Антонович подал заявление на поступление в Военную академию им. Ф.Э. Дзержинского (ныне – Военная академия РВСН им. Петра Великого). Вызвали его на собеседование в один из грузинских городов (Поти или Батуми). Там получил отказ со ссылкой на претензии властей к его отцу Антону Федоровичу. Но вскоре Георгия Антоновича перевели служить в более комфортное место, в Тбилиси. Оттуда молодой офицер направил письмо Сталину с жалобой на отказ зачислить его в Военную академию. При этом ссылался на знаменитую фразу вождя о том, что сын за отца не отвечает.
Через какое-то время офицера вызвали к командующему округом генералу. Перед ним на столе лежало его письмо Сталину, расчерканное красным карандашом. Генерал попрекал молодого офицера за апелляцию прямо к вождю, через головы всех. Но зато согласился перевести Г.А. Кленовского служить в родной город Баку, в штаб армии. В Баку семья Георгия Антоновича поселилась в комфортной трехкомнатной квартире и как-то постепенно желание уезжать на учебу в Академию у него угасло. Не получив соответствующего диплома, он так и не стал генералом (хотя заслуживал этого звания по всем параметрам).
А из Баку ездил по поводу отца в Москву на прием к Н.М. Швернику, руководителю советского парламента, Председателю Президиума Верховного Совета СССР. Явился к соответствующему зданию. Там огромная очередь с ночи. Помогло то, что Г.А. Кленовский был в офицерской форме, с наградами. Дежурные военные провели его к Швернику в обход очереди. Тот принял Георгия Антоновича очень хорошо и помог смягчить отношение властей к Антону Федоровичу.
Из Баку Георгия Антоновича перевели в Московский военный округ, причем произошло это абсолютно неожиданно. В начале 1960-х годов проходили крупные военные учения. Г.А. Кленовский в отсутствие своего командира исполнял обязанность начальника вооружений армии. В заключительный день учений майора Кленовского вдруг вызывают к командующему сухопутными войсками СССР маршалу Чуйкову. Удивленный Георгий Антонович предстает перед военачальником, и тот с порога обрушивается с критикой: «Почему на танках не было пулеметов?». Майор: «Не положено». Чуйков, еще больше вскипая: «Как не положено, я послал соответствующую директиву!». Майор: «Не получали!». Чуйков устраивает тогда подлинную истерику, грозит «утереть сопляку нос».
Георгий Антонович раздосадованный возвращается домой, его успокаивают тесть и жена. Тесть говорит: «Ничего, еще повышение получишь!».
На заключительном разборе учений Чуйков возмущается, что многое было не так, ему постоянно врали. Но добавляет: «Только один майор правду сказал!».
Вскоре к Г.А. Кленовскому обращается его проверяющий на учениях подполковник из Москвы Финецкий. Они успели сдружиться в ходе учений. Финецкий сообщает, что переводится на службу в ГДР и предлагает занять его место в Московском военном округе. Майор дает согласие, и вскоре из столицы приходит вызов».
Далее даю прямую речь Тамары Григорьевны:
«Когда в 1962 году мой муж получил направление в Москву, мы не имели «крыши над головой» и жили около полугода все вместе на Кутузовском проспекте в небольшой двухкомнатной квартирке с Наташиными родителями, бабушкой и самой Наташей. Понятно, что это была большая семья, и тем не менее никто из них, и прежде всего Нина Антоновна, никогда не спрашивал своего брата, моего мужа, о том, когда, мол, твое руководство наконец предоставит вам квартиру и вы съедете с этой квартиры» [10] .
10
В 1962 году Кленовские въехали в квартиру на бульваре Карбышева, затем Тамаре Григорьевне дали квартиру на Смоленском бульваре.
Нина Антоновна устроила Тамару Григорьевну в поликлинику на Кутузовском проспекте. Ее взяли терапевтом с удовольствием, так как страдали от нехватки кадров.
Все лучшие человеческие качества семьи Наташа впитала в себя. Она умела общаться с людьми и как-то сразу, уже при первом знакомстве, находила с ними общий язык. Продолжая эту тему, Тамара Григорьевна отмечает:
«Наташа была очень контактным человеком. Это качество передалось ей от мамы. У Нины Антоновны имелся большой круг друзей и знакомых. Телефон у нее был всегда раскален. Дозвониться не представлялось возможным. Ей звонили по любому поводу и без повода, по необходимости и без. Как бы считалось, что врач-терапевт знает все и поможет от всех напастей. При этом дать совет на словах было не в ее правилах. Стоило кому-то попросить о помощи, как Нина все бросала и летела помочь этим людям».
Наташа была уверена, что ее мама – самая красивая женщина в мире, и во всем ей подражала. Даже играла в игры, связанные с медициной («лечебки»), и мечтала стать врачом.
Увлеченность учебой не мешала Наташе оставаться нормальным, веселым и даже шаловливым ребенком. После переселения Наташиного дяди в Москву Наташа резвилась со своим братом-одногодкой Володей. Дедушка, Антон Федорович, будучи великолепным столяром, построил дом в поселке Березки на загородном участке, полученном Наташиным папой в ЦК (построил, видимо, в середине 1950-х годов). На даче дети спорили за право сидеть у окна, Володя применял силу. Наташа плакала, бабушка ее жалела, наказывала парня. Преодолев взаимные претензии, Наташа с братом сбрасывали через окно птицам кусочки хлеба и даже кашу, которую не хотели есть. Антонина Тихоновна поручала детям полоть клубничные грядки. Натуля как дисциплинированная девочка приступала к делу, а Володя артачился, заявляя: «А бабушка в Баку говорит, что я должен не работать, а отдыхать на даче!».
Получив однажды очередное задание от бабушки, Наташа не смогла выполнить его вовремя и решила замести следы: подвела стрелки на красивых старинных часах (сейчас эти часы стоят в квартире Тамары Григорьевны).
Был еще случай, когда Натуля вслед за киногероиней начала петь в кинозале в полный голос. И была уверена, что ее никто не слышит и она никому не мешает.
Или еще такой забавный эпизод из Наташиного детства. Писали в школе диктант, в нем была фраза о красивом солнце над Москвой. Наташа поинтересовалась у учительницы: «А что солнце в каждом городе свое, в одном красивое, а в другом нет?!».
Во дворе Натуля игралась с девочками в куклы, которые они заранее прятали в подъездах. Большой интерес вызвало у Наташеньки появление телевидения. Своего телеприемника у Корсаковых не было (не доставало средств на его приобретение), и девочка с родителями ходили в гости к высокопоставленному чиновнику Виктору Валерьяновичу Борисоглебскому и его супруге Виктории Валерьевне наслаждаться этим «чудом техники». Телеприемник был самый примитивный, «КВН» с линзой, но удовольствие его программы доставляли огромное.
Было у Наташи и такое хобби, как переписка с иностранными друзьями. Она нашла в своем архиве два письма, которые получила из КНР в далеком 1960 году. Письма от детей из поселка Суйлин в провинции Хэйлунцзян. Оба послания завершаются поговоркой о соловье, ждущем лета. Содержатся в них лозунги о вечной дружбе между русскими и китайскими братьями, об успешном строительстве социализма в КНР и «великом коммунистическом строительстве в СССР», рассказывается об «усиленном, систематическом и очень полезном» изучении марксизма-ленинизма и произведений товарища Мао Цзэдуна. Из второго письма выясняется, что Наташа, в свою очередь, направляла в Китай письмо и в придачу открытки, значки.