Милосердие для Рипера
Шрифт:
Я откидываю волосы назад, когда несу футболку в стиральную машину, и вешаю куртку сушиться, прежде чем вернуться и отдраить ванную. Я сосредотачиваюсь на своей цели, приступая к работе, убирая каждый дюйм ванной комнаты, пока она не станет безупречной, а резкий запах антисептика не сменится лимонным ароматом чистящего средства.
Наконец, выдохнув, я возвращаюсь в спальню к своему «пациенту». К мужчине, который, без сомнения, перевернет всю мою жизнь.
ГЛАВА 3
Рипер
Мне
Я не часто думаю о человеке, который вырастил меня, как своего маленького приспешника. Я был плодом запретной интрижки между киллером и его жертвой. Вполне романтичная история, если бы моя мать не решила исчезнуть вскоре после моего рождения, оставив меня на воспитание монстру.
Монстру, который хотел, чтобы я стал таким же.
В десять лет, пока другие дети играли на детской площадке и кричали, гоняясь друг за другом под пристальным взглядом заботливых родителей, я практиковался в стрельбе под критическим взглядом отца. К пятнадцати годам я мог метко поразить любую цель. В восемнадцать — взял свой первый заказ.
Целью был бывший заключенный, освобожденный условно-досрочно, который настраивал против себя бывшую жертву, и после того, как законные методы не сработали, семья наняла моего отца, чтобы решить вопрос. Но отправил на дело он меня. В восемнадцать лет я был намного выше шести футов ростом, но моя цель была сложена как танк. Один взгляд на меня, вызывал у него смех, но он недооценил меня с первого взгляда, отнесся с презрением, когда я вытащил пистолет и направил на него.
— Ты вообще знаешь, что это, малыш? — Издевался он надо мной. — А теперь положи игрушку, пока я не выбил тебе все зубы.
Достаточно было одной пули, чтобы стереть самодовольное выражение с его лица. Осознание ситуации было почти комичным, и я бы рассмеялся, если бы чувство юмора не выбили из меня давным-давно.
Это было почти двадцать лет назад.
Но по какой-то причине сейчас я снова вспоминаю тот момент.
Я бы предпочел сны о ком-то другом. Например, о темноволосом ангеле с ее мягким прикосновением и большими, зелено-изумрудными глазами, которые выглядят такими невинными и чистыми. Такими… неиспорченными.
Никогда раньше не видел таких глаз. В мире, полном насилия, не мог себе представить, что существует кто-то настолько светлый, как она, кто-то, чьи прикосновения нежные и заботливые. Ее слова, мягкие и обеспокоенные, не похожи ни на какие, когда-либо адресованные мне.
— Боже мой, ты горишь! — Прорывается сквозь мое затуманенное сознание ее тихий голос, словно слыша мою безмолвную мольбу к ней вернуться. — Я должна отвезти тебя в больницу.
— Нет! — Говорю я, мой голос звучит хрипло. Несмотря на тяжесть моей руки, я слепо тянусь и хватаю ее. — Пожалуйста, ты можешь позаботиться обо мне здесь. Я буду… Я в порядке. Я был и в худшем состоянии.
Если честно, я далеко не в порядке. Тело мерзнет, но я потею, как будто пробежал марафон. Я не лгу, когда говорю ей, что бывало и хуже. Гораздо
— Ладно, — говорит мой ангел с покорным вздохом, который звучит так чертовски сексуально даже на пике моей лихорадки. — Я соглашусь только потому, что думаю, что твое тело пытается бороться с инфекцией, и не верю, что тебе действительно грозит опасность, но если лихорадка не спадет к утру, поедем в больницу.
Она вырывается из моей хватки и уходит, прежде чем я успеваю сказать хоть слово, но ненадолго. Мои губы раскрываются на вздохе, когда я чувствую, как что-то холодное касается моей кожи.
— Не могу поверить, что делаю это прямо сейчас, протираю тело незнакомца, вместо того чтобы отвезти его в больницу, — ворчит она, ее тон контрастирует с мягким прикосновением. Она помогает мне сесть и выпить воды, прежде чем дать таблетки, а затем еще воды.
— Меня больше не волнует потеря лицензии медсестры. Просто хочу, чтобы с тобой все было в порядке, и я в ужасе от того, что принимаю неправильное решение.
Ее слова сопровождаются вздохами, и как бы мне ни хотелось что-то сказать, что угодно, чтобы убить печаль, которую слышу в ее голосе, я не могу сформулировать слова. Все мое тело ощущается тяжелым, и когда она возобновляет процедуру, ее прикосновения убаюкивают меня.
На этот раз мне снится она. Мне снится, что мы встретились как обычные люди. Возможно, в продуктовом магазине или ресторане, а не на полу в ее ванной. Мне снится, что я обычный мужчина, работающий с девяти до пяти и из обычной семьи. В этой версии все идеально.
Когда я просыпаюсь в следующий раз, лихорадка проходит, и, видя, что за ее открытым окном не мигают синие и красные огни, могу предположить, что она сдержала свое обещание не связываться с властями. Вздрагиваю, когда скобы на ране тянут кожу, пока я пытаюсь сесть в кровати, осматриваясь вокруг в мягком утреннем свете.
Из того, что я помню о доме, он слишком большой для одного человека, и на секунду думаю, что мой ангел может жить с кем-то еще. С членом семьи, возможно, даже с мужем. Может быть, у нее есть дети, просто их нет рядом, но быстрый взгляд на комнату не дает никаких намеков на супруга или детей. Никаких семейных фотографий, а тумбочка у дальней стороны кровати пуста. На комоде вдоль противоположной стены стоит одна фоторамка, но она слишком далеко, чтобы я мог разглядеть изображение.
— Ты проснулся! — Раздается голос из дверного проема, за которым следует мягкий топот ног, спешащих в мою сторону. Симпатичная темноволосая девушка останавливается передо мной, и, Боже, она идеальна.