Милая Шарлотта
Шрифт:
Разумеется, баронесса с радостью дала свое согласие.
Глава 27. ГЕРЦОГ И ГЕРЦОГИНЯ ДЕ МОНТЕВИЛЬ
Герцогиня де Монтевиль, вернувшись в Лувр, сразу направилась в покои мужа. Королевский дворец, а в особенности его обитателей - лживых, порочных, алчных придворных, любимым занятием которых было плести интриги, она переносила с трудом. Гораздо милее был ей Фонтенуа-ле-Шато, родовой замок ее мужа, окруженный просторными лугами и самым чудесным на свете воздухом. Замок, где она была единственной и
Добравшись до комнат и не найдя возле двери лакеев, герцогиня сама постучала, прежде чем войти. Дверь открылась в то же мгновение.
– Дорогой, так больше не может продолжаться!
– Мимо мужа проплыла герцогиня в его покои.
Муж - Филипп де Лебрен герцог де Монтевиль - не так давно покинул бал и еще не успел переодеться ко сну: только снял расшитый жемчугом жюстокор, оставшись в одной батистовой сорочке. Герцогиня невольно залюбовалась им, настолько ее любимый был хорош: тонкий, изящный, словно юноша, с небесного цвета глазами и светло-русыми волосами, завитыми и спускающимися на плечи мягкими волнами. «Мой ангел», - называла его герцогиня в минуты нежности.
Под стать супругу герцогиня была блондинкой с фарфорово-белой кожей и пикантной родинкой на щеке. При Дворе она считалась красавицей, недоступной - к сожалению многих - потому что все знали, сердце ее раз и навсегда отдано мужу.
Сам король не раз ставил идеалистический союз герцога и герцогини в пример своим подданным. Просто невозможно позволить де Тресси разрушить все своими нелепыми притязаниями!
– Ваш кузен, герцог де Тресси, - горячилась герцогиня, спешно пересекая гостиную, - позволяет себе слишком многое! Он преследовал меня сегодня в саду Тюильри - если так будет продолжаться и дальше, мне небезопасно будет покидать свои комнаты!… Позвольте, вы ждете кого-то?
Герцог во время ее пылкого монолога несколько раз оглядывался на дверь, ведущую в коридор. Но поспешил заверить супругу:
– Душа моя, разумеется, нет… Успокойтесь, прошу вас, и сядьте.
– Герцог нежно взял ее руки в свои и помог устроиться в кресле напротив камина.
– Поведение де Тресси переходит всякие границы - обещаю вам, что в ближайшее время я поговорю с ним и решу этот вопрос. Вы очень взволнованы, разрешите мне велеть лакею принести вам вина?
– Нет, ангел мой, - отмахнулась герцогиня, - мне не нужно вина. И я боюсь, что простым разговором вы ничего не добьетесь.
– Она снова встала и, любовно заглядывая в глаза мужу, попросила: - Быть может, нам лучше уехать? В Фонтенуа-ле-Шато? Зажить свои двором, не зависеть больше от воли короля…
– Нет, душа моя, это исключено, - твердо сказа герцог и снова оглянулся на дверь.
– Вам лучше пойти спать. Завтра, я уверен, вы поймете, что все не так уж плохо.
Герцогиня внезапно насторожилась. История с домогательствами де Тресси действительно отошла сейчас на второй план:
– Филипп, что происходит? Кто должен прийти к вам?
Герцог не нашелся, что ответить, и на несколько мгновений в апартаментах повисла тишина. Лицо мужа в этот момент было таким взволнованным и, пожалуй, даже виноватым, что герцогиня не знала, что и думать.
Только сейчас она заметила, что на всех столиках в гостиной вазы с цветами, а сама комната буквально окурена восточными благовониями - будто Филипп кого-то ждал. Женщину…
– Душа моя, я могу все объяснить вам…
Именно в этот момент в дверь постучали.
Герцогиня, не сводя с мужа рассеянного взгляда, сама пошла открывать, почти уверенная, что увидит сейчас первую куртизанку Лувра Франсуазу де Шомон, или эту выскочку Ирен де Сент-Поль, которая что только не вытворяла на сегодняшнем балу, чтобы обратить на себя внимание Филиппа!
– Заказ для Его Светлости, - на пороге стоял всего лишь придворный ювелир и держал в руках увесистый ларец.
– Филипп, здесь… - обернулась герцогиня к мужу, и тот, оттеснив ее, сам принял ларец.
– Душа моя, право, я не ждал, что вы придете так рано - рассчитывал сам навестить вас позже.
– Герцогиня уже поняла свою ошибку, и от стыда, что она так плохо подумала о муже, ее щеки даже загорелись красным. Сейчас, когда Филипп откинул крышку ларца и дал ей рассмотреть гарнитур из серег и ожерелья, герцогиня могла только ахнуть от восторга.
– Позвольте, я помогу вам.
Он, убрав ларец, сам застегнул на ее шее ожерелье. От герцогини не укрылось, как дрогнули его пальцы, когда коснулись ее кожи. Она все еще желанна для своего мужа - это очевидно.
И не взглянув на себя в зеркало, потому как глаза Филиппа говорили лучше всяких зеркал, Жизель опустилась на софу, увлекая за собой мужа и даря ему жаркий поцелуй.
– Душа моя, быть может, нам лучше пройти в спальню?
– Как вам будет угодно, мой ангел, - шепнула Жизель, когда супруг в порыве уже подхватил ее на руки, толкая ногой дверь спальни.
И в этот момент к ним снова постучали.
– Как не вовремя… Кто там?
– снова разволновавшись, Филипп оставил супругу и метнулся к двери.
– Именем короля!… - Из-за плеча мужа Жизель видела, как у двери толпятся несколько людей в военной форме. Один из них протянул некую бумагу растерянному герцогу и решительно прошел в комнату. Увидев Жизель, он попытался изобразить вежливость - впрочем, не слишком удачно: - Мое имя Ксавье дю Пюррон, начальник Тайной службы при Его Величестве. Прошу прощения, сударыня, но нам велено обыскать комнаты всех приближенных к Его Величеству.
Солдаты уже ввалились в гостиную и, не стесняясь, передвигали мебель, трогали дорогие Жизель вещицы, а один даже разбил вазу с цветами.
– Господи, что вы ищете?
– перепуганная Жизель жалась к мужу и чуть не со слезами следила за действиями солдат.
– Дело государственной важности, сударыня, иначе мы бы не осмелились вас беспокоить, - объяснил дю Пюррон.
– Три дня назад нами были задержаны люди - испанцы, которые сознались в том, что готовили заговор против Его Величества. Так же они сознались, что имели сообщников - здесь, во дворце.