Миллстоун и старые загадки новых территорий
Шрифт:
— Так что с объектом?
— Там такие ворота, что если все Маргоны навалятся — не сдвинуть. И здесь, у нас, нет людей, которые бы разбирались в том, как их открыть.
— Но если они нашли этот бункер только потом, почему они сначала начали поклоняться Солнцу? — спросил Джон.
— Там было много всего, на чём нарисовано Солнце. Всегда было. Уже и не знаю, как давно там живут люди. Были даже куски серебра и золота с символом.
— Ладно. С этим потом, — сказал Джон, — что было дальше?
— А потом появились эти федералы. Ну, они уже с таким дело имели, и…
— И, — протянул Джон.
— Кто-то попросил их помочь.
— Они ездили туда, в этот Растал, да? — спросил инспектор.
— Не знаю. Знаю, что они как почуяли наживу, сразу и сгорели.
— У них был ключ или ещё что-то? — напирал Пинч.
— Не знаю! — злобно ответил убийца.
— Хорошо, — спокойно сказал Джон, — зайдём с другой стороны. Какова ваша роль в этой истории? Кто вы, для начала?
— Мы хотели попасть в братство, — после недолгого молчания тихо ответил допрашиваемый, — особенно теперь, когда здесь федералы. Жизни уж точно не будет.
— Ну, разумеется, — улыбнулся Миллстоун, — для чего нужно было жечь притон?
— Этот хмырь, Мартон, который хозяин, видел нас там, когда мы встречались с одним федералом.
— А другого места не было? — удивился Дуглас.
— Он сам так захотел. Спросите его.
— Я так понимаю, речь идёт о заживо сожжённом Грассеме.
— Наверное. Он нам паспорт не показывал.
— О чём говорили?
— Предложили ему золота, лишь бы он помог достать это Солнце и забыл об этом. Он очень жадный, но мы думали, что нам удалось его уговорить. Но потом и он сгорел.
— Давай-ка я скажу, а ты мне ответишь, верно ли я всё понимаю, — сказал Джон, — значит, есть гахнур — настоящий представитель братства. Это он тут всех поджигает, вершит свои дела, готовится выкрасть серьёзный артефакт. А вы — группа поддержки. Добровольная. Вы просто надеялись, что вы будете такие все праведные по их меркам, тоже будете жечь людей, поможете ему заполучить сокровища язычников, а он возьмёт вас с собой, за хребет. Верно?
— Да, — нехотя ответил допрашиваемый.
— А чем там лучше?
— А здесь что? Если не пустынник, то федерал последнее у тебя заберёт.
— Ну, ты же вроде сильный мальчик, можешь и шестерых людей поджечь просто так, и хижину спалить, и вообще много чего можешь. Неужели не смог бы за себя постоять?
— Пошёл ты.
— Уж я пойду, — Джон, до этого склонившийся над ним, распрямился и повернулся к Фелмору, — мы знаем, где Растал?
— Да, но мы не знаем, где именно бункер, и вообще туда лучше не соваться.
— Это почему ещё? — поднял брови Миллстоун.
— Эти язычники очень недобрые.
— Мне плевать. Если на их территории находится то, что нужно нам, они со мной поговорят.
— И после этого вы спрашиваете, чем так плохо в федерации? — презрительно усмехнулся допрашиваемый, — они хранят эту тайну уже много лет, а вы хотите просто так у них её забрать.
— Ты за эту же самую тайну жёг людей заживо, и ты, если бы ваш верный брат огня повелел бы, сжёг бы весь Растал, лишь бы никто не стоял на пути господина. И ты смеешь мне что-то говорить? Подумай о телах из печки. Не последнюю роль в твоей жизни играли эти люди, а ты сидишь здесь и умничаешь передо мной.
Он опустил голову и замолчал.
— Отличная позиция! Фамилия случайно не Страус? — негодовал Миллстоун.
— Мы что-то придумаем, — пытался успокоить его Пинч.
— Да. Для начала выведите этого почитателя братства куда-нибудь.
— Вам его не одолеть, — вновь поднял голову молодой человек, — он на несколько шагов впереди.
— Пока что обогнал он твоих близких, а не моих, — сухо сказал Джон, а у самого уже рука тянулась к пистолету.
Пинч подхватил задержанного под локоть и вышел. Миллстоун недовольно выдохнул и закурил.
— Мы можем хотя бы поставить наблюдателей?
— В этом нет необходимости, — ответил Фелмор, — я не хотел говорить при нём.
— То есть?
— Тот бункер пуст. Мои люди в этом убедились.
— И вы говорите об этом только сейчас? Рассказывайте.
— Нечего рассказывать. Этот парень преувеличивает неприступность ворот. Другое дело, что местным жителям мало что перепало, кроме вещей, меченных солнышком. Серебро и золото — самое ценное, что там было, но их культу это, как вы понимаете, не слишком вредило. И потом, как думаете, какой народ более сговорчив? Который знает, что за массивными дверьми ничего нет, или кто считает, что однажды они найдут там Солнце?
— И это точная информация?
— Точнее не бывает.
— Но что-то же этот гахнур здесь ищет! — Джон стукнул кулаком по столу.
— Я не понял только одного, — в тишине сказал Дуглас, — для чего было убивать Райта?
Миллстоун посмотрел на стрелка и задумался.
— Ну, этих понятно, — махнул рукой Дуглас, — попались фанатикам, но Райт-то тут причём? Они что-то у него искали, о чём-то с ним говорили.
Джон слушал и дышал дымом. Фелмор стоял около стены, сложив руки на груди, смотря то на него, то на Эгила. Наконец сигарета Миллстоуна подошла к концу, он опустил её в пепельницу, а сам медленно выдохнул дым.
— Кого-то нужно брать за яйца, — сказал он, — скручивать и пытать. Пытать, пока не скажут. Ты прав. Райта убили не просто так. Он был последней не оправдавшейся надеждой. И это что-то должно было содержать в себе указание, где действительно нужно было искать. Если тот бункер липа, то где-то должен быть настоящий. И в этом настоящем кого-то и ждёт мощь Солнца. Вот только кого брать? Этого лысого, или Броккена? А может, кого ещё?
Миллстоун посмотрел на Фелмора, и тот нахмурил брови.