Миллионы не моего отца
Шрифт:
Каюсь, что читал ваш дневник без разрешения, но с удовольствием. У вас крайне интересные мысли, и они мне очень близки.
В наше время такая редкость встретить интересного человека, но кажется, мне повезло. Я очень рад даже заочному знакомству с вами.
Мне понравилось, как вы написали про отражение в зеркале, и еще несколько мест. Не знаю, вспомните ли вы их, ведь дневник писался давно. Я обязательно верну вам этот дневник при встрече.
Он представляет
Я познакомился с вашим мужем только вчера, и он не понравился мне. Я должен вас предупредить, что он сейчас в плохом состоянии, к тому же задолжал большую сумму денег. Он будет искать встречи с вами, вполне вероятно.
Но, каковы бы ни были ваши отношения с ним, я понимаю, что это не мое дело, и я не буду в него влезать.
Я просто хочу, чтобы вы не расстраивались. Достаточно уже и того, что вы потеряли отца недавно. Моя скорбь едва ли может сравниться с вашей, ведь я своего отца не знал, но даже я, узнав об этой трагической гибели, почувствовал внутри себя пустоту.
Земля пухом Георгию Смирнову и Виктору Мещерскому.
И я надеюсь, когда мы встретимся с вами, будет солнечный день. Сейчас, в марте, солнце только начинает к нам в Москве пробиваться.
Я с нетерпением ожидаю встречи с вами и с ним.
Михаил (Мещерский) Старостин
Михаил сначала попробовал написать свою фамилию на дворянский манер, через дефис, но получилось нелепо и тяжеловесно, так что пришлось пририсовать скобки.
Он отправил письмо по электронной почте и к своему удивлению уже через пару дней получил ответ.
Билет в Баден-Баден
– Не знаю даже, что посоветовать тебе, но никаких прав у тебя на это наследство нет, – розовощекий, с вальяжно расстегнутым воротом франтоватой сиреневой рубашки, чуть вспотевший, с бежавшим на спинку кресла синим пиджаком, адвокат лихо накручивал спагетти на вилку, и видно было, что еда рождала у него больше энтузиазма, чем вопрос, которым побеспокоил его Вадим.
Вадим, с многонедельной бледностью лица и взглядом тусклым и алчущим одновременно, кажется, лишался последних надежд:
– Но послушай, мы же с ней в официальном браке и, потом, долги…
– Долги, о которых ты говоришь, большей частью оформлены на твою фирму – жена не обязана оплачивать их.
– А Смирнов, – не унимался Вадим, – это же он финансировал предприятие, как насчет его обязательств?
– Проблема в том, что вы не заключили никакого договора на предмет регулярных инвестиций.
– Но мы же родственники…
– Вот и решай все с женой полюбовно – уговори ее погасить долги. Развод сейчас невыгоден тебе: вы слишком мало пробыли в браке, ничего не нажили – ты ничего не получишь. Что до наследства тестя, то по закону оно целиком отходит к твоей жене.
– Черт, черт бы побрал всех этих Смирновых! – елозил в кресле Вадим и даже разгневанным выглядел не впечатляюще. Официанты совсем позабыли о нем и не несли заказ.
– Это, кстати, был бы выход, – хихикнул жующий адвокат. – В смысле, случись что с твоей женой, других наследников, кроме тебя, у нее нет.
Вадим устало зевнул: «Мечтать не вредно».
– Ну хоть что-то реальное ты мне можешь посоветовать? Там же действительно большие деньги.
– Боюсь, только нереальное: алименты по инвалидности – будь ты инвалид; ограничение дееспособности в случае, если она пила или ширялась; признание недееспособной психически больной…
– Стоп! Она же болела, не знаю, правда, чем, но в клинике лежала – клинике неврозов.
– Ну, это не то же самое, что психиатрическая. Нужно серьезное заболевание, шизофрения там, маниакальный психоз, а не это: «Доктор, у меня детские травмы».
– А как вообще это установить?
– При подозрениях назначается судебная экспертиза, больного помещают в стационар. Если подозрения подтвердятся, суд признает гражданина недееспособным и назначает опекуна. Как правило, это близкий родственник, например, супруг. Далее опекун получает право управлять имуществом подопечного. В основном схема работает для родственников пожилых людей с деменцией, чтобы те не разбазарили будущее наследство.
Вадим, чья голова гудела, кажется, еще больше после чашки выпитого кофе, попытался обдумать услышанное. Мысль задребезжала как школьный звонок, запрыгала в висках, сделала голову на пуд тяжелее. Вадиму стоило бы обеспокоиться своим душевным здоровьем, но вместо этого он задался вопросом, а была ли безумна его жена? Все свидетельствовало об обратном, и даже маленькая интрижка с Анной не говорила ни о чем. Лиза со всей ее выдержкой и рациональностью, порой доходящей до цинизма, была последней, о ком можно было такое подумать. И тем не менее Вадим подумал.
На миг Вадима охватила жгучая, бурлящая раскаленным маслом уверенность, что жена его абсолютно безумна. Казалось, безумие это проявляло себя с первых дней их знакомства, скрываясь за отрешенностью, задумчивой тишиной, а после показало себя в хладной решительности ухода из дома. Да весь этот брак для нее был безумием, если подумать. А Вадим был дурной, невнимательный муж, которого если бы не сумасшествие, полюбить было б невозможно.
Но Вадим не знал, любила ли она его. Кажется, ему это никогда не было важно. Кажется, ее безумие вполне устраивало Вадима, пока не обратилось против него. И ему, не имевшему ни безумия, ни любви, а только нараставшую головную боль, крыть было нечем.
Вадим почувствовал страх, поняв, что придется схлестнуться с женой из-за ее наследства. Это был особый, предупреждающий страх несмелого человека, доводящий до тошноты при мысли о предстоящей схватке.
* * *
– Ну что, задрот столичный, как будешь бабло отдавать? – осененное недоброй курносостью лицо Бавыкина лыбилось, обнажая ряд ровных зубов, серо-желтых от кариеса и табака. Дмитрий уже разбил Вадиму губу, прошелся по ребрам и сейчас размышлял, подбить ему глаз или сразу сломать нос. Последнее хотя и было б Бавыкину приятно, но могло поставить крест на дальнейших истязаниях.