Михаил Васильевич Нестеров
Шрифт:
В следующем, 1923 году Нестеров создает картину «Девушка у пруда» (собрание Н. М. Нестеровой, Москва), изображающую младшую дочь художника Наталью Михайловну [146] . Это произведение во многом продолжило линию «Мыслителя». Портрет был написан летом 1923 года в Дубках у Бакшеева. «По случаю дождей, — писал Нестеров, — пришлось почти все лето проработать в мастерской (прекрасной, специально выстроенной). Написал 8 вещей, из них три новых картины — „Старец“, „Дозор“, „Молитва“… и „Портрет Натальи на воздухе“… Вышел, говорят, не хуже, чем в молодые годы, — свежо, нарядно. Она сидит у пруда в серый день в голубом платье типа „директория“, в белой косынке на плечах и белой шляпе соответственного фасона…» [147] . Взволнованный и напряженный эмоциональный строй картины был не совсем обычен для
146
«Девушка у пруда» была впервые экспонирована на выставке произведений Нестерова в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в 1935 году. Эта работа не была первой, изображающей Н. М. Нестерову. К 1914 году относится портрет Н. М. Нестеровой (на садовой скамье), из собрания Киевского государственного музея русского искусства; в 1919 году было сделано два портретных этюда Н. М. Нестеровой (собрание Н. М. Нестеровой, Москва).
147
Цит. по кн.: С. Н. Дурылин. Нестеров-портретист. М.—Л., «Искусство», 1949, стр. 89–90.
Девушка у пруда. 1923
Неспокойна поза девушки, ее взгляд, взгляд серьезного, очень чистого душой, но чем-то взволнованного человека, устремлен в сторону. Внутреннее неспокойствие, порывистость, пока выраженные художником чисто внешними приемами, подчеркнуты и в пейзаже. Густая зелень лета живет ярко и звучно в этот серый сумрачный день.
Здесь уже нет настроения мягкой грусти или скорбной думы, столь свойственных предшествующим портретным работам художника. Состояние человека нельзя определить как радостное приятие мира, но в портрете передано пытливое, настороженное желание проникнуть и познать этот мир. Эмоциональная активность образа — одно из основных качеств «Девушки у пруда».
С. Н. Дурылин в своей монографии о Нестерове вспоминает, что эта картина, впервые появившаяся на небольшой персональной выставке 1935 года, «возбудила острое внимание зрителей. Перед нею долго стоял А. М. Горький [148] . Как-то он выразился о „Девушке у пруда“: „О каждой нестеровской девушке думалось: она, в конце концов, уйдет в монастырь. А вот эта девушка — не уйдет. Ей дорога в жизнь, только в жизнь“» [149] .
148
В своих воспоминаниях об А. М. Горьком Нестеров писал: «Он внимательно осмотрел выставку, хотел приобрести одну из картин, как он сказал, „для Нижегородского музея“. Это был семейный портрет, и я уступить его не мог (речь идет о картине „Девушка у пруда“ — И. Н.).
Спустя некоторое время Алексей Максимович взял у меня другую вещь, также бывшую на выставке. — „Больную девушку“, и она посейчас висит в его кабинете в Горках» (М. В. Нестеров. Давние дни. М., «Искусство», 1959, стр. 292).
149
Цит. по кн.: С. Н. Дурылин. Нестеров-портретист. М.—Л., «Искусство», 1949, стр. 92.
Появление подобного произведения тем более интересно, что в это время художник в своих непортретных работах целиком находился во власти старой тематики, старых образов: «Дозор», «Молитва», «Старец» [150] , «Вечерний звон», «Тихие воды», «У Белого моря». По-прежнему в творчестве мастера мы находим картины, овеянные элегическим настроением, оторванные от событий реального мира.
«Девушка у пруда» открывает новую серию работ, продолженную в дальнейшем. Уже в 1924 году Нестеров задумал сделать портрет своей другой дочери — В. М. Нестеровой (Титовой). Он предполагал написать ее сидящей в белом платье на фоне распустившихся яблонь. Но замысел этот не осуществился; окончательный вариант портрета художник считал неудачным и поэтому обратился в 1928 году к другому решению образа В. М. Титовой [151] .
150
«Дозор» (1922; Музей истории и реконструкции Москвы) «Молитва. Села далекий звон» (1923; собрание С. Я. Маршака, Москва), «Старец» (1923; собрание В. М. Титовой, Москва).
151
Портрет В. М. Нестеровой (Титовой) 1924 года (98,5x73,5) находится в собрании В. М. Титовой (Москва).
В период 20-х годов творчество Нестерова весьма разнообразно и интересно по своим исканиям. В этом художник был близок развитию всей советской живописи того времени. Нельзя не отметить знаменательность данного факта для творчества Нестерова, определившего свой путь в русском искусстве задолго до революции.
Именно в 20-е годы в его искусстве происходит формирование совершенно новых принципов, представляющих большой интерес для определения пути развития в советские годы. Работы этого времени во многом подготовили расцвет его портретной живописи в последующий период.
На первый взгляд кажется, что Нестеров мало затронут новыми исканиями. Его участие на многочисленных выставках того времени ограничивается только одним примером — в 1923 году на выставке картин Союза русских художников экспонировались две работы Нестерова — «Свирель» и «Тихие воды», по своему характеру близкие к дореволюционным полотнам художника [152] . Он продолжает свою прежнюю тему. Правда, изменения коснулись и ее. Это выразилось прежде всего в большей лиричности сюжетов и вместе с тем в скупости изобразительных средств. Лишь портретная живопись Нестерова 20-х годов отмечена серьезными принципиальными сдвигами, которые, однако, обнаружились не сразу. Именно поэтому мы считаем возможным сконцентрировать внимание прежде всего на портретах того времени.
152
См. Каталог XVII выставки картин Союза русских художников, М., 1923.
Крайне пестрые, они не отличаются последовательной эволюцией. До 1928 года в них нет плавного перехода и нарастания определенных качеств. Нестеров часто повторяется в решениях, возвращается несколько раз к одной и той же модели. В портретах 20-х годов нет той строгой концепционности, которая отличала многие его произведения 1900-х годов или дальнейшие, относящиеся уже к первой половине 1930-х годов. Мы наблюдаем в них различные тенденции, которые впоследствии дадут свои результаты.
Одной из характерных тенденций того времени является обращение к так называемому «лирическому портрету» (это определение самого Нестерова, относящееся к портрету В. М. Титовой 1928 года).
К типу «лирического портрета» можно причислить написанный в 1925 году «Женский портрет» (портрет А. М. Щепкиной; Нижнетагильский музей изобразительных искусств). Отличительная его особенность — интерес художника не столько к воссозданию характерных, конкретных черт модели, сколько к передаче выражения лица. Смотря на этот портрет, видишь прежде всего глаза женщины, большие, излучающие свет, и улыбку. Женщина изображена в тот момент, когда она говорит с собеседником, но внезапно ей пришла в голову какая-то светлая, очень счастливая мысль, она отвлеклась от беседы и смотрит на зрителя, но глаза ее не видят его, а видят только свою светлую, радостную мысль, так мгновенно осветившую лицо женщины.
Женский портрет. 1925
Художника интересовала передача только этого душевного движения. Он говорил, по свидетельству Дурылина: «Я писал и думал: улыбнется — есть портрет, не улыбнется — нет портрета» [153] .
Изображение душевных движений человека, сокровеннейших сторон его души всегда было отличительной особенностью искусства Нестерова, но никогда не выступало как выражение частного состояния человека, состояния, скоро преходящего, определенного одним моментом. Но в этой работе через изображение частного момента художник сумел раскрыть существенные стороны своей модели. Мы не можем судить по портрету о жизни человека и вместе с тем мы знаем многое, знаем, что изображенный человек способен на очень чистое и глубокое душевное движение. «Женский портрет» не принадлежит к лучшим творениям художника — это скорее частная психологическая зарисовка, но само непредвзятое отношение к образу очень интересно для развития творчества художника 20-х годов.
153
Цит. по кн.: С. Н. Дурылин. Нестеров-портретист. М.—Л., «Искусство», 1949, стр. 99.
В том же году Нестеров пишет портрет П. Д. Корина, своего ученика и близкого друга (собрание П. Д. Корина, Москва). Интерьер намечен очень скупо. Только старая русская икона дает представление о художественных устремлениях портретируемого. Голова чуть срезана сверху, не видно рук. Подобная фрагментарность не была ранее присуща портретам Нестерова. Но здесь этот прием позволил сконцентрировать внимание на основном.
Портрет П. Д. Корина. 1925