Милиционер социума. Ночная охота
Шрифт:
Дракон слегка сжался, получив такой отпор от сильно уступавшего ему в размерах и силе человека. Вот только противостоял в этой схватке ему уже не человек, а существо, принадлежащее древнему миру. Тому, из которого когда-то родился он сам. И силы у этого существа были примерно равны той мощи, которой обладал дракон. Так что Баргджи не повезло и на сей раз, — даже при лобовой атаке он умудрился получить довольно серьезное ранение. Панцирь дракона был пробит в месте удара, а из раны широким бурундучком била алая струйка крови. Похоже, дракон впервые за много лет своей спячки получил подобный отпор, да еще и с такой неприятной раной, как повреждение головного панциря. Но Баргджи не собирался сдавать свои позиции.
Видя, что заветная цель находится от него всего лишь в паре метров, дракон втянул в себя опаленный воздух и с силой выдохнул струю своего магического пламени.
Целый поток белого огня плотной массой врезался в того, кого студенты Милицариума вот уже больше шести лет знали под именем Крайта Григерса.
Любой другой гражданин Социума сгорел бы без остатка в таком жалящем пекле. Но Григерс уже не был рядовым гуманоидом или еще каким-нибудь иным биологическим индивидом, какие населяли все восемь миров звездного королевства. Что-то в нем происходило, и странная метаморфоза только лишь вступала в свои прогрессирующие стадии развития.
Эльф лишь на долю секунды увидел обращенное к нему лицо его друга, и в устремленном к нему взгляде Альмавир прочитал пылавший азарт и небольшую смесь иронии и насмешки. Крайта больше не пугало его новое состояние, у него не вызывало страхов или опасения видение собственной плоти, из которой плавящим веером бьет бело-желтый огонь. Теперь это было частью того, кто раньше был просто Крайтом Григерсом. Теперь там был кто-то еще. Кто-то достаточно древний и давным-давно забытый всемирной историей. Кто-то, кого информационное поле молодой вселенной смогло пронести через жерло времени и перманентно вернуть назад к жизни. И причем сделало все это как раз в тот момент, когда несколько обычных людей и простых граждан в это так нуждались.
Альмавир уловил выражение прищуренных янтарных глаз Григерса перед тем, как его с головы до пят поглотило пламя звездного дракона.
Крайт уже ничего не боялся. Он спокойно ждал развития событий и уже был давно готов к встрече их последствий.
Баргджи сам не видел своей цели, так как ее полностью охватил магический огонь.
Но полученное им ранение возымело должный эффект, — в него больше не стреляли, хотя тот гад, что высасывал из него трофейную кровь, все еще оставался жив. Он копошился где-то там, под грудой обломков, но также представлял немалую опасность из-за слияния со злобным демокотам. Но этот субъект был сейчас далеко не главной целью.
Стремящийся найти способ для побега из этих давящих на него катакомб, древний зверь всегда испытывал нечто вроде отвращения к тем наглецам, что посмели явиться в его логово и объявить вызов ему — тому, кто когда-то дал основу для возведения наземных замков и городов в этом некогда безлюдном месте. Но сейчас в томившейся в ожидании свободы душе проснулся некий инстинкт. Чувство, давным-давно позабытое, что так грело его сердце, когда он сам бросался в гущу битвы и разрывал своих врагов на части крепкими, как алмаз, зубами, или острыми и длинными когтями, так призывно блестевшими в стеклянных глазах умирающих жертв. Вот и сейчас, через много веков заточения, дракону впервые самому захотелось подраться. Да не просто так устроить свару с равным за обладание молодой самкой или наиболее интенсивными лучами нейтронных джемов, а ввязаться в настоящий бой, из которого ты выходишь либо победителем, отстоявшим свое право на жизнь, либо проигравшим, чья душа отправляется дальше блуждать по переплетениям потусторонней судьбы. Конечно, Баргджи сам был не из тех, кто вот так, от отчаяния, мог взять и нарочно пойти на проигрыш, решив добровольно поддаться смерти. Просто лишняя, поглощенная у умирающего врага сила могла лишь помочь дракону в осуществлении его сокровенных мечтаний. И, не желая терять такой драгоценный клад, неизвестно откуда прыгнувший ему в руки, Баргджи пошел на сокрушительный штурм, выдыхая по цели еще магического огня, чтобы на сей раз не допустить никаких оплошностей в своих действиях.
Григерс словно бы прочитал эти мысли в тех колебаниях, что передались его телу в процессе касания, если так можно было назвать тот чудовищной силы удар, которым он сотряс массивную драконью тушу.
Конечно, смерть Роджера Карского от его же собственного укуса, затем стена, которую молодому милиционеру удалось приподнять, выиграв силовой спор с неизведанным древним механизмом, а затем и его уверенный бой со скелелат ом — одним из самых опасных созданий, каких только могут произвести командиры Аунеэрии, — разумеется, все эти события, да еще и произошедшие в такой быстрой и нарастающей подробностями и обстоятельствами хронологии, слегка вскружили Крайту голову. Он на миг перестал задумываться над тем, откуда он знал имя того несчастного, кого потом превратили в кошмарный аналог зомби. Неизвестно также Григерсу было и то, откуда он знал это странное имя — Эльмираан, — и почему он решил, что она давно умерла. И что к ее смерти причастны некроманты Аунеэрии? Или, хотя бы, почему в смерти этой особы он открыто обвинил того несчастного, кто потом сам стал слугой смерти? Ответов на все эти вопросы Григерс пока что не знал, да они ему были и ни к чему. Он просто почувствовал, что внутри него созревает какая-то сила, и что эта сила, разбуженная укусом Карского, может дать ему небывалую мощь, многократно усилив физические возможности. «Я могу стать первым сверх милиционером, воплотив в себе все качества людской добродетели и основные принципы законов порядка и соединив все это с высшим пределом магических и биофизических возможностей индивида! Да, вот она — моя жизнь и мечта!» — Григерсу, правда, в тот момент было очень совестно признаваться самому себе, что он только что под мыслями о святости органов порядка и правосудия смог переступить через порог собственной гордыни и тщеславия. Ведь, если бы его сокровенные мысли могли слышать сейчас старшие наставники, то они бы потеряли дар речи, услышав тот финал знаний и мудрости, что годами вкладывали в молодую голову, прибегая к умным и долгим речам, наглядным пособиям и хорошим ударам кулаков. Мысли о кулаках и побоях сразу же возродили в разгоряченной голове образ грудастой блондинки с шикарным по габаритам телом и рельефной мускулатурой. Да, Элеонора Де-Ворла, шефствовавшая над их группой, могла бы быть образцом для идеальной женщины как с точки зрения спутницы жизни, так и с точки зрения интимных отношений. «Да, дамочка, с которой молодой милиционер сможет совершить все задуманные им деяния! Женщина, сильная, как танк, желанная, как вода в засуху, грациозная, как игривая кошка, и красивая как все сокровища Социума вместе взятые! Да, видела бы она меня сейчас, с накаченными мышцами на спине, бедрах и руках. Такими рельефными и мощными, что я без особого руда смог бы снять со своего тела любой ее захват и провести в ответ любой бросок или удар, смотря и любуясь тем, как ее мощный бюст падает на мои подставленные заранее ладони. Вот ради этого стоит выжить и нарочно всем злоключениям попасть обратно в замок Милицариума под уже мнимый контроль лордока Казимира Горшкова!» — Григерс сам того не заметил, как на его лице расплылась довольная улыбка. Ему уже казалось, что он прямо сейчас спасет все звездное королевство от всех напастей вместе взятых и тут же получит в свою постель свою обожаемую валеда Де-Ворлу.
Вот только последнее желание было для Крайта пока что лишь уделом мечтаний.
Несмотря на то, что древняя сила, заключенная в его теле, с каждой новой секундой боя набирала все больший и больший вектор развития, до становления единственным спасителем вселенского счастья Григерсу было еще очень и очень далеко. Даже осознание всей сверхмощной физической силы не могло в один миг приблизить Григерса к осуществлению всех его планов. И все шло к очередной безоговорочной победе над жалким противником, и все могло закончиться после первого же пинка славного Крайта. Только вот боль молодой сверх милиционер все равно чувствовал, и притом еще какую боль. Отдача от удара по морде дракона едва не стоила молодому покорителю грудастых блондинок его правой руки. Да если бы только руки, — ответный импульс, пришедший от несущейся головы Баргджи, заставил звенеть все косточки в правой части тела, начиная от пальцев, на которые пришлось острие удара, и заканчивая портняжной мышцей опорной ноги. Дельтовидная мышца; нижняя трапециевидная мышца; длинная головка трицепса; средняя головка трицепса; двуглавая мышца плеча; плечевая мышца — на руке едва не лопались от натуги, а длинная головка двухглавой мышцы бедра, короткая головка двухглавой мышцы бедра, нежная, полусухожильная и полуперепончатая мышцы обеих ног грозили вот-вот разлететься на слагающие их волокна. Но Крайт смог выдержать отдачу от собственного удара, потому что закаленное сверхнагрузками тело за долгие годы приобрело колоссальную выносливость. Переломов, конечно, не обнаружилось — все было в порядке с гибкостью и маневренностью конечностей, да и с внутренними тканями все было в норме, и это, несмотря на то, что по всему телу разносилось обжигающее тепло. Григерсу казалось, будто он сейчас превратится в большую кучку пепла, оставшегося от его сожженных костей, потому что все его нутро просто горело от рвущейся наружу энергии.
Она была подобно огню. Дикая, необузданная, она исходила из самых далеких недр бездонной души, давая сильному телу небывалый прилив сил. Молодому милиционеру, открывшему в себе новые таланты, представлялось, что по его венам вместо крови бежит жидкий огонь, местами вырывающийся на поверхность через образовавшиеся разрезы. Когда новые мышечные структуры проступили через его компоненты стандартной человеческой анатомии между плечевой мышцей и двуглавой мышцей плеча, то вскоре от их магического огня и своеобразной природы возникновения огнем покрылся весь рукав милицейской униформы, а на спине, потеснив радостную мышцу и слегка раздвинув широчайшие мышцы спины и большие круглые мышцы, аномалия всколыхнула такое пламя, что все дымилось от бушевавшего там пожара. Одежда полностью пришла в негодность, а тело страдало от ожогов, что было самым невероятным! — и даже Григерс до конца не верил в последнее обстоятельство. Молодому милиционеру оставалось хорохориться еще совсем чуть-чуть, и скоро соблазнителю пышногрудых дам будет нечем соблазнять и удивлять предмет своих воздыханий. На секунду Крайт откровенно задумался. Мир боли, куда его погрузила собственная метаморфоза, тут же вправил отчаянному новоиспеченному герою мозги, выуживая из многочисленных архивов памяти тот момент, когда инструктор по боевым заклинаниям говорил о возможных последствиях применения таких ритуалов.
Инсталляция сущности.
— Любое живое создание, чьи физические возможности за кратчайший срок увеличиваются на несколько порядков, испытывает некую гамму специфических чувств и ощущений, под воздействием которых ему кажется, будто бы оно может нести на вытянутых руках всю вселенную. Это состояние называется эйфорией и может истолковываться как аналог сильного наркотического эффекта, многократно усиленный собственным внушением. Как правило, такие процессы могут оставлять или запускать в организме специфические химические реакции, отвечающие за выделение определенного сорта гормонов. Но вы, — палец инструктора угрожающе поднялся вверх, — когда будете находиться на задании, должны понимать, что на самом деле ваше тело и все его анатомические, физические и химические характеристики остались почти такими же, как и были до этого. А возникший внутри вас всплеск искусственных эмоций — есть не что иное как обратная сторона силы. Негативная составляющая стороннего воздействия на организм, которая затрагивает разум и психику, но не тело. Как результат такого рода воздействия вам может казаться, что вы стали сверхчеловеком, но это далеко не так. Ваши тела, вопреки ожиданиям, чувствуют боль и могут быть повреждены при определенного рода воздействиях. Просто, испытывая эйфорию, вы будете этого не замечать, получая при этом фатальные повреждения.
Струи испепеляющего огня хлынули на Григерса бело-желтым приливом океана разрушения. Но он был к этому не готов и потому вынужден был отойти.
Эйфория! Как же он мог забыть об этом! А ведь инструктора говорили о его исключительной внимательности и осведомленности в подобного рода вещах. Текущий по его телу огонь очень хорошо напомнил молодому милиционеру об этом. Крайт здесь был даже благодарен странному явлению его тела, так как оно вовремя открыло ему глаза на происходящие в его голове изменения.