Миллионерша желает познакомиться
Шрифт:
— Пойдем-ка в дом, — предложила я, потому что стоять в саду среди земляных гор, канав и погибших растений представлялось мне довольно глупым.
Но дом тоже нас не порадовал. Дверь была заперта лишь на задвижку, замки сломаны, причем безжалостно. Мебель можно было смело выбросить, стеновые панели сняты, камин разобран, полы вскрыты.
— Что ты на это скажешь? — нахмурилась Ритка, оглядываясь.
— Повеселились на славу, — присвистнула я. — Вот придурки.
— Если что-то нашли, не такие уж и придурки, — заметила
— Придурки, — сказала я убежденно. — Папа ничего не стал бы прятать в стенах, каминах и стульях. И в земле бы тоже не стал. Так что старались они напрасно.
— Так где папа их спрятал по-твоему? — с надеждой спросила Ритка.
— Там, где при конфискации их не найдут.
— А где не ищут? — не поняла она. — я только пожала плечами.
— Вызывай ментов, дача застрахована, нам должны за этот погром деньги.
— Деньги нам нужны, — согласно закивала Ритка, набирая номер.
Оставив мачеху разбираться с милицией, я на маршрутке вернулась в город, наконец-то забрала свою машину и поехала домой, размышляя, следует ли позвонить Севрюгину или отложить звонок на завтра.
Хотя время близилось к обеду, Севки дома не оказалось, что меня вовсе не огорчило. Я включила чайник и тут в дверь позвонили. Распахнув ее после третьего звонка, я обнаружила на пороге двух здоровяков такой колоритной внешности, что при взгляде на них зубы сводило. Папа, будучи жив, неустанно повторял: «прежде чем открыть дверь, смотри в глазок». Не пошла мне на пользу родительская наука, о чем я скоренько пожалела.
Итак, два типа стояли на моем пороге. Первый был широк, серьезен, со шрамом на лбу, венчиком светлых волос и руками-кувалдами, которые сцепил внизу живота. Ноги на ширине плеч, брюки свободного покроя, рубашка навыпуск. На любое предложение, которое могло поступить от типа подобной комплекции, хотелось радостно ответить «конечно, с удовольствием».
Второй был чуть выше и значительно шире, шрам имел место на щеке в районе левого глаза, отчего глаз казался хитро прищуренным. Раз взглянув на парня, хотелось скончаться быстро и безболезненно, не дожидаясь каких-либо предложений.
Я таращилась на них, питая слабую надежду, что еще не все потеряно, к примеру, они просто ошиблись квартирой, но тот что пошире открыл рот и мое извечное невезение вступило в законную силу, потому что парень спросил:
— Смородина Мария Анатольевна здесь живет?
— Здесь, — с готовностью кивнула я, потому что ничего другого мне не оставалось. Оба сделали слабую попытку улыбнуться: первый раздвинул губы, став похожим на акулу, второй выпятил нижнюю челюсть, прищурил сразу оба глаза и вновь спросил:
— Она дома? — Кстати, голос звучал с намеком на задушевность, как он сам себе ее представлял.
— Дома, — вздохнула я и попробовала схитрить:
— А зачем она вам?
Парни с недоумением переглянулись, после чего второй уклончиво ответил:
— Это мы ей объясним.
— Объясняйте, — обреченно вздохнула я, парни вновь переглянулись и мы некоторое время молчали, пялясь друг на друга. Я не выдержала первой. — Заходите, — сказала я, они вошли и вновь уставились на меня.
. — Слушаю вас. — Подумала и добавила:
— Мария Анатольевна — это я.
Парни тут же нахмурились, вглядываясь в мою физиономию, точно пытаясь что-то в ней рассмотреть, что-то глубоко спрятанное.
— Вроде похожа, — заметил один другому, тот кивнул, но с сомнением. — Паспорт покажите.
— Нет у меня паспорта, — ответила я с печалью. — Свистнули. Вместе с сумкой.
Меня на днях в заложницы взяли и я лишилась ценностей.
— Вот об этом мы и хотели поговорить, — невероятно обрадовался тот что пошире.
— Так вы из милиции? — догадалась я.
— Ну… — промычал он уклончиво. — В общем, мы из охраны заведения.
Я только моргнула, но уточнять не рискнула.
— Проходите на кухню, я вас напою чаем .
Они прошли и сели, но от чая отказались наотрез .
— Расскажите, как дело было, — предложил парень с прищуром.
— А вас как зовут? — не осталась я в долгу. Не больно то мне было это интересно, но глупо вести беседу не зная, как обратиться к людям . Опять же, к тому моменту я немного успокоилась и решила, что кричать «караул» рано, вдруг все как-нибудь обойдется.
— Вася, — на мгновенье запнувшись, ответил парень с прищуром. — Это меня. А его Вадим.
Вадим удовлетворенно кивнул, а я выдала свою коронную улыбку, лично я называю ее ослепительной, а Ритка идиотской, но о вкусах, как известно, не спорят. Парням улыбка понравилась и я решила закрепить успех.
— Меня можно звать Маней, так привычнее.
— Ага, — кивнул Вася, поставил локти на стол и задушевно попросил:
— Маня, расскажи, что там за пальба была.
— В блинной? Ужас там был неописуемый. — И я поведала о своих переживаниях максимально правдиво, умолчав об однокласснике, резонно рассудив, что Васе с Вадимом знать о нем ни к чему.
Слушали они внимательно и вроде бы даже сочувствовали, хотя тут с уверенностью не скажешь, раз физиономии по отсутствии эмоций могли соревноваться с кирпичом, но время от времени согласно кивали и это было уже хорошо.
Когда рассказ подошел к концу, мне задали совершенно нелепый, с моей точки зрения, вопрос:
— Так что было сначала? Пацаны сперва шмальнули, а потом грабить стали или наоборот?
— Конечно наоборот, — удивилась я. — Зачем им просто так шмалять? Дядька не хотел отдавать деньги , они и разозлились. — Я вновь пересказала данный эпизод, стараясь не увлекаться и ничего не придумывать.
— Слышь, Маня, — спросил Вадим, — а может они того, — дядю в расход, а всю эту бодягу со стрельбой для отвода глаз?